Ларс Кеплер - Песочный человек
– Сага сделала невозможное, – пробормотал Поллок.
– Даже если мы не узнали ничего, что приблизило бы нас к Фелисии, – начал Йона, неторопливо поворачиваясь к группе, – контакт налажен. Отличная работа… Думаю, она его заинтересовала.
– Должна признаться, я понервничала, когда она позволила тому второму пациенту спровоцировать себя. – Коринн выдавила в стакан воды немного лимонного сока и передала Поллоку.
– Но Вальтер намеренно взял на себя вину за избиение, – медленно проговорил Йона.
– Да. Зачем? Наверное, слышал накануне, как она говорила санитару, что хочет встретиться с адвокатом, – предположил Поллок. – Юрек не мог допустить, чтобы врач испугался ее – тогда бы ей не разрешили принимать посетителей…
– Он новый, – перебил Йона. – Юрек сказал, что врач новый.
– Ну и что? – Юхан открыл рот.
– Когда я разговаривал с Брулином, главным врачом… в понедельник… он сказал, что в специальном отделении все без изменений.
– Сходится, – заметил Поллок.
– Может, это мелочи, ерунда, – продолжал Йона, – но почему Брулин сказал, что у них тот же персонал, что и раньше?
Глава 107
Йона ехал на север по шоссе Е-4. Из радиодинамика лилась спокойная виолончельная соната Макса Бруха. Тени и снежинки за окном проплывали в такт музыке. Когда комиссар проезжал Норрвикен, позвонила Коринн Мейру.
Она рассказала, что из врачей, чьи фамилии были в зарплатной ведомости Лёвенстрёмской больницы за последние два года, в психиатрии работал всего один.
– Андерс Рённ, только что из института. Временно работал в судебно-психиатрическом отделении в Векшё.
– Андерс Рённ, – повторил Йона.
– Жена – Петра Рённ, работает… частичная занятость в досуговом центре… У них дочь с легким функциональным отклонением аутического спектра. Не знаю, может ли это оказаться полезным, но я все же упомяну об этом, – рассмеялась она.
– Спасибо, Коринн. – Йона свернул с шоссе в Упландс-Весбю и проехал Сольхаген, где его отец обычно обедал, пока был жив.
Старая дорога на Упсалу шла вдоль аллеи черных дубов. За рядом деревьев заснеженные поля спускались к морю.
Йона остановил машину у главного входа больницы, вошел, свернул налево и торопливо зашагал мимо пустого сестринского поста к отделению общей психиатрии.
Миновав секретариат и оказавшись у кабинета главного врача, комиссар открыл дверь и вошел. Роланд Брулин оторвался от компьютера и снял очки. Йона пригнул голову, но все равно задел свисавшую с потолка лампу. Он не торопясь достал полицейское удостоверение, некоторое время подержал его раскрытым у Брулина перед глазами, после чего начал задавать те же вопросы, что и в прошлый раз.
– Как пациент себя чувствует?
– К сожалению, я сейчас занят…
– Юрек Вальтер делал что-нибудь необычное в последнее время? – жестко перебил Йона.
– Я уже отвечал на этот вопрос. – Брулин снова перевел взгляд на экран.
– В отделении поддерживаются обычные меры по обеспечению безопасности?
Плотно сбитый доктор шумно выдохнул через нос и устало посмотрел на комиссара:
– Что вам нужно?
– Он все еще получает риспердал внутримышечно? – спросил Йона.
– Да, – вздохнул Брулин.
– Персонал отделения не менялся?
– Нет, но я ведь уже…
– Персонал отделения не менялся? – перебил Йона.
– Нет. – Брулин неуверенно улыбнулся.
– Разве в отделении не работает новый врач, Андерс Рённ? – хрипло, упрямо спросил комиссар.
– Н-ну…
– Так почему вы говорите, что персонал не менялся?
Утомленные глаза врача слегка покраснели.
– Он замещает другого врача, – медленно проговорил Брулин. – Вы же понимаете, что иногда нам приходится брать сотрудников на временную работу.
– Кого он замещает?
– Сусанну Йельм. Она в отпуске.
– Как долго она в отпуске?
– Три месяца, – выдохнул Брулин.
– Что она делает?
– Не знаю. Люди не обязаны предоставлять начальству резоны, чтобы уйти в отпуск.
– Андерс Рённ сейчас в отделении?
Брулин коротко глянул на часы и холодно констатировал:
– К сожалению, его рабочий день закончился.
Йона достал телефон и вышел из кабинета. Анья ответила, когда он проходил мимо секретариата.
– Мне нужны адреса и телефоны Андерса Рённа и Сусанны Йельм, – коротко сказал комиссар.
Глава 108
Йона выехал с территории больницы и, прибавив скорости, уже катил по старому шоссе, когда Анья перезвонила.
– Бальдерсвэген, три, в Упландс-Весбю. Там живет твой Андерс Рённ.
– Найду, – ответил Йона и еще увеличил скорость.
Он направлялся на юг.
– А ты сможешь перейти в другую веру ради меня?
– Что еще ты придумала?
– Ну, когда мы поженимся… Я просто подумала – вдруг я окажусь католичкой, или мусульманкой, или…
– Но ты же не католичка и не мусульманка.
– Ты прав… нам ничто не препятствует, и у нас будет самая настоящая летняя свадьба.
– Я еще не созрел для этого шага, – улыбнулся Йона.
– Я тоже. Но чувствую, что уже созреваю, – прошептала Анья в трубку.
Она кашлянула, сменила тон и сдержанно сообщила, что собирается проверить Сусанну Йельм.
Йона вернулся на развязку Гледьен и как раз поворачивал на Сандавэген, чтобы ехать к дому Андерса Рённа, когда Анья позвонила снова.
– Это немного странно, – серьезно начала она, – но у Сусанны Йельм выключен телефон. Телефон ее мужа тоже выключен. Он три месяца не появлялся на работе в страховой конторе лена, а обе дочери не посещали школу. Они вроде как болеют, у них справка от врача, но школа все же связалась с социальной службой…
– Где они живут?
– В Стекете, Бискуп-Нильс-вэг, двадцать три. По дороге на Кунгсэнген.
Йона свернул на обочину, пропустил грузовик. С груза на прицепе посыпалась целая метель.
– Отправь по адресу патрульную машину, – попросил Йона и круто развернулся.
Правое колесо наехало на тротуар. Рессора отозвалась на препятствие, и от удара открылся бардачок.
Стараясь не особо раздумывать, комиссар прибавил скорость, проигнорировал красный свет светофора, проехал прямо через перекресток и дальше, на круговую развязку. Когда машина въезжала на шоссе, спидометр показывал сто шестьдесят километров в час.
Глава 109
Шоссе номер 267 совсем занесло, и позади машины вилась маленькая метель. Йона обогнал старую “вольво”, колесо мягко проехало по заснеженному участку между полос дороги. Йона включил дальний свет, и пустое шоссе превратилось в туннель с черными сводами над белым полом. Сначала Йона миновал поля, где в сгущавшейся темноте снег принимал синеватый оттенок, потом дорога побежала через густой лес, потом перед Йоной замигали огни Стекета и открылся вид на озеро Меларен.
Что случилось с семьей психиатра?
Йона сбросил скорость, повернул направо и покатил по небольшому району частных домов с заснеженными фруктовыми деревьями и кроличьими клетками на лужайках.
Погода ухудшилась, с озера понесло косой густой снег.
Дом номер двадцать три по Бискуп-Нильс-вэг находился в конце улицы, за ним начинался лес и общий земельный участок.
Сусанна Йельм проживала в большой белой вилле с голубыми окошками и красной черепичной крышей.
Окна темные, подъездная дорожка покрыта нетронутым снегом.
Йона остановился за домом и едва успел потянуть ручной тормоз, как машина из ближайшего полицейского округа, Упландс-Бру, замедлила ход и остановилась чуть поодаль.
Йона захватил с заднего сиденья пальто и шарф и, застегиваясь на ходу, пошел к коллегам.
– Йона Линна, уголовная полиция, – представился он и протянул руку.
– Элиот Сёренстам.
У Элиота была бритая голова, тонкая эспаньолка и тяжелый, мрачный взгляд.
Его коллега крепко пожала комиссару руку и представилась – Мари Франсен. Жизнерадостное веснушчатое лицо, светлые брови, высокий “хвост”.
– Рада встрече с вами, – улыбнулась она.
– Хорошо, что вы быстро приехали, – сказал комиссар.
– Мне же надо успеть домой, заплести косички Эльсе, – приветливо отозвалась Мари. – Завтра в детском саду у нее непременно должны быть локоны.
– Тогда надо поторопиться. – И Йона зашагал к темному участку, на котором стоял дом.
– Да я пошутила, никакой спешки… На крайний случай у меня есть щипцы для завивки.
– Мари пять лет назад осталась одна со своей девочкой, – пояснил Элиот, – но еще ни разу не брала больничный и ни разу не ушла пораньше.
– Приятно слышать… от козерога, – добродушно парировала она.
За домом начинался лес и дувший с озера ветер казался не таким резким. Снег завихрялся над верхушками деревьев и тихо сыпался на маленький район. Почти во всех домах горел свет, но в доме номер двадцать три была зловещая темнота.
– Это, конечно, вполне можно как-нибудь объяснить, – заметил Йона, – но взрослые два месяца не были на работе, а дети болеют и не ходят в школу.
