Генри Морган - Билет в один конец
– Что ты молчишь? Даже возразить нечего?
Жаклин не сдержавшись, отвесила Руперту сильную пощечину, от которой его голова, словно привязанная на верёвке, качаясь, наклонилось вниз.
– Нет, это бесполезно… – Жаклин, поправив свою перчатку, направилась к выходу. – Лучше бы это ты умер…
Когда цокот её каблуков окончательно стих, Руперт поднял голову и посмотрел в открытую дверь взглядом, будто стараясь увидеть её.
– Значит, я виноват… – Руперт медленно провёл пальцами по покрасневшей щеке от удара, после чего сжал руку в кулак. – Я виноват? А твоя дочка такая же у нас хорошая… Благородная Стелла приютила неудачника…
– Да это всё твоя дочка – такая же дрянь, как и её мать. – Вырвался из уст Руперта, какой-то другой голос.
Взяв в руку бутылку виски, он погрузился в свои размышления. Окончательно потеряв контроль от алкоголя, он уже не отдавал себе отчёта в происходящем. Даже бутылка, что он взял в руку, была и вовсе не нужна.
– … а что если… – вырвался отголосок его мыслей.
– Нет, так нельзя. – ответил сам себе Руперт.
– Почему нет?
– Она ведь бабушка Мэри…
– Но она так же и мать Стеллы…
– Стеллы… да…
– Это ведь всё произошло из-за неё, разве нет?
– Я… я… я не знаю…
– Вспомни, сколько раз ты терпел их выходки…
– Может Жаклин права насчёт меня?
– Что за чушь, или ты забыл, что вытворяла её дочка, да ты нужен ей был лишь для контраста, чтобы её поступки были невидны, на фоне такого жалкого и беспомощного муженька…
– Яне беспомощный!
– Тогда докажи это… Не ты это начал…
– Но что я могу…
– Ты сам прекрасно знаешь…
– Да… к тому же она уже достаточно пожила…
Произнеся эти слова, он посмотрел на бутылку в своей руке и разжал пальцы, наблюдая за тем, как дорогущая бутылка полетела вниз и разбилась вдребезги, на лице Руперта появилась пугающая улыбка.
Закрыв с силой глаза, Брайан провёл по ним пальцами. Устав не столько от чтения, сколько от тех картин, которые разрывали его сознание. Оглядевшись по сторонам, он понял, что подобное испытывал только он, остальные же просто слушали сухие слова детектива. Но, это было ещё не всё, опустив глаза вниз, он снова начал читать, и снова в его мозгу начали вставать отдельные фотографии, сменяясь всё быстрее и быстрее, они начали сливаться в один непрерывный фильм…
Наступившая ночь ещё сильней придала сходство особняку со склепом. Озаряемый только луной, он полностью походил на брошенный дом. Ни звука человеческой речи, ни музыки, ни даже рёва автомобиля не доносилось до этих мест. Здесь царствовали, в полной тишине лишь ночные жители, невидимые для глаз. То и дело утробное кваканье затихало, едва раздавался всплеск воды, и начинал шуршать камыш. Так и птицы начинали заводить свои отрывистые песни, затихая и вслушиваясь, что им отвечают другие.
Не смотря на то, что пора стояла ещё весьма тёплая и, казалось бы, лето должно в полной мере властвовать здесь, но холодный бриз, со стороны озера, задавал свой тон происходящему. Свежесть воды, в которой удивительно легко дышалось, и никак не хотелось выдыхать столь вкусный воздух, так же наполняла воздух уже весьма ощутимой прохладой. Даже светлячки, покинули свои насиженные места и едва заметно мерцали где-то вдалеке, подальше от открытой воды…
Повернув едва слышно, рукоять двери, Руперт вошёл в спальню Жаклин. При всей своей инфантильности и эмоциональности, она продолжала жить с Рупертом под одной крышей. Не смотря, на то, что она ему наговорила, что, в сущности, она делала почти каждый день, ей не хотелось отсюда съезжать. Это можно обусловить простой человеческой леностью или же спланированной акцией, дабы сделать жизнь Руперта ещё более невыносимой.
Войдя в комнату, он тихо шёл вдоль её комодов. Продвигаясь вглубь комнаты, он вёл пальцем, по слегка запылённому секретеру. Обойдя вокруг кровати, он подошёл к спящей Жаклин.
– Как странно. – начал думать про себя Руперт. – Мне всегда казалось утверждение, что дочь это точная копия матери, полной ерундой. Но сейчас, в тёмно-синих тонах ночи, её морщины были совершенно невидны. Да и то, как она спит… один в один как Стелла.
Руперт аккуратно, с любовью убрал один локон Жаклин, упавший на её глаз. Отведя его в сторону он, повернув голову на бок, стал пристально всматриваться в это лицо… Лицо, которое сейчас до ужаса напоминало ему лицо Стеллы…
Тяжело задышав, он начал играть челюстью. Его глаза быстро налились кровью. Медленно протягивая руки вперёд, он уже почти обвил её шею, но смог остановиться. Как же ему сейчас хотелось сжать его горло… и сжимать до тех пор, пока её шея не хрустнет и беспокойное тело Жаклин, наконец, не обмякнет раз и навсегда. Кончиками пальцев он едва касался её кожи, он чувствовал её тепло, он даже чувствовал, как в её венах отголоском доносится стук сердца…
Но совладав с собой, Руперт убрал от неё руки. Подойдя к её секретеру, он быстро нашёл табакерку Жаклин, в которой она прятала морфин. И уже в следующую секунду, он подсыпал, заранее приготовленный, порошок с цианидом.
Аккуратно закрыв и поставив железную шкатулку на место, он смахнул на пол просыпанный порошок и так же тихо вышел из комнаты.
Закрыв блокнот, Моррис поднял глаза, не сразу совладав с информацией, он только по прошествии минуты смог понять, что детектив уже заканчивал свой рассказ. Рассказ, который, конечно же, уступал, тому, который посчастливилось видеть ему, но суть его осталось той же, с той лишь разницей, что детектив умело поменял местами Руперта Грина и Дэвлина Стоун.
– И вы, – первым, после детектива, заговорил Хоуп, – хотите сказать, что в том порошке Жаклин, был яд?
– В реальном мире? – да. Здесь же я только могу предположить это.
– Но, в таком случае ответьте мне ещё на один вопрос.
Детектив полностью сконцентрировал своё внимание на фигуре Стенли, предоставляя ему это право.
– Какова вероятность, что порошок, который был подсыпан в виски, был тем же самым, от которого умерла мисс Уайт?
– Да… Я об этом тоже уже подумал и могу сказать только одно это чудо, что вы вообще ещё стоите на ногах.
– Час от часу не легче…
– Просто вдумайтесь сами, коктейль из алкоголя, наркотика, да и к тому же вероятно с примесью цианистого калия, может обернуться чем-то безобидным?
Хоупа от этих разговоров бросило в пот. Расстегнув ещё одну пуговицу, он потёр шею:
– И почему же, если вы с самого начала это знали, мне ничего не сказали?
– Начнём с того, что об этом я не с самого начала знал, да и потом какой был смысл вам всё это рассказывать?
– Какой смысл? – взревел Хоуп.
– Ведь от этого ничего бы не изменилось. К тому же нет никакой уверенности, что там был яд.
– А если иначе?
Лицо Стенли от волнения окрасилось в цвет переспелого фрукта. Тяжело задышав на его глаза упала тёмная пелена. Схватившись за сердце, он присел на своё место, чем привлёк к себе остальных. Тут же подбежав, никто не знал, что и делать, а если этот яд начал действовать?
– Да успокойтесь вы! – начал Хоуп. – Со мной такое бывает.
– С вами точно всё в порядке? – Элизабет положила свою руку ему на плечо.
– Да в порядке, в порядке…
Вся эта ситуация нисколько не радовала детектива, пока Хоуп приходил в себя, над ним вились как мухи люди, все кроме Мэридит, стоявшей около окна и рисуя невнятные линии на запотевшем стекле.
Проведя рукой по волосам, Дэвид отвернулся в сторону и тяжело выдохнув, помотал головой.
– Тяжёлый день? – раздался тихий голос позади.
Обернувшись, он увидел, что перед ним стоит Элизабет.
Переведя взгляд на Хоупа, он ответил:
– А разве, вы не должны, как остальные, помогать Стену?
– Ах, да… Стенли, он крепкий, думаю с ним всё будет в порядке…
Обернувшись и посмотрев на него, Элизабет добавила:
– К тому же, там есть кому помогать.
Абрансон лишь утвердительно покачал головой, соглашаясь с её словами.
– Так вы и не ответили на мой вопрос.
– Что? А… день… бывали деньки и получше. – попытался скрыть улыбкой свою забывчивость детектив. – Но, полагаю, у вас он ещё ярче выдался на приключения.
– Это точно… – тихо проговорила девушка.
Почёсывая пальца на руках, Элизабет опустила голову вниз. Её явно что-то тревожило, но так просто спросить она не могла, и первым из неловкого молчания решил выйти детектив:
– Что-то не так?
– Я… просто хотела узнать, кто я была в реальном мире?
К такому детектив был явно не готов, остолбенев от вопроса, он ждал, что сейчас определённо должно что-нибудь случиться, что-нибудь, что отвлечёт от него Элизабет и её вопросы.
