Избранник - Ксения Комал
– И когда он поверит?
– Никогда, – вздохнула Варвара.
***
Молодой человек действительно ошивался неподалёку, рассчитывая вовремя пресечь любые попытки последовать за ним и вместе с тем понимая, что ведьму всё равно ничто не остановит. Минут через десять он решил, что раз девушки по-прежнему покладисто сидят у пруда и открыто ему не перечат, внешние приличия вполне соблюдены и можно двигаться дальше. Присутствие посторонних, конечно, смутило бы Антонину Михайловну, но если эти самые посторонние будут тихонько подслушивать под её окнами, ничего ужасного не произойдёт. Обидно только, что Варвара всё ещё относится к нему без должного доверия, причём сейчас почему-то даже больше, чем раньше.
Даниил прошёл через маленький, не слишком опрятный лужок и оказался на задворках ухоженных огородов. Номер дома он благополучно забыл, зато в памяти остались примечательные ворота с жёлтыми резными петушками и старая раскидистая липа у крыльца.
Антонина Михайловна обнаружилась неподалёку; завидев посетителя, она удивлённо вскинула брови, отложила садовый шланг, при помощи которого пыталась вернуть к жизни засохшую от жары картофельную ботву, и гостеприимно махнула рукой в сторону дощатого столика, примостившегося под деревом.
– Даниил! Вот уж кого не ждала…
Вскоре на столе стояли чашки, вазочка с печеньем и шоколадный кекс. Молодой человек тихо злорадствовал, потому что подслушивать разговор в саду куда труднее, чем в доме, то и дело косился на придорожные кусты и медлил, не зная, с чего начать. Понаблюдав за его мучениями, женщина сделала большой глоток и, собравшись с силами, негромко спросила:
– Как проходит расследование?
– Движется, – охотно отозвался Даниил. – Мне нужно задать вам несколько вопросов об Илье. У него были близкие люди, кроме вас? Те, кому он мог бы доверить какую-нибудь тайну.
– Нет, – покачала головой Антонина Михайловна. – Илюша был очень застенчивым, всё время дома сидел. Когда в институт поступил, я надеялась, друзья появятся, девочки, но ничего не изменилось. Он ездил на занятия, а сразу после них возвращался сюда. Уж сколько я ему говорила, чтоб посидел где-нибудь с однокурсниками, на дискотеку сходил – всё бесполезно.
– Неужели совсем ни с кем не общался?
– Ну почему? Были какие-то ребята, но с ними он только по учёбе… Чтобы вне институтских стен – нет, такого не было.
– А среди соседей? Может, друзья детства…
– Да что ты, – отмахнулась Антонина Михайловна. – У него тут ровесников и не было никогда. И потом, Илюшка в детстве всё за мою юбку держался, к ребятам не пошёл бы.
– То есть вы были единственным человеком, которому он мог довериться? —громко, чтобы в радиусе нескольких метров было слышно, резюмировал Даниил.
– Получается так.
Женщина допила свой чай и сразу налила ещё. Чувствовалось, что обыденные привычные манипуляции позволяют ей сохранять хотя бы видимость спокойствия. Было ей чуть за сорок, но потеря единственного сына сказалась на Антонине Михайловне самым пагубным образом – из-под лёгкой летней косынки выглядывали совершенно седые пряди, возле глаз глубокой сеточкой расползлись морщины, уголки тонких губ были горестно опущены, выдавая ежедневные страдания. Одета она была в пижамные бриджи и безразмерную майку с котятами. Даниил предположил, что этот костюм женщина использует и для сна, и для работы в саду, своих мыслей тут же устыдился, однако поделать с ними ничего не мог. Впервые в жизни он был рад тому, что не имеет близких родственников и, следовательно, не превратится в подобие собственной тени, если с ними что-то случится. Как назло, перед глазами тут же возник образ одной до неприличия красивой приспешницы нечистой силы, и чудесный солнечный денёк окончательно померк.
– Скажите, Илья никогда не говорил, зачем отправился в то село? Я знаю, что уже спрашивал, но это действительно очень важно. Может быть, вы что-нибудь вспомнили?
– Нет. – Антонина Михайловна подпёрла щёку кулаком и с тоской принялась разглядывать облака. – Уже всю голову себе сломала. У Илюшки никогда от меня секретов не было, а тут – как подменили его. Я, грешным делом, подумала: влюбился. И знаешь, даже обрадовалась. Институт, конечно, жаль, но ведь всегда можно восстановиться… Надеялась, женится, детки пойдут, хоть на внуков посмотреть успею. А оно – вон как оказалось. Может, и правда зазноба там у него была?
– Может, – уныло подтвердил Даниил. – Илья никогда не увлекался архитектурой, историей, религией?
Она ненадолго задумалась.
– Нет, его больше техника интересовала. Он у меня инженер был до мозга костей.
– Может, в последнее время рассказывал вам что-то необычное? Какие-то легенды, например.
– Я бы запомнила, – уверенно ответила женщина. – Единственное – читать стал много. Он и раньше это дело любил, но тогда просто не оторвать его было.
– А что читал?
– Да я и не знаю, – виновато развела руками Антонина Михайловна. – Что-то в компьютере у себя.
– В компьютере! – оживился Даниил, досадуя, что сразу об этом не подумал. – А можно на него взглянуть?
– Да ради бога. Он у Илюшки в комнате. Я там ничего не меняла и не трогала, всё как при нём.
Вслед за ней молодой человек прошёл в сени, а оттуда – в крошечную полутёмную комнатку, отгороженную от основной части помещения массивной печной трубой и многоэтажной полочкой для обуви. Кровать, стол и скромное офисное кресло стояли совсем впритык друг к другу, а шкафа не было вовсе – видимо, остальными предметами мебели Илья пользовался где-то ещё. Книг и правда оказалось много, однако все они имели отношение к учебным дисциплинам, а не к поклонению дьяволу.
Старенький компьютер недовольно заурчал, когда его включили, но нужную информацию послушно выдал. Быстро проверив основные сайты, которые Илья посещал незадолго до смерти, молодой человек пришёл к выводу, что погибший не интересовался ничем необычным, за исключением разве что медицинской области. Нахмурившись, Даниил снова просмотрел примечательные страницы и, почувствовав, как по телу пробежала дрожь, негромко произнёс:
– Скажите… Тут вот говорится об одном серьёзном заболевании… – Он повернул монитор к Антонине Михайловне, чтобы она могла взглянуть. – Вы не знаете, почему Илья посещал этот сайт? Он подозревал, что болен? Думал, что ему недолго осталось?
Женщина как будто помертвела лицом и теперь стояла не шевелясь, даже глаза были устремлены в одну точку и не двигались. Даниил подождал, пока она немного привыкнет к его открытию, и повторил вопрос.
– Это мой диагноз, – еле слышно забормотала Антонина Михайловна. – Мой. Я не думала, что он знает, скрывала изо всех сил… Не понимаю, как он узнал. Как?..
Внутри всё похолодело от непрошеной жалости, молодой человек с трудом подавил порыв сочувственно стиснуть её руку и нарочито деловым тоном уточнил:
– То есть Илья каким-то образом узнал, что вы скоро… Скоро…
– Умру, – спокойно закончила женщина. – Теперь это не так страшно, без моего мальчика мне здесь делать нечего. Но тогда я была в ужасе, не понимала, как смогу его бросить… Если бы у него была своя семья – другое дело, только ведь Илюшка должен был остаться совсем один, без помощи, без родной души рядом… Я запаниковала, стала на него давить, чтобы он кого-нибудь нашёл… Должно быть, он что-то заподозрил. Надо было прятать результаты анализов, а я только в ящик убирала… О господи, получается, перед смертью он…
– Просто сбежал от вашей болезни, – вырвалось у Данила.
Он поспешно прикусил язык, но мать Ильи, похоже, ничего не заметила. Антонина Михайловна впала в состояние, близкое к ступору; среди невнятного бормотания можно было различить лишь бессвязные обрывки фраз, которые сами собой слетали с её почти неподвижных губ, в блёкло-голубых глазах застыл настоящий шок, пальцы мелко тряслись, то и дело сжимаясь в судороге.
