Татьяна Полякова - Выйти замуж любой ценой

– Пирсинг на втором курсе сделали мы с Танькой, – тут же зашипела я. – А Ольга заявила, что это гадость. Дразнила нас «пупки дырявые».

– Покажешь мне свой пупок? – с серьезным видом спросил Протасов.

– Я давно сережку вынула.

– Почему?

– Потому что все, кому не лень, носят в пупке сережку. Ольга хоть и вредина, но была права: затея глупая. Но Танька сережку продолжала носить, потому что ее Новикову это нравилось.

– Странные у людей бывают вкусы, – покивал Протасов.

– Ты следишь за ходом моей мысли? Ольга противник пирсинга.

– Вкусы меняются.

– Не спорю. И когда они изменились?

– Ты меня спрашиваешь?

– Конечно. Кто был ее любовником?

– Заверяю тебя, ничего в ее пупке не торчало. Но это не значит, что пирсинга не было. Сережку ведь можно вынуть в любой момент. Я ж под микроскопом ее пупок не разглядывал.

– А жаль. Как-то это странно, – вздохнула я. – Надо Таньку спросить. Она-то уж должна знать…

– Платон Сергеевич, – услышали мы за своей спиной, уже поравнявшись с «Мерседесом», и дружно повернулись.

Из машины, мощного джипа «Лексус», появился мужчина лет тридцати пяти, в джинсах и светлой рубашке. Короткая стрижка, лицо симпатичное, а вот взгляд был неприятным. Мужчина направился к нам, криво ухмыляясь.

– Добрый день, – сказал насмешливо. – Какими судьбами?

– Проезжал мимо, – в замешательстве ответил Протасов.

– Мимо? – мужчина огляделся с большой старательностью, а Платон Сергеевич поморщился: ответ он придумал крайне неудачно. Здание, откуда мы только что вышли, находилось в тупике, рядом была пожарная часть, а с противоположной стороны ограда хлебозавода.

– Как проходит расследование, Игорь… Павлович? – в свою очередь спросил Протасов, а тот поправил:

– Олегович.

– Простите. Нашли убийцу?

– Ищем, – буркнул мужчина, как видно, вопрос ему не пришелся по вкусу.

– Что ж, удачи вам, – кивнул мой спутник и поспешил сесть в машину. Я, конечно, тоже. Мы отъехали, а тип в светлой рубашке продолжал смотреть нам вслед.

– Это кто? – проявила я интерес, хотя и догадывалась, с кем довелось столкнуться.

– Следователь. Ведет дело об убийстве Ольги. Очень въедливый тип. Подозреваю, у него возникла оригинальная мысль, что я причастен к похищению. Допрашивал меня часа четыре и потом здорово допекал. Правда, последний месяц вроде бы забыл о моем существовании.

– Вот бы с ним поговорить, – вздохнула я.

– Возможно, твое желание осуществится, – фыркнул Протасов. – Его явно заинтересовало, с какой стати мы вдруг оказались вблизи подобного заведения.

– Судя по его виду, договориться с ним будет непросто, – кивнула я, думая о своем. – Вот что, отвези меня к Таньке.

– Я пойду с тобой, – заявил Платон Сергеевич, а я головой покачала:

– Исключено. Извини, но ты не вызываешь у нее симпатии.

– Потому что бросил ее обожаемую сестру?

– А ты ее бросил?

– Мы, можно сказать, расстались по обоюдному согласию. – Тут Протасов вздохнул и сказал совсем другим тоном: – Если уж совсем честно, я всячески избегал с ней встреч.

– Заморочил девушке голову, а потом боялся прямо сказать, что собираешься жениться на связях? – сказала я укоризненно.

– Я не боялся. Я щадил ее чувства.

– Как благородно, – хмыкнула я.

– Послушай, голову я ей вовсе не морочил. И ничего не обещал. Никогда. Почему она решила, что между нами что-то серьезное, для меня загадка…

– Еще бы. Мы, девушки, доверчивые существа. И верим: если парень тащит нас в постель, значит, какие-то чувства испытывает.

– Я испытывал. Но вовсе не те, которые ведут прямиком в загс. Секс и любовь – не одно и то же.

– Спасибо, что все так доходчиво растолковал. Не вздумай ко мне близко подойти, – прошипела я с внезапной злостью и продемонстрировала ему кулак.

– Ты-то здесь при чем? – взвился он.

– Поворачивай направо, – рявкнула я.

– Почему направо, нам же прямо…

Он все-таки свернул, и мы немного поплутали по улицам, сплошь застроенным особняками, ехать действительно надо было прямо. Но язвить на этот счет Протасов не стал. И правильно.

Танькин дом даже среди здешних зданий выделялся богатством отделки. При виде чужого счастья я, как всегда, загрустила, достала мобильный и набрала номер подруги.

– Ты где?

– Дома, – ответила Танька.

– Я у твоих ворот. Поговорить хотела.

– О чем?

– Может, ты меня впустишь? – разозлилась я. Собралась выходить из машины, а Протасов сказал:

– Я тебя подожду.

– Без надобности. На такси приеду. Или Таньку попрошу отвезти.

– Я тебя дождусь, – повторил Протасов, точно не слыша. – Позвоню пока мадам Бурденко. Вчера у нее времени для меня не нашлось, может, сегодня повезет.

– А кто это? – нахмурилась я.

– Большая любовь Зараева.

– Это ей он подарил ожерелье? – сообразила я, тут Протасов вдруг сменил тему.

– Я бы не стал рассказывать Татьяне о нашем визите к патологоанатому.

– Почему? – удивилась я.

– Потому что чем меньше людей знает о нашем расследовании, тем больше у нас шансов довести его до конца.

– Танька наш союзник, а не враг.

Я наконец-то покинула машину и направилась к кованой калитке. Нажала кнопку домофона, на мгновение усомнившись, что меня впустят. Но меня впустили. В дверях дома стояла женщина лет сорока и приветливо мне улыбалась. Раньше нам видеться не доводилось. Помнится, домработницей у Таньки была громкая такая тетка… Варвара, кажется.

– Проходите, пожалуйста, Татьяна Витальевна вас ждет.

Еще одно новшество. Варвара называла хозяйку Танечкой, во-первых, потому, что старше была вдвое, а во-вторых, потому что относилась к ней как к родне. Новиков морщился, но терпел. Подружку я обнаружила на открытой веранде. Она пила чай и задумчиво глядела вдаль, выглядела слегка утомленной или расстроенной. Надеюсь, не из-за моего прихода.

– Привет, – сказала я, поцеловала ее и села напротив. Домработница подала мне чашку чая и удалилась.

– Новенькая? – кивнула я ей вслед.

– Что? – спросила Танька. – Да, новенькая. Варвара с внучкой нянчится. Опять что-нибудь случилось?

– Да вроде нет.

– Мне показалось… ты говорила как-то странно…

– Сегодня Димку хоронили.

– Знаю. Извини, что я не пришла…

– Передо мной-то что извиняться, – пожала я плечами. – Давай начистоту. Мы ведь подруги. – Такое начало разговора Таньку, кажется, испугало, смотрела она настороженно. – Ты считаешь, Шевчук имел отношение к гибели Ольги?

– С чего ты взяла?

– Ты не ответила на вопрос.

– Не знаю, – помолчав, вздохнула она. – Я уже давно ничего не знаю… В последние несколько месяцев мы были очень близки с сестрой. Я места себе не находила, из-за Новикова. И думала, мои проблемы Оле будут безразличны, но она меня поддержала. Это Оля сказала, что я должна с ним развестись, ни к чему хорошему наш брак не приведет. Мы… она стала по-настоящему родным человеком, моей половинкой…

– И даже сделала пирсинг?

Танька нахмурилась.

– Откуда ты знаешь? Ах, ну да… Протасов.

– Нет, не Протасов. Он как раз утверждает, что никакого пирсинга не было…

– Выходит, они уже тогда расстались.

– Когда?

– Примерно за месяц до похищения. Оля очень переживала и, как часто бывает, решила: надо что-то поменять в своей внешности. Цвет волос, прическу… Снова стала шатенкой и сделала пирсинг. Она хотела наколку, но я отговорила. Сережку можно не носить, если надоест, с наколкой куда больше проблем.

– А в какой салон она отправилась, ты знаешь?

– Нет. А почему ты спрашиваешь?

– Считай это обычным любопытством. Я помню Ольгины насмешки… теперь понятно.

– Мне кажется, ты что-то скрываешь, – забеспокоилась Танька.

– В день, когда Ольгу похитили, вы ведь собирались встретиться? – продолжила я, не реагируя на ее замечание.

– Ну да… я ждала ее возле парка. Точнее, она позвонила мне, предложила прогуляться и сказала, что ждет меня там.

– Странная идея тащиться в лес в конце марта, – заметила я.

– Ты что, Ольгу не знаешь? У нее и не такие идеи возникали. Потом, это все-таки не лес, а лесопарк… Я приехала, ее машины не было, я позвонила, она не ответила, я стала ждать… Да я тебе все уже рассказывала…

– Ты прождала ее час, вернулась домой…

– А поздно вечером мне позвонили и потребовали выкуп. Машину Ольги нашли в парке… Почему тебя вдруг все это заинтересовало?