Гапарон Гарсаров - Ламбрант
— Мне и так трудно смириться, что ты теперь чёрт. Вдобавок эти твои болевые приступы и новая внешность… Я думала, ты умрёшь, еле удержалась, чтобы не вызвать врачей…
— Да, мне было больно, я тоже не рассчитывал вернуться к жизни.
Женщина мигом подобрела, погладила его по холодной щеке и зашмыгала.
— Этот Бертран сказал, что если ты не вспомнишь своего прошлого, тебе будет очень плохо. Потому-то он и привёл тебя ко мне.
— Я помню тебя, мама, — прошептал Легонт, — но не полностью…
— У тебя амнезия. Я по-прежнему настаиваю на том, чтобы сводить тебя к доктору.
— Это исключено. Как он, по-твоему, на меня отреагирует? Ему ведь не объяснишь, кто я такой и что со мной случилось.
— Тоже верно, — взгрустнула Элина Евгеньевна, мучаясь от противоречивых мыслей. — А может, тебе снова начать ходить в институт? Может, знакомые лица и атмосфера занятий поспособствуют возвращению твоей памяти?..
— Не знаю, Берту это вряд ли понравится.
— Твой опекун доверил эту проблему мне и дал на это лишь недельку. Мы обязаны что-то предпринять, иначе с тобой будут неприятности. И тут уж решать нам, а не этому странному Бертрану.
— Да, мама, — кивнул Легонт, вспомнив об опасениях старейшин.
Следующий час они потратили на подбор одежды, которой нашлось в гардеробе первокурсника в приятном изобилии. Тёмный цвет вещей нравился Павлову даже после смерти. С этим не возникло проблем. Но вот как быть с огромными копытами и тем более с торчащими рожками, мать с сыном откровенно не знали. Сначала пробовали скрыть их с помощью волос, как поступал Бертран. Однако причёска Легонта была для этой цели ещё слишком короткой. На улице спрятать рога можно под кепкой, а вот в помещении, к тому же образовательном, сидеть в головном уборе точно не разрешат.
— Придумала! — воскликнула обрадованная Элина Евгеньевна и принесла бинты. — Плотно замотаем их, а я подыщу тебе потом красивый парик. Заодно оправдаешь свой бледный вид. Скажешь, что тебе швы наложили, но рана не слишком серьёзная. Никто и не значения не придаст…
Другой вопрос с копытами. В ту обувь, что была на парне позавчера, они не помещались. Да и во все другие туфли тоже.
— Сапоги! — вскричала женщина в порыве прозрения и приволокла из кладовки резиновую обувь.
Ноги пролезли в них с трудом, но это лучше, чем совсем ничего. В итоге, к девяти утра Легонт был готов посетить однокурсников.
— Лекция, наверное, уже вовсю идёт, — замялся парень, любуясь в зеркале своей сумбурной внешностью.
— Нет-нет, если я не путаю, сегодня у вас занятия с полдвенадцатого, — утешила маменька, поправляя на нём бинтовую повязку, из-под которой всё равно торчали окаянные рога. — Я позвоню Зое, твоей подруге, она заберёт тебя перед учёбой. Главное — сосредоточься на воспоминаниях и постарайся вынуть из них своего приятеля Сашу Молохова… В тот день… Ох, в тот день ты был с ним, поэтому…
— А где он теперь? — обернулся к женщине нахмурившийся бес.
— Я звонила ему и на сотовый, и домой. Вероятно, он… В общем, ты должен всё вспомнить, я надеюсь на тебя.
Встречать подругу Легонт вышел во двор. Девушка с подозрением отнеслась к звонку Элины Евгеньевны, но согласилась сопровождать «больного» и пообещала доставить его обратно в целости и сохранности. Как она выглядит, Павлов абсолютно не помнил и теперь усиленно копошился в мыслях, отыскивая среди них нужный портрет.
Сегодня на улице было светло. Дождь взял передышку, а на его смену пришёл холод. Молодой бес хорошо помнил минувшуюся ночь, с тревогой посматривая на крышу и на деревья, что росли перед канавой, в которой довелось изрядно поваляться после болевого приступа. Возле подъезда суетились работники аварийной службы, пытавшиеся починить внезапно прогнивший на трёх этажах водосток. Невдалеке виднелась кирпичная стена, скрывавшая за собой миниатюрный гаражный кооператив. Приметив её, Легонт задумался над чем-то, что вызвало у него куда больше опасений, нежели ночной полёт над девятиэтажкой. Эти чувства были знакомыми, но образ терялся, оставляя лишь отрицательные эмоции.
— Привет, Пашка! — раздалось над ухом, и взгляду предстала миленькая девица с густыми светлыми волосами и лазурными глазками.
Догадавшись, что это и есть та самая Зоя, Легонт вскочил со скамейки и обнял её, готовый даже поцеловать. Ведь мать сказала, что Смирдина являлась его подружкой, а значит, они наверняка встречались.
— Что это с тобой??? — напряглась девушка, но всё же похлопала друга по плечу. — Ты на самом деле так сильно ударился?..
— Да, сильно, — коснулся бинтов смущённый Павлов. Ему захотелось объяснить ей, что у него теперь новое имя, но он замялся.
— Вот блин ведь, — вздохнула Зоечка, взяв его за руку, и направилась к дороге. — Пойдём, по пути расскажешь, как это с тобой произошло…
Подруга долго не могла понять, каким образом Легонт повредил голову. Она точно подозревала, что сокурсник ей лжёт, оттого и задавала слишком много вопросов. По пути до места учёбы удалось припомнить школьные дни, сложность во взаимоотношении с бывшими одноклассниками, с учителями, проблемы с выпускными экзаменами и другие малоприятные моменты давно прошедших лет. Не вспоминались до сих пор лишь студенческая жизнь.
— Знаешь, меня напрягает наша администрация, — зудела Смирдина, когда они приблизились к заполненному молодёжью крыльцу. — Руководство института в упор не видит недостатков бытового и социо-культурного плана. Про туалеты и отваливающиеся обои я тебе уже говорила. Так вот недавно, можешь себе представить, я видела в коридоре мышь!..
— О, Павлюха, салют! — схватил его за ладонь полненький паренёк в джинсовом костюме и с томиком Шиллера подмышкой. — Как провёл выходные?
— Гена, ты не заметил, мы с ним вообще-то разговариваем, — ревниво воскликнула Зоя.
— Выходные были ужасными, — признался Легонт, быстро вспомнив этого студента, особенно его неуёмное стремление выкурить больше всех сигарет.
— Я вижу, ты наслаждался до упада, — заулыбался Гена, имея в виду бинты на голове. — А у нас сегодня семинар, Литвинов лично будет вести.
— Семинар??? — опешила рыжеволосая девица, которая пробегала мимо и которая вряд ли бы остановилась поздороваться с ребятами, если б не слова Силантьева.
— Да, Настюха, у нас первой парой, а второй у двенадцатой группы, — ехидно подтвердил парень.
— Но никто не предупреждал же, — возмутилась Анастасия, и Легонт живо припомнил её звучную фамилию — Властина.
— Вот, даже староста не знает! — привередничала Зоя. — Администрация явно профнепригодна. И кстати, нам вообще думают выдавать студенческие билеты?
— Я уже спрашивала, сказали, дадут на этой неделе, — огрызнулась Настя и умчалась-таки в толпу курильщиков.
— Ну, и что же делать с непредвиденным семинаром? — вопрошал Силантьев.
— Может, попробуешь рассказать Леониду Абрамовичу о Шиллере?! — съязвила Смирдина и дёрнула приятеля за рукав. — А ты почему не волнуешься?
— А у него есть отмазка, — снова указал Гена на головную повязку беса.
— Для Литвинова этого будет маловато, — разочаровала их девушка и потянула Легонта внутрь. — О-хо-хо, профессор нас сегодня пожарит. А ведь на прошлой лекции он что-то упоминал про семинар, даже вопросы давал. И как я забыла?.. Вернее не забыла, а просто думала, что занятие будет не сегодня.
— А какая тема? — спокойным голосом полюбопытствовал Павлов.
— Методология теории государства и права. В принципе, не так сложно, как кажется. Сейчас полистаем конспекты…
Зоя хотела достать тетрадь из своей сумочки, но столкнулась со странной барышней, которая умудрилась выкрасить волосы в розовый цвет.
— Дашка! — закричала Смирдина. — Не видишь, куда прёшь?!
— Сама прешь, коза! — не осталась в долгу Дарья и подмигнула рассматривающему её парню. — Павлинчик, ты в меня, наверно, влюбился, да?
Образ Доценко тоже быстро выплыл из недр подсознания благодаря её яркой внешности и шальному характеру. Но было в ней что-то ещё, какой-то запах, которым не владели все остальные. Причём это были не духи и не естественные ароматы, а нечто непонятное, однако очень знакомое.
— У него болит голова, — оправдала Зоя многозначительное молчание друга. — Ты знаешь, что у нас сейчас семинар?
— В смысле? — переспросила Даша, чувствуя себя неуютно от взгляда странного сокурсника.
— Понятно, ещё одна неподготовленная. Это катастрофа!
— Да не парься ты, Смерть с косой, — подпрыгнул к ним молодчик с мелированной чёлкой. — Почитаем старику конспекты, и всё будет в шоколаде.
— Литвинова не проведёшь, Ваня, он один из самых суровых преподов, мне третьекурсники сказали, — с дрожью в голосе оспорила Зоечка и уставилась на идущего к ним старшекурсника.
