Михаил Зайцев - Улыбка бультерьера (Час дракона)
- Не было кастетов! - Я разыгрывал истерику, брызгал слюной, визжал. Пусть поверят, что я испугался, почувствуют свою силу. - Падлой буду, кастетов не было!!!
- Тихо, тихо! Без нервов, пожалуйста. Сам я вчера вас не видел, но почему-то верю, что действительно не было кастетов...
- Падлой буду!
- Конечно, будешь, дорогой. Куда ж ты денешься!
Смех в зале. Симпатичное лицо Дирижера расплывается в доброй улыбке. Встречал я уже таких милых мальчиков-бандитов. Отсутствие накачанных бицепсов подобные типы компенсируют показной жестокостью, подчас граничащей с садизмом.
- Слушай, что будет. - Дирижер перешел на "ты", говорил ласково, как с ребенком. - Сейчас приведут Борю. Он человек от рождения очень сильный. Сумеешь побороть его на руках, докажешь свою невиновность. А чтобы тебе жизнь медом не казалась, мы привяжем к твоей правой, "рабочей", клешне веревку, перекинем ее через рожок люстры и к другому концу присобачим банку с серной кислотой. Чем ниже Боря нагнет твою руку, тем выше поднимется банка, а если он тебя победит, прижмет клешню к столу, банка перевернется и свалится на твою дурную голову. Сообразил?
- Но, позвольте, если он победит вашего Борю, банка все равно перевернется!
Последнюю реплику подал прикованный к батарее, не в меру сообразительный Папа. Про него давно забыли и теперь таращились на пленника с немалым удивлением.
- Что, хочешь помочь дружку? - спросил Дирижер у Папы. - Может, сядешь на его место?
- Нет, я в том смысле, что вашего Борю тоже обрызгает кислотой, - дал задний ход Папа. - Вы об этом не подумали...
- А ты Борьку не жалей, ты себя пожалей. Боря не переносит боли, проверено. От боли он звереет, и ему необходим объект для разрядки. Догадываешься, что за объект я имею в виду?
Папа догадался, что было сразу видно по его стремительно побледневшему лицу.
Снова дружный смех, веселые приготовления к уморительному спектаклю. Суета и неразбериха перед премьерой.
Четверо наваливаются мне на плечи, пятый тащит из коридора лестницу-стремянку. Дом старый, потолки трехметровые, до люстры просто так не дотянуться. Дирижер опутывает мое правое запястье толстой бельевой веревкой. Подсобник на стремянке перебрасывает свободный конец веревки через блестящую завитушку люстры и мастерит петлю. Принесли стеклянную литровую банку с этикеткой "Шампиньоны". Вопреки ярлыку, в банке держали отнюдь не грибочки. Дирижер артистично плеснул из банки на пол. Паркет зашипел, как живой.
Веревочная петля захлестнула баночное горло. Проверили натяг. Все нормально. Пока моя рука стоит на столе в строго вертикальном положении, банка смотрит мне в макушку. Если рука смещается вправо или влево, веревка подтягивает банку вверх. Есть риск, что стеклянный край упрется в медный завиток люстры и банка застрянет. Тогда наклонится люстра, и вместо обильного кислотного душа мне на плечи прольется жидкий ручеек. Меня это вряд ли спасет, зато публику повеселит.
- Готово! - Дирижер окинул придирчивым взглядом незамысловатую конструкцию. - Все по местам. К стенкам ближе отодвиньтесь, брызнуть может... Ну, начнем, пожалуй. Паша! Паша Криворучко, к тебе обращаюсь! Давай веди сюда Борю.
Бандит по имени Паша исчез в недрах квартиры. На минуту наступила гнетущая тишина, сменившаяся бурными овациями, ознаменовавшими приход Бори.
Я человек хладнокровный, но, увидев Борю, я испытал легкий шок.
Боря был дебилом в медицинском смысле этого понятия. Кажется, у врачей это заболевание называется "олигофрения в стадии дебильности", хотя я могу и ошибаться. Говоря проще, Боря был умственно отсталым от рождения. Биологически сейчас ему, наверное, лет тридцать. Гигантское, ну просто фантастически огромное тело. Таких мастодонтов мне еще не приходилось встречать. Представляете баскетболиста с мышечной массой Арнольда Шварценеггера? Трудно себе представить. А между тем этот кошмар стоял сейчас передо мной. Ручищи толщиной с мою ногу, бугры мышц, будто апельсины под кожей. Неправдоподобно большой торс венчала голова величиной со спелый арбуз с оттопыренными лопухами ушей и завитками рыжих волос. Но больше всего впечатляло лицо. Личико ребенка, почти младенца, было настолько неуместно, настолько не соответствовало всему остальному, что невольно охватывал ужас. Открытый, наивный взгляд выдавал почти полное отсутствие мозговой деятельности. От красных, толстых губ по подбородку ручейком текла слюна. Вздернутый, недоразвитый носик простуженно хлюпал.
- Боря! Садись за стол! - четко, с расстановкой сказал Дирижер.
- Да-ашь ко-онфе-ету?.. - спросил Боря и улыбнулся неподражаемой улыбкой малыша. Говорил он плохо, растягивая слова и морщась.
- Дам, садись!
Боря, ведомый бандитом Пашей, неловко устроился за столом для армреслинга напротив меня.
- Боря, сейчас будем играть! - прокричал в ухо великану Дирижер.
- Игра-ать! - обрадовался Боря. Струйка слюны уплотнилась, достигла необъятной груди, потекла по животу.
Примечательно, что гигант был не одет. Сомневаюсь, что вообще возможно подобрать ему одежду. Таких размеров промышленность не выпускает. Просторные семейные трусы, единственное, что прикрывало плоть, обтягивали Борину необъятную задницу подобно облегающему спортивному трико. Между тем из ткани, пошедшей на изготовление Бориного исподнего, мне, например, запросто можно было бы пошить просторную рубаху-размахайку.
- Боря! Смотри! - Дирижер вытащил из кармана маленькую коробочку, открыл ее и высыпал на стол справа от Бори горстку канцелярских кнопок. Помнишь эту игру?
- Больно бу-удет... - захныкал Боря.
- Если он твою руку на кнопки положит, тебе будет больно.
- Не хочу больно, хо-очу ко-онфе-ету!
- Если ты его положишь, дам конфету! Ну! Борис, ты же знаешь эту игру!
- О-он о-один?
- Да, сегодня будешь бороться с одним. Ну, что ты смотришь, куда ты уставился? А, понял. Ты смотришь на стол, удивлен, что с его стороны ничего не лежит.
- Ему больно не будет. Не-ечестно!
- Борька привык бороться сразу с двумя-тремя противниками и так, чтобы класть их руки на что-нибудь острое, - специально для меня пояснил Дирижер и опять заговорил с дебилом: - Ему будет очень больно, Боря, я тебе обещаю! Ну, я же тебя никогда не обманывал! Ведь нет? Давай, Борис, начинай игру.
- Дирижер, а если, в натуре, на Борьку кислотой капнет, он бушевать не начнет? - напрягся один из зрителей.
- Не бойся. Ты новенький, Борьку еще не успел изучить. Он боли не выносит, сразу плакать начинает. Проплачется и требует выдать кого-нибудь себе на растерзание. Он считает, что так будет честно. Отмудохает свою жертву, получит конфету и успокаивается... Ну, Боря! Давай! Бери его за руку, смелее!
Моя пятерня утонула в ладони великана. Дирижер отскочил подальше от стола. Тихий треп зрителей мгновенно утих, и установилась та глухая, настороженная тишина, про которую принято говорить: "Слышно, как муха пролетела".
Исход встречи был очевиден для всех, кроме меня. Мне совсем не улыбалось принимать кислотный душ.
План предстоящих действий у меня созрел уже давно, как только над головой повисла банка с кислотой. Лет несколько тому назад я познакомился с бразильцем, мастером капоэйры. Я вел секцию рукопашного боя в спортивно-оздоровительном клубе "Дао", и наш директор, Миха Коробов, приволок в клуб бразильского чемпиона для обмена опытом. Капоэйра - это такое оригинальное боевое искусство, созданное в восемнадцатом веке чернокожими рабами, вывезенными из Африки испанскими конкистадорами для подневольного труда на плантациях сахарного тростника.
Бразильский чемпион владел капоэйрой в совершенстве и, не скупясь, демонстрировал нам свое искусство. Меня особенно заинтересовала техника нанесения ударов ногами, опираясь на руки, называется банданейра - "сажание бананов".
Темнокожий гость согласился обучить меня нескольким приемам из арсенала банданейры и был немало удивлен талантами своего ученика. Через два часа занятий я "сажал бананы" вполне прилично. Новая техника мне понравилась, я взял ее на вооружение и несколько месяцев надоедал бразильцу просьбами "покажите еще", таскался к нему в гостиницу, как на работу. И вот пришел час "сажать бананы". Приемы, изобретенные рабами-африканцами, должны помочь и мне, прикованному цепью к столу пыток.
Браслет наручника оставлял моей левой руке некоторую минимальную степень свободы. Я уперся левой ладонью в столешницу. Изловчился и большим пальцем правой руки нащупал на Борином запястье точку с длинным названием "сотоякудзава". Надавил сильно и резко, как учили. Борю передернуло. Я знал, что он испытал резкую боль и заработал травму сустава. Помимо прочего, умелое воздействие на точку сотоякудзава парализовало противника минуты на две.
Итак, моя правая рука с веревочной петлей на запястье свободна, левая ладонь уперлась в стол. Я подпрыгнул и выполнил стойку на одной руке. Ноги обращены к потолку, свободная, правая, рука вытянута вдоль тела. Бандиты правильно рассчитывали - если тянуть вниз, веревка перетянет банку через перекладину люстры, но не подумали о том, что если я подниму руку вверх, то банка под собственной тяжестью опустится.
