Андрей Воронин - Инструктор спецназа ГРУ
- Трупов много?
- Да нет там никаких трупов, не считая Быкова.
- Значит, врут. Дальше.
- Дальше? Что ж дальше... Убит при попытке к бегству.
Мещеряков ударил по тормозам так, что машину развернуло поперек дороги, а Сорокин едва не пробил головой стекло. Некоторое время оба молчали.
- Только ты давай, того... без истерик, - сказал наконец Сорокин. - Может, мне за руль сесть?
- Подожди, сейчас.
Мещеряков тронул машину с места и повел ее дальше.
- Где тело? - спросил он.
- Ищут.
- Фу, - с облегчением вздохнул Мещеряков. - Напугал ты меня, полковник. Шутки у тебя...
Сорокин с любопытством посмотрел на него.
- А ты оптимист.
- Да нет, просто я знаю Забродова. Только почему эти дуболомы так уверены, что он убит, если тело все еще ищут? Где они его ищут-то?
- Есть тут за городом, совсем недалеко, глиняный карьер.
- Ого! Вот это крюк!
- Не спорю... Вроде поучить они его хотели - помял он там кого-то при задержании, что ли... Ну, ты же эту породу знаешь.
- Знаю. Одни сволочи на улицах к прохожим пристают, а другие такие же за ними бегают.
- Ну, ты не очень-то... Не все же такие.
- Наверное, не все. Дальше что?
- Ну, вывели они его из машины, а он их растолкал - и бежать. Они его и срезали. Упал в карьер, а там глубина метров десять, а то и все пятнадцать, да глина, да вода мутная... Сразу не найдешь. Я понимаю, тебе в это верить не хочется, да ведь они тоже не дети - постояли, проверили. Не вынырнул он.
- С землей сровняю гадов, - пообещал Мещеряков.
- Попробуем, полковник. Эх, где мои годы! Кстати, ты заметил, что за нами
хвост?
- Где?
- В Караганде... Эх ты, разведка. Красный "ситроен" видишь? Как привязанный, зануда.
Мещеряков всмотрелся в зеркало заднего вида.
- Опять эта сволочь. Круглые сутки пасут.
Он вдавил педаль газа, разгоняя автомобиль до совершенно невообразимой скорости.
- Подожди, полковник, так ты от них не оторвешься.
- Закрой рот и держись крепче, - ответил Андрей, держа руль левой рукой, а правой вынимая из наплечной кобуры пистолет. Сорокин покосился на большую черную "беретту" с профессиональным неодобрением, но промолчал.
Мещеряков резко, так, что протестующе взвизгнули шины, свернул в проходной двор и ударил по тормозам.
- Сядь за руль! - бросил он Сорокину, выпрыгивая из машины.
Сорокин безропотно пересел за руль, и тут же в проходной двор, сильно накренившись на вираже, влетел красный "ситроен". Водитель чудом избежал столкновения - покрышки оставили на асфальте дымные черные следы, и тогда Мещеряков, повернувшись к цели боком и вытянув руку, как на стрельбище, всадил четыре пули подряд в радиатор "ситроена". После этого он боком упал на заднее сиденье и крикнул: "Гони!", но Сорокин и без него знал, что делать. Машина, взревев, пулей пронеслась через темный двор и, завизжав покрышками, выскочила на параллельную улицу.
Мещеряков оглянулся - сзади было чисто.
- Ну, полковник, ты даешь, - покрутил головой Сорокин. - Я уж думал, придется нашим ребятам трупы собирать.
- И пришлось бы, - сказал Мещеряков, перезаряжая пистолет и пряча его обратно в кобуру, - да боялся промазать. Ничего, я до них еще доберусь.
- А хорошо служить в разведке, - мечтательно сказал Сорокин. - Никакие законы тебе не писаны: хошь стреляй, хошь морды бей... Я бы в ГРУ служить пошел, пусть меня научат!
- Насчет стрельбы - это, брат, чья бы корова мычала... В Забродова, между прочим, не гээрушники стреляли.
- И то правда... Слушай, ты правда считаешь, что он жив?
- Да нет, наверное... Просто надеюсь. И буду надеяться до тех пор, пока своими глазами не увижу труп. И действовать буду соответственно.
- Молоток.
- Просто работа такая. Ты представь себе: вот захватили заложников. Никто не знает, ни где они, ни что с ними, и верней всего, что их просто отвели в овражек и перестреляли, потому как ни слуху о них, ни духу: террористы молчат, ничего не требуют и вообще исчезли с горизонта... Что же прикажешь - рукой на них махнуть?
- Ну, это все-таки другое дело. Совсем не такая ситуация.
- Ну и что, что не такая? Ты знаешь, сколько раз мы Забродова хоронили?
- Могу себе представить. Если судить по его таланту впутываться в разные истории, то, наверное, частенько. Ты вот что: объясни толком, куда мы едем и что это за история с дневником Быкова?
- Да не дневник это, а скорее черный список, и то, что он принадлежал Быкову, еще придется, наверное, доказывать.
И Мещеряков передал Сорокину свой разговор с Савельевной.
- Сообразительная старушенция, - сказал тот, выслушав историю до конца. Были бы у меня все оперы такими сообразительными, бандитам бы не продохнуть было. Только что же это она так милицию не любит?
- Видно, есть причина.
- Не иначе. Да и кто, если вдуматься, нас любит?
- Ты еще всплакни, а я тебя пожалею. А кто, к примеру, золотарей любит? Ну ладно, сейчас их и в природе-то почти не осталось, но раньше ведь без них обойтись просто невозможно было. И что, любил их кто-нибудь? На шею вешался? Стороной обходили, потому что - запах. А они, между прочим, тем же, чем и ты, занимались - дерьмо выгребали. А при такой работе попробуй не испачкаться... Вот и вас сторонятся, потому что - запах.
-Н-да, - сказал Сорокин, - стройная теория. Я ассенизатор и водовоз, революцией мобилизованный и призванный... Маяковского любишь?
- С чего это ты взял?
- Цитируешь часто.
- В школе так вдолбили, что уже до смерти, наверное, не выветрится... А вот скажи, знаток истории ассенизаторского дела: случалось такое, чтобы золотарь сам в дерьмо превратился?
- Это, наверное, от человека зависит. И потом, сам понимаешь, прогресс. Все-таки с тех пор много лет прошло, и каких. Такой алхимией занимались, что золото девяносто шестой пробы можно было в дерьмо превратить.
- Странно от тебя такие слова слышать. При твоей-то специальной специальности.
- А ты думал, я по ночам листовки расклеиваю: за Родину, за Сталина? Любое государство нуждается в профессиональных военных, и военные эти вовсе не обязательно должны быть дураками. И вообще, давай-ка оставим эту тему. Что армия, что милиция, что любая спецслужба - это все инструменты вроде топора или, скажем, скальпеля. Можно опухоль удалить, а можно и горло перерезать.
- Твоя правда. Приехали, что ли? Сорокин не стал въезжать во двор, чтобы не привлекать лишнего внимания. Полковники оставили машину у обочины и вышли в парное тепло летней ночи. На противоположной стороне шоссе стояла белая "шестерка". У Мещерякова мелькнуло смутное подозрение, но он решил проверить его после визита к Савельевне.
Поднявшись на третий этаж, они позвонили в дверь. Вскоре послышались шаркающие шаги, и знакомый Андрею по недавнему телефонному разговору голос спросил:
- Кто?
- Савельевна, это я, Мещеряков. Дверь немного приоткрылась, и полковники услышали, как тихо звякнула, натягиваясь, дверная цепочка. В щели появился старушечий глаз, прикрытый толстой линзой очков.
- Документ покажи.
Мещеряков растерялся. Паспорт он с собой обычно не таскал, а показывать служебное удостоверение первой встречной бабуле, мягко говоря, не хотелось.
- Савельевна, да вы что? Мы же с вами час назад разговаривали. Я могу пересказать...
- Пересказать... - передразнила старуха. - Ишь, какой ушлый. Нынче все грамотные. Может, ты разговор подслушал? Дашь мне по лбу, тут я, дура старая, и окочурюсь. Нет, милок, или показывай документ, или иди, откель пришел.
- Я могу показать, - пришел на выручку Сорокин.
- А это еще кто такой? - сурово спросила Савельевна, не глядя на Сорокина.
- А это еще один полковник, - сказал Мещеряков. Савельевна окинула полковника Сорокина внимательным взглядом.
- Этот точно милицейский, - решительно заключила она. - Ступайте-ка вы, ребятки, восвояси.
- Да за что ж вы так милицию не любите? - с трудом сдерживая улыбку, спросил Сорокин.
- А за что мне вас, соколики, любить? То штраф, то взашей, то на лапу ему дай...
- Приторговываете, значит?
- А не твое это дело, милок. Будь здоров, не кашляй.
Старуха начала закрывать дверь.
- Подождите, Савельевна, - сказал Мещеряков. - Вот вам документ, читайте. И он просунул в щель свое служебное удостоверение..
- Главное разведывательное... Ишь ты! Это что же - как Штирлиц?
- Вроде того, - не сдержавшись, рассмеялся Мещеряков.
- А энтого зачем приволок? - сурово спросила старуха, указывая удостоверением на Сорокина.
- Мы с ним вместе расследуем это дело, - сказал Андрей. - Он из уголовного розыска и хорошо знает Иллариона.
- Это Забродова твоего, что ли? Которого нынче забрали?
- Его самого
-Друг детства, - вставил Сорокин.
-Не похож чего-то, - сказала Савельевна, еще раз критически осмотрев полковника. - Тот помоложе будет. Ладно, заходите.
Выпив по три стакана чаю с вареньем и трижды выслушав во всех подробностях историю пленения Забродова, Мещеряков и Сорокин наконец вышли на улицу.
