Евгения Михайлова - Совсем как живая
– Я буду жаловаться.
– Ваше право. Но при попытке скрыться вы будете задержаны уже в качестве подозреваемого.
Парень явно сник. Слава и Сергей встали, направились к выходу, Кольцов вдруг резко повернулся:
– Вадим Васильевич, а с Ульяной Леонтьевой вы давно виделись?
– А при чем здесь она? Я не помню.
– Я заметил, что у вас проблемы с памятью. А где она, вы в курсе?
– Нет. Мне сказали, что она уехала отдыхать. Не сообщили куда.
– Кто сказал?
– Ее мать и мой отец.
– Хорошо. Мы проверим ваши слова.
Сергей и Слава пошли, но Вадим Осоцкий их окликнул:
– Эй, а при чем здесь Ульяна?
Они синхронно пожали плечами и покинули гостеприимный дом радушного хозяина.
В машине Сергей сказал:
– Он, конечно, сейчас звонит папаше.
– Скорее всего.
– Значит, папаша появится у тебя.
– Соглашусь и с этим. Ты знаешь, есть одна особенность у всех этих бугров. За себя они всегда уверены, что отобьются, следствие задавят, им все нипочем. А когда вопрос касается отпрысков, тут нервы сдают.
– Мне кажется, дело в том, что они сами не знают, чего ждать от собственных детей. Кстати, если Василию Осоцкому станет известно, что у следствия есть орудие убийства и человек, которому это орудие принадлежит, вывозил тело убитой Виктории со своей террасы… Ты понимаешь, как на тебя будут давить и как тяжело будет выкарабкаться из этой истории Алексею Васильеву? Если тебя отстранят, он сядет за убийство.
– А я могу сесть за превышение. Сережа, мы что, в страшилки будем сейчас играть? Мы работаем.
Глава 19
Марина и Коля просто сидели рядом, не глядя друг на друга. Что тут скажешь. Событий – море, они текут по каким-то своим законам… А то главное, что тихо, ненавязчиво возникает между ними, когда они оказываются рядом, – об этом говорить нельзя.
– Мне нужно в больницу, – сказала Марина. – Сейчас приедет машина от Андрея. Хочешь, останься здесь. Няня заодно и тебя покормит. Поспишь. В твоей больнице, наверное, все мешали – пели и плясали.
– А она меня манной кашей будет кормить? Я ее обожаю.
– Какие проблемы?
– Здорово. Только я, наверное, съезжу к себе, вдохну, как говорится, запах родины, потом, возможно, вернусь за кашей. Скажи своему пареньку, чтобы немного оставил бедному дяде-миллионеру.
– Тогда давай поедем вместе на этой машине, ты выйдешь где удобно.
– Нет! Машину Николаева я своим присутствием точно осквернять не буду.
Он вышел раньше, встал под надежным дубом, дождался, пока выедет со двора машина с Мариной. Остановил такси и попросил ехать за ними. В больничном дворе устроился на скамейке, полюбовался деревьями с золотыми листьями. Как-то привыкаешь к больничной обстановке.
Марина быстро вошла в отделение реанимации и по лицу Нины Валентиновны, которая ее встречала, сразу поняла: что-то случилось.
– Саша?
– Нет. Надя умерла сегодня ночью. Я не стала тебя будить. Саше как раз лучше. Он пришел в себя, уже говорит… Врач сказал, что она приняла основной удар, поскольку была за рулем.
– Боже мой, – заплакала Марина. – Как ее жалко. Умереть вот так, ни с того ни с сего… Все у нее было хорошо.
– Да. – Нина Валентиновна смотрела на Марину нерешительно. – Я хочу тебя предупредить: врач сказал, что Саша звал Надю, когда пришел в себя.
– Ну, понятно, – проговорила Марина. – Ему показалось, что они все еще находятся в той машине. Сейчас схожу умоюсь и пойду к нему. Ему сообщили о ней?
– Кажется, нет. Ты посмотри по состоянию, может, лучше, если ты скажешь, а не чужие люди. Меня тоже сегодня обещали к нему пустить, но я точно не смогу. Потому и ждала тебя, чтобы ты первая вошла.
…Марина приблизилась к мужу тихонько, нежно погладила его бледную руку, позвала. Он открыл глаза.
– Марина… Ты приехала. Хорошо. Что они говорят?
– Что у тебя все будет хорошо.
– Как Надя, не знаешь? Она тоже пострадала? Мне ничего не говорят.
– Сашенька… Надя умерла сегодня ночью. Ее не смогли спасти. Она приняла основной удар. Мне так жалко…
– Этого не может быть! Почему они ее не спасли?!
– Врачи делали все возможное для нее и для тебя… Просто у нее другой случай. А ты будешь жить.
– Зачем? – Александр посмотрел на Марину отстраненно, как на постороннего человека. – Я не хочу, чтобы меня лечили. Я не хочу без нее жить. Марина, мы с Надей решили быть вместе…
Все потемнело перед глазами Марины. Она молча вышла в коридор, стянула повязку, прислонилась к стене. На нее уставилась свекровь. Она все поняла. В первый раз посмотрела на Марину сочувственно.
Этот страшный день мелькал и рвался. Марина ни в чем толком не отдавала себе отчета. Хотелось побыть одной, чтобы во всем разобраться. Но она осталась, делала все, что нужно, на автопилоте. Вечером вышла в темный двор больницы, и на нее налетел Николаев.
– Это ты! Я не ушиб тебя? Я за тобой приехал. Что случилось? Что с ним?
– Саше – лучше. Умерла Надя, с которой он ехал.
– Ну что поделаешь. Царствие ей небесное. Врачи делали все, ты же знаешь.
– Да. Спасибо. Просто Саша без нее не хочет жить. Вот так. Андрей, извини. Я не поеду с тобой. Я просто здесь подышу и, наверное, вернусь туда… А ты поезжай, не беспокойся. Все будет нормально.
– Да, дела… Ничего себе – нормально. Ты точно хочешь, чтобы я уехал?
– Да. В такие минуты женщине не хочется, чтобы ее видели.
– Понял. Я буду на связи. Вот телефон, я тебе купил. Теперь все нормально с номером. Контакт один – я.
– Спасибо. Я буду звонить.
Он шел к своей машине озадаченный. Жизнь играет иногда не по его, а по своим правилам. И он бы в этом лишний раз убедился, если бы увидел, как к Марине подошел его бывший боец – раздолбай Кузнецов, как она ему что-то сказала. Он протянул руку, провел ею по ее щеке. И она горько разрыдалась, спрятав лицо у него на груди.
Глава 20
Сергей вошел в кабинет Земцова, договаривая по телефону с Николаевым.
– Привет, Слава. Муж Марины Романовой пришел в себя, его спутница погибла. Оказывается, они решили быть вместе.
– Я понимаю, что это прозвучит цинично. Но чем люди занимаются? Жизнь у них у всех висела на волоске, а они затеяли любовь-морковь.
– Да уж. Причем Николаев необычайно взволнован.
– Дела… Надеюсь, Романова не самоубийца… Ладно, вернемся к делам. Что у тебя?
– У меня – сугубо светская информация от моей гламурной подруги Моники Ступишиной. Знаю ее не первый год, за достоверность ручаюсь. У нее глаз-алмаз во всем, что касается других. Проколы у нее бывают только на личном фронте.
– В связи с чем тебе так свезло.
– Однозначно. Итак. Вадим Осоцкий преследовал Ульяну Леонтьеву. Собственно, чтобы вызвать ее ревность, он и затеял интрижку с Князевой, от которой впоследствии никак по-хорошему не мог отвязаться. Леонтьева с ним иногда где-то появлялась, говорят, подарки принимала… А потом вдруг затеяла бурный роман с начинающим бизнесменом Димитрисом Костаки, который приехал в Москву для заключения каких-то контрактов. Дальше – все основано не на документах, естественно, а на эмоциях свидетелей, которые докладывали о своих впечатлениях моей Монике. Вадим рвал и метал. Воспользовался связями отца и разрушил сделки Костаки. Говорят, что угрожал ему и ей убийством (Николаев подтверждает, что для Вадима это характерно, когда он впадает в ярость)… В результате Костаки пришлось покинуть Россию. И вскоре Ульяна отовсюду исчезает, Москву в то же время якобы не покидает, и вдруг мы находим ее в Швейцарии с документами Князевой.
– Ну, и что это за карусель такая?
– Интересная карусель. Получается, что если Князеву убил Осоцкий, то ее документы Леонтьевой передал кто-то другой, без ведома Вадима. Который на самом деле ищет Ульяну, в частности, у Моники недавно спрашивал, с кем она уехала, с кем ее видели в последнее время.
– И что Моника ответила?
– Правду. Что не знает, с кем она уехала, может, одна. Но в последний раз Ступишина ее видела с Григорием Сидоровым, который сейчас и держит связь с парочкой и ее матерью, как нам известно. Что скажешь?
– Да что тут говорить. Погнали к Сидорову.
…Они ворвались в подъезд элитного дома, прошли с удостоверениями мимо окошка охраны, поднялись на третий этаж. На звонок в дверь им никто не открыл. Слава кивнул ребятам, они легко отжали замок, который просто захлопывался. Прямо в прихожей хрипел, пытаясь подняться, человек, вместо лица у него было кровавое месиво.
– Ребята, хозяину воды и «Скорую», – велел Слава. – Серега, давай его перенесем на диван.
Сидорову плеснули водой в лицо, влили несколько глотков в разбитый рот.
– Вы можете говорить, Григорий? – спросил Слава.
Тот кивнул.
– Кто на вас напал?
– Я не знаю.
– Вы сами открыли дверь?
– Да.
– Сколько их было?
– Четыре человека.
– Они требовали у вас деньги?
– Нет. Просто вырвали из рук сотовый, схватили в комнате ноутбук, еще два телефона… Я пытался отобрать. Там много документов… Они… Вот так.
