Смерть в прямом эфире - Кирстен Уайт
– Но… – начинает Стюарт.
– Мне всегда было интересно побеседовать со взрослыми мужчинами, которые употребляют в речи такие слова, как «титьки», – лениво роняет Хави, склоняя голову набок. – Покажешь мне, где тут наливают? И заодно просветишь, в чем разница между «титьками» и «сиськами»? До сих пор не могу определить правила на этот счет.
– Дженни, – цвет лица Стюарта приближается к пунцовому. – И это твои друзья? Мне не нравится, как они на тебя влияют. И всё остальное не нравится. Ты слишком далеко зашла. Неважно, что говорит совет, мать не должна надолго покидать детей. Мы возвращаемся домой. Сара плакала не прекращая с тех пор, как ты уехала, и…
– Нет, – прерывает его Дженни. – Ты сам знаешь, насколько для меня важен сегодняшний вечер. Я слишком долго к нему готовилась. Тебе придется справляться одному, пока всё не закончится.
Вэл ожидает вспышки гнева, но Стюарт сначала выглядит пораженным, а затем вовсе сдувается и удаляется – без объяснений или извинений. Возможно, это лучшая поддержка, какую он способен оказать супруге: не мешать ей. Ему без усилий удается слиться с группой других непримечательных мужчин в непримечательных костюмах с белыми рубашками.
– Идем, Дженни. Я серьезно говорила о желании познакомиться с вашими сливками общества, – уже более уверенно произносит Вэл.
Зал полон требовательных и недовольных родителей, а уж с ними она умеет работать. Дайте только несколько минут – и ей будут наперебой предлагать послушать про передачу, словно идея принадлежала им с самого начала.
Маркус с отчаянием хватается за локоть Хави.
– Возьми меня с собой. Я один не справлюсь.
И они вдвоем прокладывают путь через толпу. Айзека быстро оттаскивает в сторону пожилая дама, желающая обсудить с ним лазерную операцию и ее преимущества. Вэл чувствует себя виноватой за то, что бросает друга на растерзание, но отчаянные времена требуют отчаянных мер и всё такое.
– Крепись, – комментирует Дженни и следует своему совету, расправляя плечи и держа спину прямо по мере того, как сопровождает спутницу в самую гущу событий.
Все приветствуют их, но сразу же придумывают оправдания, чтобы упорхнуть: в туалет, к напиткам или фуршету, к кому-то, с кем необходимо побеседовать прямо сию секунду. Вэл с трудом запоминает имена, не то что связи со съемочным процессом. Она недооценила сложность задачи. Раздраженные родители с фермы хотя бы хотели поговорить с воспитательницей их детей. А как заставить поделиться секретами тех, кто избегает общения и отводит взгляд?
Дженни тоже не слишком помогает. Она проносится вихрем по залу, осыпая одними именами и не вдаваясь в детали. Кэролы и Доны, Джоны и Дейвы скоро начинают сливаться в бессмысленный шум. Все наблюдают за Вэл, но лишь она ловит чужой взгляд, как застуканные отворачиваются либо отвечают натянутыми улыбками. Похоже, у них в головах тоже звучит навязчивый мотив: «Улыбайся, не грусти!»
– Только не они, – Дженни старается увести спутницу в сторону от группы беседующих между собой людей.
Однако те уже заметили девушек. Женщина с идеально уложенными волосами и коралловой помадой обвивает плечи Вэл рукой в странном полуобъятии.
– О, коллега!
От незнакомки пахнет как от пробников из журналов, которыми дочки Глории иногда натирали друг друга.
– Коллега из последнего поколения, – добавляет еще один из группы – привлекательный лысеющий мужчина с бритой головой и большими карими глазами. – Пока что из последнего!
Женщина в платье, которое кажется близнецом ужасного бордового наряда Дженни, щеголяет той же приклеенной, отрепетированной улыбкой, что и все остальные. Вэл готова поклясться, что видит во рту «коллеги» больше зубов, чем физически возможно.
– Разве то время не было лучшим на свете? Я всегда думала, что мне невероятно повезло участвовать в передаче до… ну, ты сама понимаешь, – она меняет выражение лица на преувеличенно печальное, словно младенец пытается имитировать эмоции, после чего кладет ладонь на плечо Вэл. – Мы не виним тебя за завершение программы, дорогая.
Остальные отводят глаза, ясно давая понять, что не разделяют мнения.
– А с чего бы кому-то винить меня? – спрашивает она, стараясь выудить информацию.
– Ну, из-за того, что ты разорвала круг, – на лице собеседницы появляется более живое, не наигранное выражение: тонкие брови-черточки сходятся, придавая ей педантичный вид. – Сбежала раньше времени, а потом…
– А потом передачу отменили, – заканчивает фразу тот же симпатичный мужчина.
Почему-то его слова звучат резко, а при взгляде на компаньонку в глазах мелькает предупреждение. Сердце Вэл начинает биться чаще: они скрывают какой-то секрет.
Зубастая женщина быстро кивает и снова нацепляет фальшивую улыбку.
– Но ты сама знаешь: по нынешним временам почти все сериалы возобновляют. Так что не переживай! – снова потрепав Вэл по плечу, собеседница держит руку так, точно не хочет ни к чему прикасаться, пока не удастся ее вытереть.
– Разве программа закончилась не из-за несчастного случая? И кто принял решение о ее закрытии? Телестудия? Исполнительный продюсер? – Вэл внимательно наблюдает за реакцией потенциальных источников информации.
Но вместо того чтобы ответить, они дружно поворачиваются к Дженни, напоминая косяк рыбы на охоте.
– Ты выглядишь по-особенному, – комментирует зубастая пиранья, но по тону ясно, что она высказала вовсе не комплимент. – Послушай, раз уж ты тут, хочу сообщить, что члены книжного клуба решили изменить твой выбор на этот месяц. Мы подумали: предложенное тобой будет читать слишком… возбуждающе, – она смеется. – Я пришлю подробности в электронном письме.
И рыбный косяк моментально расплывается в разные стороны, чтобы охотиться за другими.
Вэл следит взглядом за каждым из них, но в итоге останавливается на самой разговорчивой зубастой женщине, чтобы побеседовать с ней отдельно, без присмотра группы. После чего обращается к Дженни:
– Вижу, ты знаешь всех.
Вэл отмечает, за каким столом обосновалась цель, и решает дождаться, пока та направится в туалет, и подкараулить в одиночестве. В идеале – немного позднее, когда она выпьет.
– Я жила здесь всю жизнь. Поэтому знаю и их имена, и имена их детей, и род занятий, и машины, которые они водят, и какие зарплаты у мужей любой из присутствующих в зале дам. И даже стоимость новых кухонь в их домах, – Дженни бросает неодобрительный взгляд на приближающегося к ним мужчину, и тот немедленно меняет направление. – И всё же нет, никого тут я не знаю по-настоящему. И они не знают меня, – она потирает лоб. – Прости, настроение испортилось. О боже, только не мэр. Не могу допустить, чтобы он загнал меня в угол. Не тогда, когда я так одета, – и она разворачивается, чтобы сбежать.
Глава города – именно тот человек, с которым Вэл непременно нужно поговорить. Толпа расступается перед ним,
