Марио Пьюзо - Четвертый К.
— Это правильное соображение, — произнес он, — но не забывайте, будет установлено, что у него серьезные психические проблемы, и это обстоятельство может предотвратить его возвращение на свой пост просто потому, что демократическая партия откажется выдвинуть его кандидатуру.
Патси Тройка отметил другое обстоятельство. Элизабет Стоун, главный помощник сенатора, за все время совещания не проронила ни слова. А у нее свои мозги, и ей нет надобности защищать Ламбертино от его глупости.
— Позвольте мне подвести итоги, — начал Тройка. — Если вице-президент и большинство членов кабинета проголосуют за импичмент, они должны подписать декларацию сегодня. Личный штаб президента до сих пор отказывается подписывать, а их подписи нам бы очень помогли. Согласно процедуре, записанной в конституции, весьма существенной является подпись вице-президента, который, по традиции, наследует политический курс президента. Можем ли мы быть абсолютно уверены, что она подпишет? Или она будет тянуть? У нас мало времени.
— Какой вице-президент не хочет стать президентом? — рассмеялся Джинц. — Все последние три года она надеется, что у него будет сердечный приступ.
— Вице-президент так не думает, — холодно заметила впервые за все совещание вступившая в разговор Элизабет Стоун. — Она абсолютно предана президенту и действительно почти готова подписать декларацию, имея для этого серьезные основания.
Конгрессмен Джинц посмотрел на нее с терпеливой покорностью и сделал успокаивающий жест рукой. Ламбертино нахмурился. Тройка сохранял невозмутимое выражение лица, но в глубине души был доволен.
— Я по-прежнему предлагаю, — сказал он, — перехитрить всех. Пусть конгресс сам добирается до сути.
Конгрессмен Джинц поднялся из своего кресла.
— Не беспокойся, Патси, вице-президент не хочет выглядеть слишком торопливой, сбрасывая Кеннеди. Она подпишет. Она просто не может допустить, чтобы о ней говорили, что она узурпатор.
Слово «узурпатор» частенько произносилось в палате представителей в применении к президенту Кеннеди.
Сенатор Ламбертино относился к Тройке с отвращением. Ему не нравились некоторая фамильярность его поведения и стремление ставить под сомнение планы, разработанные старшими по положению.
— Наши действия по вынесению импичмента президенту несомненно законны, хотя и беспрецедентны, — заявил он. — Двадцать пятая поправка к конституции не предусматривает медицинского доказательства, но решение разрушить Дак само по себе является доказательством.
— Раз уж вы решили пойти на такой шаг, — вынужден был признать Тройка, — то это безусловно создает прецедент. Голосование двух третей конгресса теоретически может вынести импичмент любому президенту. — Он с удовлетворением отметил, что наконец-то привлек внимание Элизабет Стоун, поэтому продолжил. — Мы станем представлять собой еще одну банановую республику, только диктатором будет законодательный орган.
— Это определение неверно, — отрывисто сказал Ламбертино. — Законодательный орган избирается народом прямым голосованием, и он не может быть диктатором, как отдельная личность.
Патси Тройка с отвращением подумал: «До тех пор, пока Сократов клуб держит тебя за задницу», потом вдруг понял причину раздражения сенатора. Ламбертино рассматривал себя как опору президентства, и ему не нравилось, когда кто-то утверждал, что конгресс может, как только захочет, скинуть президента.
— Давайте прекратим эту дискуссию, — предложил Джинц. — У нас у всех куча работы.
Патси Тройка до сих пор не привык к непосредственности таких великих людей, как сенатор и спикер палаты представителей, к тому, с какой серьезностью они заботятся о собственных интересах. Он заметил выражение лица Элизабет Стоун и понял, что она думает то же, что и он. Да, он начнет охоту на нее, чего бы это ему не стоило. Потом он с отработанной скромностью заметил:
— А не может ли президент объявить, что конгресс берет верх над исполнительной властью, что они не находят согласия, а потому отвергнет голосование конгресса? А если он обратится по телевизору к нации сегодня вечером, до того как соберется конгресс? И не покажется ли публике вероятным, что, раз личный штаб Кеннеди отказывается подписать декларацию, то президент в полном порядке? Могут возникнуть большие осложнения. Если заложников убьют после импичмента Кеннеди, то это может повлечь страшные последствия для конгресса.
Похоже было, что ни на сенатора, ни на конгрессмена это выступление не произвело сильного впечатления. Джинц потрепал его по плечу и сказал:
— Патси, мы уже решили, а тебе нужно только проверить, подготовлены ли документы.
В этот момент зазвонил телефон, и Элизабет Стоун взяла трубку. Она несколько секунд слушала, потом сказала:
— Сенатор, это вице-президент.
Перед тем как принять решение, вице-президент Элен Дю Пре отправилась на свою ежедневную пробежку.
Первая женщина вице-президент Соединенных Штатов, она достигла пятидесяти пяти лет и по любым меркам была необыкновенно умной женщиной. Она до сих пор отличалась красотой, возможно потому, что когда ей было чуть за двадцать, и она была помощником окружного прокурора, во время беременности Элен стала приверженцем здоровой пищи. Кроме того, еще до своего замужества она пристрастилась к бегу. Ее первый любовник брал ее на свои пробежки по пять миль в день. Он цитировал латинскую пословицу «In corpore sanus mente sanus» и переводил для нее: «В здоровом теле здоровый дух». Из-за того, что он понимал эту пословицу буквально (как много хороших умов оказывались в дерьме благодаря слишком здоровому телу?), она освободила его от обязанностей любовника.
Не менее важным для нее было соблюдение диеты, которая выводила шлаки из организма и способствовала поддержанию энергии и сохранению отличной фигуры. Ее политические оппоненты посмеивались, что у нее отсутствуют вкусовые пупырышки, но это было неправдой. Она могла получать удовольствие от хорошего персика, спелой груши, ей нравился острый вкус свежих овощей, а в трудные дни, каких никто не может избежать, она могла съесть целую банку шоколада.
Поклонницей здоровой пищи она стала случайно. В молодые годы, когда она была окружным прокурором, она выступала в суде против автора книги о диете, обвинявшегося в жульнических и вредных для здоровья рекомендациях. Готовясь к судебному разбирательству, она изучила предмет, прочитала все, что возможно о правильном питании, считая, что для того чтобы определить где обман, необходимо знать, что же истина. Автора она засадила в тюрьму, заставив уплатить огромный штраф, но всегда ощущала себя в долгу перед ним.
Даже став вице-президентом США, Элен Дю Пре ела очень умеренно и обязательно бегала не менее пяти миль в день. В уик-энд она пробегала десять миль. Сегодня, в день, который может оказаться самым важным днем в ее жизни, когда декларация об импичменте президента ожидает ее подписи, она решила проветриться хорошей пробежкой.
Ее телохранителям приходилось нелегко. Поначалу начальник охраны думал, что утренние пробежки не составят проблемы, ведь его люди были физически хорошо подготовлены, однако вице-президент Дю Пре бегала рано утром через лес, где охрана не могла следовать за ней, и во время десятимильных пробежек раз в неделю телохранители далеко отставали от нее. Начальник охраны поражался, как эта женщина в свои пятьдесят с лишним лет может бегать так быстро и так долго.
Вице— президент не хотела, чтобы кто-то мешал ее прогулкам бегом, они составляли нечто сокровенное в ее жизни, заменили ей другие радости, получаемые от еды, выпивки и секса, теплоту и нежность, ушедшие из ее жизни со смертью мужа шесть лет назад.
Она сделала свои пробежки длиннее и отбросила всякие мысли о новом замужестве. Слишком далеко продвинулась она в своей политической карьере, чтобы рисковать связывать себя с мужчиной, который может оказаться ловушкой, человеком, скрывающим, как говорит пословица, скелет в шкафу, чтобы потянуть ее ко дну. Ей хватало двух дочерей, активной светской жизни, большого количества друзей, как женщин, так и мужчин.
Она завоевала поддержку феминистских групп по всей стране не с помощью обычных льстивых речей, а благодаря своему холодному уму и непоколебимой честности. Ей пришлось выдержать жестокую атаку со стороны ярых противников абортов, дебаты с этими шовинистами-мужчинами, которые без всякого риска для себя лично пытались законодательно определить, что женщине позволено делать с ее телом. Она выиграла эту битву и поднялась в своей политической карьере еще выше. Из опыта личной жизни она научилась презирать теорию, что мужчины и женщины должны походить друг на друга. Она приветствовала различие между ними, которое имело определенную моральную ценность, подобную тому как в музыке ценны вариации, как необходимо различие между богами. Да, различие есть, она поняла это и из своей политической деятельности, из опыта тех лет, которые она проработала окружным прокурором, — в важнейших жизненных ситуациях женщины оказываются лучше мужчин. Она могла доказать это с помощью статистики. Мужчины совершают гораздо больше убийств, чаще грабят банки, чаще лжесвидетельствуют и предают своих друзей. Как официальные лица, они значительно более коррумпированы, как верующие — более фанатичны, как любовники — более эгоистичны. В любой сфере человеческой деятельности они более грубы и склонны применять силу.
