Искатель, 1995 №3 - Джон Данн Макдональд
Дэна нахмурилась:
— Понимаю, что ты хочешь сказать. Но ведь он мог назвать Феникс просто так.
— Думаю, он там. Это совсем близко. Хочу проверить.
— Хорошо, милый.
Я погладил ее по ноге:
— Люблю послушных женщин.
Она зевнула:
— Я так устала, просто шевельнуться не могу.
— Совсем-совсем не можешь?
Она поджала губы. Потом склонила голову, провела по лицу рукой.
— Ну… столь категорично я бы утверждать не стала.
ГЛАВА 13
У меня вдруг спонтанно возникла мысль — пошарить в окрестностях «Четырех троек», поискать какой-нибудь намек, указывающий на визит туда Макгрудера в ночь гибели Пэтти. Но кое-какие сохранившиеся у меня воспоминания о неусыпной бдительности лас-вегасских копов заставили отказаться от этого порыва. Днем и ночью они имеют дело со всевозможными шпиками и пронырами, а уж этим убийством наверняка займутся особенно тщательно, так что мне не улыбалась перспектива быть вывернутым наизнанку, пока я буду пытаться объяснить причины своего интереса к этому делу.
Кроме того, если Макгрудер столь сообразителен, как я предполагал, он не стал бы открыто появляться ни в одном из центральных казино. Скорей всего у него имелся адрес Пэтти во «Вратах в пустыню». А уж коли он добрался до города, ему не составило особого труда выяснить, когда заканчивается ее смена. Бреясь, я пытался прикинуть, как он, вероятнее всего, мог передвигаться. Феникс находится милях в трехстах от Лас-Вегаса. Я бы на его месте остановил свой выбор на хорошем скоростном автомобиле с сильным движком. Умея маневрировать на извилистых горных дорогах, вполне возможно совершить такую прогулку часов за пять. Выехать из Феникса в шесть вечера и сюда прибыть в одиннадцать. Еще час потратить, чтобы выследить и убить Пэтти. А в полшестого утра уже вернуться и украдкой прошмыгнуть в теплую постельку к новобрачной. На личной машине ехать безопаснее, нежели на автобусе или самолете, будь он даже частным. За бензин расплачиваться наличными. Нигде не регистрироваться, никаких попутчиков. Если все проделать должным образом, то даже окружающие вполне могут оставаться в неведении, что он вообще куда-то уезжал. А уж ежели у него хватило хладнокровия проделать предыдущий вояж в Санта-Роситу…
Мы отправились в столовую позавтракать. Моя дама снова была в зеленом — единственной одежде, которой, так уж получилось, она располагала. Моя милая сонная спутница шла рядом со мной — неторопливая, на губах играет задумчивая, даже загадочная улыбка, как у Моны Лизы. Поймав мой взгляд, она сжала мне руку, сиятельно улыбнулась и сонно подмигнула. Потом зевнула…
Между нами говоря, мы съели целую гору сдобных булочек и бекона.
На стойке в вестибюле я отыскал газету, выпущенную в Фениксе, просмотрел ее и нашел телефон и имя редактора отдела светской хроники. Затем, как следует проинструктировав Дэну, отправил ее в телефонную будку, снабдив фальшивым именем и правдоподобной легендой. Стоя рядом, я наблюдал, как взгляд Дэны оживляется и становится все жестче. Она возбужденно кивнула мне, вышла наконец из будки и воскликнула:
— До чего ж милая женщина! Значит, так: Макгрудеры остановились в гостях у супружеской пары, их зовут Гленн и Джоан Барнуэзер. Дама произнесла их имена с придыханием и благоговейным трепетом. По всей видимости, они старые знакомые Вэнса. Макгрудеры прилетели к ним из Мехико-Сити дней пять назад, так она считает. Она поместила об этом небольшую заметку. Сейчас все на ранчо Барнуэзеров, недалеко от Скоттсдейла. Ты ведь был уверен, правда?
— Не совсем. Но теперь моя уверенность крепнет. Что ж, поедем взглянем на них.
Мы вернулись к себе в комнату и собрали вещи. Жуткая возня. Дэна превратила ее в некую церемонию: расхаживала по комнате с озабоченным видом, прикусив губу, стараясь не упустить из виду ни одной мелочи из нашего скудного скарба.
Когда она проходила мимо меня, я заключил ее в объятия, поцеловал в наморщенный лоб и заявил, что она замечательная девушка. Она в ответ выразила свою радость, что я считаю ее таковой, но при этом заметила, что неплохо бы, пожалуй, позволить замечательной девушке заняться делом, а не то, чего доброго, мы не выберемся отсюда до полудня, а это, как она случайно запомнила, — час отсчета новых суток в мотеле.
В полдень мы уже на всей скорости мчались по направлению к Болдер-Сити. Остановились лишь раз возле универмага, чтобы прикупить кое-какое барахло: эластичную юбку, блузку-топик и ярко-желтый шарфик — для Дэны, белую спортивную рубашку — для водителя, то бишь для меня.
Машина оказалась мощной и проворной. День выдался чудесный, солнце и сухой ветер буквально поджаривали нас. Мы смеялись, отпускали глупые шутки и словно окунулись в атмосферу медового месяца. Она не сводила с меня озорного взгляда темных глаз. Вот такой мне и хотелось видеть ее — полной жизни, раскованной, а не погруженной в мрачные раздумья.
Но и будучи полной жизни, она удивительно владела собой, являясь в своей собранности сущим наказанием. Это вам не смазливенькая девчушка, застенчивая и кокетливая, которую нужно искусно поощрять, нежно возбуждая. Это — зрелая женщина, пылкая, красивая и сильная, в ладу со всем миром и со своими страстями. Она способна была интуитивно мгновенно обнаружить любые уловки, малейшую фальшь в отношениях, не совсем полный отклик на свои чувства и, руководствуясь принципом: или все или ничего, — немедленно повернуться и уйти навсегда. Цельность натуры и чувств — единственное, что она понимала и принимала. И сейчас ее взгляд был ясным и открытым, не выражал никаких сомнений и колебаний, вызываемых непрошеными грустными воспоминаниями. И, даже несмотря на то, что мы занимались расследованием убийства, мир вокруг нас был прекрасен.
Когда мы остановились перекусить в патио на открытом воздухе, в густой тени, я посмотрел на нее и спросил:
— Как же так?
Она поняла меня с полуслова и, нахмурившись, уставилась в свою чашку с кофе.
— Думаю, это произошло вскоре после твоего возвращения от Карла Абеля. Не знаю… Ведь ты мог строить из себя удальца — молодецкая усмешка и все такое… Но вместо этого ты переживал, что причинил ему боль, унизил его. А он-то уж определенно ничего особенного
