Люси Кларк - Виновато море

Кейти вновь окинула взглядом комнату и потерла рукой глаза, словно надеясь избавиться от того, что не хотелось видеть. Однако картина не изменилась: ее ограбили.

Попятившись сквозь дверной проем, она развернулась и бросилась вниз по лестнице, ожерелье подпрыгивало у нее на груди.

– Рюкзак! У меня пропал рюкзак! – выпалила она.

– Да-да. Скоро приедет полиция, – сочувственно засокрушалась, потрясая щеками, тучная женщина за стойкой регистрации. – Они взломали шесть номеров, – продолжала она, показывая на толпившихся вокруг людей.

Две девушки с опухшими от слез глазами стояли, обхватив себя руками; какой-то мужчина эмоционально жестикулировал, говоря по сотовому; женщина в возрасте, со впалыми щеками, писала на внутренней стороне книжной обложки какой-то список.

– Нам жаль. Очень, очень жаль. Но гостиница не виновата.

– Кто это сделал? Их нашла полиция?

– Сюда приходит много людей. Мы не смотрим на каждое лицо. Полиция найдет. – Женщина ткнула пальцем в лежавший на стойке листочек бумажки. – Это номер полиции.

Кейти взглянула на бумажку с написанными на ней семью цифрами.

– И это все? Все, чем вы можете помочь?

Пожав плечами, женщина отвернулась.

Казалось, в помещении стало невыносимо душно. Кейти изо всех сил старалась отдышаться, но ей словно сдавили горло. Область обзора стала сужаться, и она бросилась сквозь толпу, пытаясь вырваться из гостиницы. Споткнувшись обо что-то ногой и чуть не упав, вылетела на темную улицу, ободранные о тротуар колени обожгло огнем.

Послышался легкий частый стук, напоминавший падающие на землю капли дождя. Кейти посмотрела вниз: в разные стороны от нее раскатывались упавшие с порванного ожерелья крохотные ракушки и жемчужинка.

20

Миа

C ревом пролетев по темной улице, такси резко остановилось.

– Вот, – сказал водитель, дергая ручник, – единственный хостел в Ньянге. До волн – пара минут пешком.

На пластиковом стуле стояла вывеска с названием «Ньянг Пэлас». С потрескавшейся внешней стены облезала краска, а мигающий над входом флуоресцентный светильник собирал тучи комаров. Миа надеялась, что Ной остановился именно здесь. Расплатившись за поездку, она ступила на тротуар, нацепив на плечо рюкзак.

Воздух казался спертым и тяжелым – дневная жара накопилась в высоких стенах окружающих зданий. Кейти чувствовала запах специй и чего-то приторного, напоминавшего жженый мед. Позади послышались шаги, и, обернувшись, она увидела старика, который тащил повозку с украшениями и поделками из ракушек. Заметив ее интерес, он приостановился.

Миа подошла к повозке, и ее внимание привлекли бусы из белых ракушек с жемчужиной. Она взяла их. Бусы оказались легкими и хрупкими.

– Это вы сделали?

– Да.

– Красиво.

Его лицо озарилось широкой улыбкой.

– Да-да, очень красиво. Спасибо. Ракушки с пляжей Бали.

Она вспомнила, как они с Кейти бродили по побережью в поисках ракушек и стеклянных голышиков. Лучше всего было осенью, когда море штормило, и оно выбрасывало со дна на берег разные коряги, обрывки выцветшего троса и гладко отшлифованные волнами камешки. Холодными вечерами, когда в четыре уже темнело, они, сидя по-турецки перед камином, делали из своих ракушечных трофеев ожерелья. И когда бы она потом ни надевала эти бусы – будь они даже спрятаны под шарфом и пальто, – ей казалось, что она носит с собой частичку моря.

– Сколько стоит?

– Пятнадцать тысяч рупий, – с улыбкой ответил он, кивая головой.

Это равнялось одному фунту.

– Я хочу их купить. – Миа сунула в его морщинистую ладонь вдвое больше, пожелав ему доброго вечера, и направилась в гостиницу с болтавшимися на руке бусами.

Стойка регистрации представляла собой обшарпанный столик, стоящий перед входом в комнату владельца хостела.

– Есть здесь кто-нибудь? – спросила Миа.

Из открывшейся боковой двери появилась женщина в изношенном ночном халате.

– Простите, что поздно. У вас найдется номер?

Ее проводили в убогую комнатенку, где были лишь кровать с москитной сеткой да куцый бамбуковый столик.

– А здесь проживает некто по имени Ной? – поинтересовалась Миа, прежде чем женщина удалилась.

– На террасе, – ответила та, ткнув пальцем в потолок. – Там на террасе веселятся. Или на пляже. Там много костров для туристов.

Миа сбросила рюкзак на пол. Зеркала в комнате не оказалось, и она провела руками по волосам, расплетая спутавшиеся пряди. На ней не было макияжа, и она просто облизала губы и поморгала, увлажняя глаза, чтобы устранить оставшуюся в них после полета сухость.

Выйдя из комнаты, она прошла по глухому коридору, в конце которого тяжелая пожарная дверь вела на наружную лестницу. Ступени откликались металлическим звоном, когда она стала подниматься по ней, крепко держась за поручни.

С террасы доносились музыка и смех, и она замерла, пытаясь вслушаться. Вычленить что-то из общего хора голосов было сложно, но австралийский акцент там определенно присутствовал. При мысли, что она увидит Ноя, ее пульс участился. Несмотря на обиду из-за его исчезновения («Ему ничего не стоило от тебя уехать, Миа»), она надеялась, что он обрадуется ее приезду.

Она благоразумно старалась не думать о Финне, однако сейчас ей почему-то вспомнилось, как он ждал ее в аэропорту. Услышав, как он зовет ее, она обернулась, увидела его стоящим с поднятой, готовой помахать ей рукой. Миа понимала, что должна была что-то сказать – по крайней мере, попытаться объясниться, но все ее чувства сплелись в такой тугой комок, что слова застряли в горле. И она лишь улыбнулась, не разжимая губ, а в глазах стояли жгучие слезы. За долгие годы они улыбались друг другу тысячи раз – это были улыбки радостные и заговорщические, подбадривающие и утешительные, – и она знала, что Финн правильно поймет и эту – просьбу о прощении за то, что она собиралась сделать.

Его лицо словно обмякло, опустилось, осунулось от неверия в происходящее. Миа заставила себя отвернуться и уйти. Ведь если бы она хоть на секунду обернулась, она бы уже не смогла его бросить.

С глубоким вздохом она преодолела последние ступени и оказалась на краю тесной террасы на крыше дома. В воздухе чувствовался запах кокосового масла и марихуаны. Из установленного на перевернутом ящике старенького стереопроигрывателя доносился голос Боба Марли. Кучка людей сгрудилась вокруг низкого столика, заставленного пивными бутылками, с рассыпанной колодой карт, горящими свечками и переполненной пепельницей. У металлического ограждения, за которым Миа были видны мелькающие фары проезжавших по улицам автомобилей, стояли доски для серфинга. Ей представлялось, что позади, если обернуться, она увидит море – темное и не знающее сна.

– Закручивают гайки, – говорил парень с редеющими косичками. – Этот «киви»[16] отбарабанил три месяца – серьезно! – за травку.

Напротив него девушка с голым животом, выгнувшись назад, смеялась над шуткой сидящего рядом с ней парня. Когда она выпрямилась, Миа увидела, что это была Зани.

Внезапно раздавшийся голос переключил ее внимание к краю террасы.

– Посмотрите-ка, кто у нас тут! – Облокотившись на ограждение, Джез полулежал на нем, скрестив ноги, и небрежно держал за горлышко бутылку пива. – Никак приехала искать своего возлюбленного? – Он сделал шаг в направлении Миа, привлекая к ней всеобщее внимание.

Краска поползла по ее шее. Заставив себя посмотреть ему в глаза, Миа спросила:

– А Ной здесь?

Он окинул взглядом террасу:

– Что-то я его здесь не вижу.

Краска добралась до щек Миа, и они запылали. Она надеялась, что в темноте этого никто не заметит.

– Но остановился-то он здесь?

– Наверное, мне стоит отвести тебя к нему в комнату, – сказал Джез, направляясь к ней. Когда он проходил мимо, они на мгновение встретились взглядами, и ее потрясло, насколько его темные глаза были похожи на глаза Ноя. Она попыталась понять, что они выражали – отторжение? негодование? – но он уже прошел мимо.

Миа помедлила, не желая идти с ним, однако перспектива увидеть Ноя заставила ее последовать за ним.

Спускаясь по ступеням с глухим металлическим стуком, Джез брякал бутылкой пива по поручню. Остановившись у подножия лестницы, он повернулся лицом к Миа. После освещенной террасы здесь было непроглядно темно, и не было места его обойти.

– Скажи, Миа, – он произнес ее имя, нарочито растягивая слоги, словно имитируя поцелуй. – Зачем ты здесь?

– Чтобы увидеться с Ноем.

Он глотнул пива.

– Ты что – влюбилась, что ли?

– Это – не твое дело.

Звучавшая до этого на террасе композиция, должно быть, закончилась, и в воздухе повисла тишина.

– Дам тебе один совет, потому что ты мне нравишься. – Он наклонился к ее уху, и она почувствовала его пивное дыхание. – Мотай отсюда.