Улика из прошлого - Валентина Владимировна Гасс
Та дотронулась своими холодными пальцами до кожи девушки, стремясь ухватить и зафиксировать её предплечье, но Элис не последовала совету «доктора». Когда Майкл оснастил шприц иглой и склонился над девушкой, Эля, собрав все свои силы, выдернула руку из захвата Кларисы и принялась отчаянно и хаотично махать ею, как это делает на сильном ветру рекламная надувная кукла, зазывая клиентов.
Клариса попыталась исправить свою оплошность, но Эля не давалась: её рука постоянно выскальзывала из длинных пальцев госпожи фон дер Ляйн.
Майкл, разочарованно зашипев из-за непокорности пленницы, попытался помочь Кларисе. Держа шприц на весу, он другой рукой обхватил Элю за шею, надеясь, что такое действие как-то приструнит её совершенно распоясавшуюся левую верхнюю конечность. Но этого не произошло.
Эля, конечно, не привыкла драться с двумя взрослыми людьми, да ещё при этом оставаясь почти полностью зафиксированной. Она вообще не дралась ещё ни разу в жизни, если не считать детских потасовок и обмена тумаками с Бьянкой, когда они обе перепили текилы. Поэтому никакого боевого опыта за спиной Элис не было и быть не могло. Соответственно, и психологическое состояние девушки оказалось не приспособленным к таким пиковым нервным нагрузкам. Дыхание сразу же сбилось, по всему телу побежала дрожь, больше похожая на «колотун», сердце заходилось в сумасшедшем ритме, в голову бил жар, а по позвонкам, наоборот, расползался противный холод. Эля окончательно перестала соображать и действовала, как животное, только на инстинктах.
Но силы были слишком уж неравными. Майкл продолжал проводить удушающий прием на шее Эли, а Клариса, приспособившись, уже почти ухватила ее руку, больно впиваясь в кожу своими длинными ногтями.
В тот момент, когда Элис решила, что сейчас либо потеряет сознание от перенапряжения, либо её сердце просто разорвётся на тысячу рваных ошмётков, произошло непонятное.
По помещению пробежал резкий, высокий и неприятный звук, который можно было бы описать как «зззззззз». Этот «зззззззз» словно бы проникал под кожу так, когда скребут железом по стеклу.
Вся барахтающаяся троица медленно прекратила движение: Клариса прибрала когти, Майкл ослабил захват, а Эля перестала молотить по воздуху рукой.
Звук повысил тональность, уходя в какой-то запредельный регистр, на грани восприятия человеческим ухом, а потом… Потом раздался треск сразу в нескольких местах хранилища. Это лопнули лампы, звонко разлетевшись крошками осколков. Одновременно с потолка там и тут посыпались искры, будто бы в проводку дали огромное напряжение, и она замкнула от перегрузки.
Картина впечатляла: снопы искр походили на новогодние фейерверки, только запущенные наоборот — сверху вниз.
Клариса от неожиданности втянула голову в плечи. Майкл совсем растерялся и убрал руку с шеи пленницы. А сама девушка расширившимися от удивления глазами смотрела на происходящее. Причём, следуя за её взглядом, с потолка сыпались всё новые и новые снопы искр.
Неизвестно, как долго это продолжалось бы, но очередной электрический «искропад» вдруг пролился на один из столов с разложенными там бумагами. Листки немедленно вспыхнули, окрасившись задорными язычками пламени. И почти сразу же произошёл настоящий взрыв — в колбе взорвалась, плюясь комками напалма, какая-то огнеопасная жидкость. Сразу же резко запахло продуктами горения, а пространство стал заполнять горький слоистый дым.
— Горим!!! — страшно завопила Клариса и кинулась куда-то в сторону.
Майкл тоже заметался, толкнул нечаянно стул с Элей и перевернул его. Всё ещё привязанная, Эля грохнулась на бок, мир накренился, и теперь она могла наблюдать за происходящим только с этого ракурса. В хранилище потемнело. Целыми осталось только несколько настольных светильников, дым продолжал стремительно заполнять верхнюю часть помещения, а сполохи пламени всё увеличивались в размерах; казалось, что начало гореть даже то, что не могло гореть по определению.
Эля наконец-то очнулась от ступора: действуя свободной рукой, она принялась судорожно освобождаться от скотча. Он пружинил, растягивался, никак не хотел рваться, но девушка кромсала его так отчаянно, что путы всё же пали. Эля размотала вторую руку, потом высвободила ноги и почувствовала жжение в горле: дым в помещении был уже повсюду. Глаза сильно слезились, в носу щипало. Эля, зайдясь в болезненном кашле, прикрыла рот подолом блузки и поползла по направлению, как ей казалось, к выходу. Поблизости мелькнули какие-то тени, послышалось шипение, и Элис удалось рассмотреть в дыму высокий сгорбленный силуэт: Клариса держала в руках огнетушитель и направляла струю куда-то вглубь помещения.
Глаза Эли снова застили слёзы, она совершенно потеряла ориентацию — вокруг стоял непроглядный дым. Её сознание затопила паника: что, если она перепутала направление?..
И тут её подхватила под плечо чья-то сильная рука. Некто передвигался с ней рядом на четвереньках и сильно подталкивал вперёд. Уже у самой двери Элис удалось рассмотреть «спасителя» — им оказался, как ни странно, Майкл. Он толкнул её ещё раз — оказывается, они дошли до самого входа в хранилище. Бронированная дверь была распахнута, а через порог внутрь вбегал Габриэль. В руках карлик держал кажущийся огромным на фоне габаритов управляющего огнетушитель.
Эля переползла через порог и оказалась снаружи. Горло уже не першило, а саднило — девушке было больно глотать. Она снова закашлялась, сухо, до тошноты. И только когда приступ немного отпустил, смогла подняться на ноги и, пошатываясь, взобраться по лестнице. Наверху она остановилась, придерживаясь за стенку гаража, чтобы перевести дух. В яме, ведущей в подземелье, продолжал клубиться дым, но он был уже не такой густой. Изнутри слышались отрывистые команды-выкрики Габи и Майкла, а также шипение струй огнетушителя.
Эля медленно проследовала к гаражным воротам и вышла наконец на открытый воздух. Облегчённо сделала вдох полной грудью — как же прекрасно иногда бывает оказаться на свободе. Особенно после того, как ты только что едва не задохнулась дымом. Но, как выяснилось, расслабляться было рано.
Элис обвела взглядом ограду и увидела ещё одного знакомого персонажа.
У крыльца дома стоял Штырь собственной персоной. Его лысая голова была нелепо и криво перемотана белым бинтом, будто бы его перевязала неопытная санинструкторша прямо на поле боя. Подчинённый Берендея многообещающе смотрел на Элю и плотоядно ухмылялся.
Элис затравленно осмотрелась. Путей к отступлению практически не было: либо назад в подвал, либо вдоль забора в сторону тупикового заднего
