Улика из прошлого - Валентина Владимировна Гасс
Девушка взяла в руки тот самый первый том, который уже открывала. Полистала с самого начала, но ничего особо интересного не узрела. На первых страницах располагались некие исторические справки и документы, на первый взгляд имеющие к «субстанции» или «кристаллу» очень опосредованное отношение.
Тогда Эля пролистнула сразу страниц тридцать вперёд. И наткнулась на следующий заголовок:
«Удивитѣльные прiключенiя въ поискахъ алхимическаго камня (главнаго сѣченiя) Эрiха Краузѣ, доктора естѣствѣнныхъ наукъ, рассказанные имъ самимъ. Субстанцiи, поглощающiя подлунную жизнь, и прочiя мѣтафизическiя опытъ. Записано съ аго же словъ, октября пятнадцатаго одна тысяча восѣмьсотъ сѣмьядѣсятъ пятаго отъ Хрiстова Рождѣства».
Заинтересовавшись, она принялась читать. Хоть и по диагонали — документ оказался на удивление объёмным, а продираться приходилось сквозь хитрости русской дореформенной орфографии, — но тем не менее останавливаясь на наиболее интересных, с её точки зрения, моментах. В целом в данном опусе крайне нудно и многословно описывались собственно «научные» изыскания кандидата в её прапрадеды. Выяснилось, что Краузе не брезговал вначале поиском «краеугольного философского камня», но после многочисленных неудачных попыток (описанных очень путано, с нагромождением большого количества обозначений, формул и символов) переключился на эксперименты по выделению некоей «смертоносной субстанции». Помогали ему в этом, как указывалось, «попавший к нему определённым образом» кристалл голубого «колёра» и некие «голоса свыше». Эти самые загадочные голоса упоминались автором трактата неоднократно и намекали Эле на не совсем нормальное психическое состояние алхимического новатора. Потому как постоянные «ночные нашёптывания» очень смахивали на симптомы банальной шизофрении, видимо прогрессирующей у её далекого предка. Кстати, если Клариса говорила об искомом веществе как о некоей панацее от многих болезней, то сам древний естествоиспытатель не скрывал своих милитаристских наклонностей. По его предположениям, создаваемое им вещество должно было «умертвить ворогов, кто бы ни покусился на державность отечественную, посредством неконтролируемого распространения в стане оных без способности к частичному или полному исцелению». Ему даже вынесли штраф из казначейства как предупреждение об «опасности использования непроверенных способов работы с ядовитыми жидкостями и газами». Но доктора Краузе это только подзадорило. В самые последние дни своей жизни он вплотную подобрался к формулировке формулы субстанции «поглощающей жизнь», но внезапно скончался от «острого желудочного отравления», как было сказано в официальном некрологе. Естественно, данный документ приложили уже после «учёных» записок. А записки, кстати, заканчивались довольно любопытной фразой (видимо, её доктор продиктовал писцу буквально за несколько часов до кончины).
Если перевести на новую орфографию, там было начертано следующее: «Уподобляясь твари живущей любой на свете этом до конечности срока своего, чтобы труды мои на благо разумного человечества не канули безлико в вечность, дарую всем формулу, что своей безупречностью способна создать нечто совершенно циклопическое и противное всему сущему. Но вместе с тем, как обоюдоострый меч, способная охранять и защищать, так как мало какой ворог осмелится пойти супротив на верную смерть. Имею же в данности и свой интерес. Передаю незримую частичку открытия в дальнейшие эры посредством самой что ни на есть жизненной субстанции — крови. Той самой крови, что индивидуально течёт в жилах потомка любого нашего, будь то сын или дочь, и продолжается дальше, поколение за поколением, век за веком».
Прочитав это, Эля на секунду зажмурилась. У неё почему-то внезапно закружилась голова. Ей даже показалось, что она упадёт в обморок, как тогда, когда разбила ампулу. Но недомогание быстро прошло, оставив только тонкий звон в ушах. Эля открыла глаза, помотала головой и хлопнула себя по левому уху.
И тут же услышала пусть и тихую, но разборчивую фразу. Только совершенно непонятно было, откуда исходит звук.
— Берендей дал нам время до завтрашнего утра, — отчётливо произнёс кто-то. Хотя, разумеется, в подземном хранилище Эля была одна. Голос казался незнакомым и знакомым одновременно. Вроде бы когда-то Элис уже слышала этот тембр, но она ещё не настолько овладела искусством идентификации людей на расстоянии по особенностям голоса, чтобы распознавать регистры на раз-два. — Если мы не передадим ему хотя бы первый прототип, — добавил голос, — он займётся девчонкой сам.
Эля ещё раз огляделась — нет, поблизости точно никого не было.
Она потихоньку встала с кресла и пошла по направлению к двери хранилища.
Дойдя до неё, приложила то самое левое ухо к стальной и холодной створке.
Вроде бы снаружи производилось какое-то шевеление. Будто некто тёрся о дверь с той стороны.
— Но ведь мы до сих пор не отыскали последний аргумент формулы! — сказала Клариса так громко, что Эля едва не подпрыгнула.
Получалось, госпожа фон дер Ляйн беседовала сейчас с кем-то прямо за этой дверью. Дверью, на минуточку, непроницаемой для любых звуков.
— Не до аргумента! — зло и недовольно воскликнул собеседник Кларисы. — Может, никакого аргумента и нет вовсе. Подлый старикан был ещё тем мистификатором!
Эля наконец узнала говорившего — Роберт, брат Кларисы. Сразу всплыло его «великолепно», которое он то и дело упоминал в разговоре с Элей.
— Зато мы точно убедились, что нужна живая кровь, — продолжил Роберт. — И кровь вменяемого человека, а не одурманенного снотворным или наркотиком! Как минимум, этого должно хватить для образца!
«Кровь? — подумала Элис, прислушиваясь. — Это он про чью кровь? И Краузе в своём предсмертном слове про кровь говорил…»
Перед глазами встала картина: карлик Габриэль со шприцем в руке зловеще подкрадывается к ней, лежащей на диванчике в гостиной… Элис в страхе отпрянула от двери.
— Изволь тогда управиться сам, — неприязненно предложила Клариса с той стороны. — Сколько можно прятаться за моей спиной?
— Я прячусь?! — возмутился Роберт. — Отпирай. Можешь даже не заходить следом, я сделаю всё сам. Уж с маленькой девчонкой можно было справиться и без меня!
— Ты недооцениваешь её, Майкл. — Клариса произнесла это много тише, но Эля расслышала.
«Майкл? — возопил её внутренний голос. — Какой ещё Майкл?!»
Девушка продолжала пятиться, отходя от двери всё дальше. Она лихорадочно ощупывала взглядом верстаки в поисках чего-то подходящего, чем можно защититься. Элис уже поняла, что с ней в самое ближайшее время собираются сделать что-то очень и очень нехорошее.
— Разрешите представить, это… — Клариса небрежно указала рукой на мужчину в белом халате, вслед за которым вошла в хранилище.
Парочка только
