Окна в облаках - Евгения Михайлова
– Да он оправдал тебя, ёлки-моталки, – весело ответил Никита. – За неимением конкретных улик и в связи с неизученными обстоятельствами в работе следствия.
Ровно черед полгода Инна вступила в наследство, стала единственной обладательницей всей недвижимости Резункова, включая зарубежную. Всех вкладов в банках мира, машин, яхт и прочего. Она вошла в совет директоров его фирм, и ее мнение было решающим при выборе и назначении руководителей.
Инна отдыхала. Все дела проворачивал Никита, только приносил бумаги на подпись, а она упоенно, даже сосредоточенно отдыхала впервые за всю свою жизнь. Она все пережила, дорвалась до этой полной свободы и независимости. Ей теперь ни к кому не надо пристраиваться дома, ей безразлично мнение всего света. Она отпустила в себе главные, раньше далеко запрятанные инстинкты и получала наслаждение самыми простыми, грубыми и примитивными способами. И тот факт, что она может и это себе позволить, грел ее несказанно. Инна ела то, что любила, в любых количествах. Заказывала продукты из разных стран. Она много пила и даже не очень пьянела: это были очень дорогие и качественные напитки, они лишь усиливали ее эйфорию. Она скупала редкие украшения и наряды, а надевала их очень редко. Инна появлялась на знаковых мероприятиях, чтобы убедиться в том, что все будут перед ней пресмыкаться, даже если она напялит на голову ведро. Она растолстела настолько, что едва проходила в двери дома, но винила в том узкие проемы. Она наняла полный комплект прислуги, передавая им приказы через Никиту, который был при ней чем-то вроде главного лакея. Они уже жили вместе, и по ночам Инна использовала своего секретаря и юриста как механический вибратор: добиваясь лишь плотского удовлетворения. Она больше не чувствовала к нему привязанности, не ощущала эстетического удовольствия, как когда-то. Этим она сыта навсегда. Привязанность, доверие, ожидания и надежды, связанные с другим человеком, – это тяжелый, не пропускающий воздуха панцирь черепахи, это горб увечного калеки, это предательство себя и своих интересов.
Инна больше не зависела от советов Никиты, не дорожила ими. Она отлично понимала, что он сейчас жизнью рискнет ради нее, лишь бы она осуществила его единственную мечту. Никита страстно и нетерпеливо ждал, когда Инна согласится официально оформить их отношения. Проще говоря, он готовился к главному делу жизни: Никита собирался тоже стать наследником Резункова, уж он-то не облажается с брачным контрактом. Тем более что Инна, по его мнению, тупела на глазах. Когда он станет ее законным мужем, она даже не заметит, как утратит все права. Собственно, ее вообще привлекает только участь если не священной, то привилегированной коровы.
А Инна, которую нисколько не беспокоила участь не только коровы, но и тупеющей коровы, давно уже все сложила, посчитала, рассмотрела. Она теперь точно знала, кто заказчик убийства ее мужа. Конечно, Никита. Конечно, именно убийства. Конечно, ради того наследства, которое рассчитывает получить уже после того, как избавится от нее.
С каждым днем Никиту все больше бесило упорное сопротивление Инны. Она явно хотела, чтобы он вечно был только ее лакеем. Когда Никита убеждал ее в преимуществах формального союза, приводил аргументы и даже цифры, свидетельствующие о том, что только в таком положении он сможет добиться для них самых выдающихся успехов и доходов, Инна только хихикала и тянулась за очередным бокалом. Она дошла до крайней наглости и откровенности: говорила, что ей легче и дешевле нанять штат профессионалов, которые за зарплату добьются ее выдающихся доходов. И это будут ее доходы, и только.
Это было глупо, безумно. Это было чудовищной потерей его времени и возможностей. Никита начал срываться, кричать, оскорблять Инну, рисовать перспективы ее краха, который непременно ждет самонадеянную, зарвавшуюся, безграмотную и неблагодарную тетку. Инна в ответ на оскорбления орала, начинала его выгонять, однажды даже расцарапала ему лицо. И наступил момент, когда Никита использовал главный козырь, который долго оставлял на крайний случай.
– Я понимаю, как тебе хочется пребывать в своей нетрезвой эйфории, – почти спокойно сказал он. – Ты пережила страшный стресс, ты сама не способна оценить его последствия. А я вижу, что ты все забыла, что это практически клиническая амнезия. Ты решила, что попала на поле чудес, навсегда освободилась от клейма мужеубийцы и спаслась от участи зэчки. А ведь я легко могу не только напомнить тебе об этом, но и все вернуть, если до тебя не дойдет. Я говорю о цене твоего оправдания. Ты ее помнишь?
– Какая еще цена? Ты о чем?
– Инна, я заплатил за твое оправдание двадцать пять миллионов. Сначала отдал свои, потом ты вернула мне их, когда приехала домой. Помнишь?
– Я помню, что давала тебе деньги… Но вроде за работу… Я тогда не вникала, – Инна была растеряна.
– Не только за работу. Ты компенсировала мне взятку за свое освобождение.
– Так. Допустим. Ну и что? Решение суда было, все кончено.
– Инна, ты совершенно ничего не понимаешь. Я говорю тебе открытым текстом: или мы оформляем наш брак, или твое дело поднимут. Я просто выложу в Сеть свою информацию о том, как с тебя сняли обвинение. И пару деталей. Дело вернут, можешь мне поверить. К убийству прибавят обвинение в подкупе суда.
– Ах ты, мразь, – взвизгнула Инна. – Ты мне угрожаешь?! Да я кому угодно заплачу сто раз по двадцать пять миллионов, я скажу, что это ты привел Кристину, чтобы убить моего мужа и занять его место… И это будет единственной правдой.
Никита вылетел из дома с белым перекошенным злобой лицом. Инна продолжала вопить у себя в ванной уже в одиночестве, прикладывая компрессы к разбитому носу и заплывшему глазу.
…Полковник Земцов, заведующий отделом убийств и похищений, в то утро даже не успел почитать новости, когда в кабинет вошел его заместитель Вася Петров.
– Слава, хочу сообщить тебе первым. Помнишь, что ты сказал, когда оправдали вдову олигарха Резункова? Сразу напомню: ты сказал, что это не конец. Что правда еще всплывет.
– Я так сказал? – улыбнулся Слава. – Так там было мало сомнений в том, что такое дело не похоронят. Слишком много халтуры, в том числе и с оправданием. А что случилось?
– Адвокат Резунковой, он же ее личный секретарь, выложил в Сеть видео. Рассказывает в деталях, как он от ее имени заплатил за оправдательный приговор двадцать пять миллионов.
– Не очень много за такое, – заметил Слава. – Особенно если учесть, какое наследство упало вдове. Он сказал, кому заплатил?
– Нет, поинтриговал. Говорит, продолжение рассказа следует.
– А вот тут он может
