Разбитое небо - Евгения Михайлова
— Конечно, — ответил Сергей. — И все это мы должны знать точно. «Может быть» — это не аргумент в расследовании.
— Так спроси у него!
— К сожалению, то, что он ответит нам, тоже сейчас не аргумент. Наша задача — что-то знать точно. Доказательства невиновности. Да, есть презумпция невиновности, но она применима лишь в случае, если нет доказательств ни виновности, ни обратного. Лара, я не нагнетаю, но задержание Константина очень реально. Мы должны быть к этому готовы.
— Бессмысленный разговор, — вмешалась Ирина. — Мое предложение, Сергей: не передавай улику и материал следователю завтра утром. Что-то придумай. А я сейчас или перед работой заеду к Косте. Это его не удивит: мы с детства дружим. И что-то возьму. К примеру, стакан, из которого он выпьет пива со мной. Или немытую чашку из-под его кофе. Что-то в ванной. ДНК волоса в доступе?
— Да, это в материалах дела. Они у меня скопированы.
— Подождите, — дрожащим голосом сказала Лара. — А почему все же не сказать ему, почему не спросить? Я, кстати, могу подтвердить его алиби. Я звонила ему в ночь исчезновения Артура. Просила связать меня с каким-то начальством, чтобы искали. Это он попросил прокурора Иванова! И так моего мальчика нашли. Это о чем-то говорит? Костя — не посторонний человек.
— Он нам — не посторонний! Дело именно в этом, когда же ты въедешь. Потому что постороннего человека уже плющили бы в допросной по такому подозрению! — вдруг рявкнул Сергей. — Неужели это еще не понятно? И тест ДНК проводится с оформлением в отделе. Я просто думаю, как все это смягчить, как самим быть готовыми к обвинению до того, как что-то узнает он сам. Сразу скажу: и волос — не ключевая улика. Он мог остаться на куртке или свитере ребенка во время тех же съемок. Но если Николаев под давлением признается в чем-то во время допроса, — это все. Это может быть вообще вопрос, гладил ли он мальчика по голове. Мы его не отобьем, если на самом деле он не виновен. А если виновен… Значит, так тому и быть. Ты для этого нас наняла. Лара, умоляю тебя: доверься. Да, для нас очень многое значит, что Константин позвонил прокурору. Понимаю твою благодарность. Но твое алиби для следствия ничто. Ты позвонила ему среди ночи, он сказал, что находится в монтажной. Но проверить такое может только следствие. Или мы. Человек мог оставить телефон в монтажной, куда-то съездить, вернуться и ответить на твой звонок. Так и получается, что он провел ночь в одном месте. Так лучше мы проверим?
— Послушай его, — Надя погладила плечо Лары. — Я знаю, как там допрашивают, как цепляются за каждое слово, заставляют признаться, а ты даже толком не понимаешь в чем. Мы на самом деле должны все узнать до того. Конечно, он твой режиссер и друг. Но это очень сложный вопрос, ты на него не ответишь. В таких случаях проверяют все: любые контакты, семейное положение и даже каждую сплетню. Всех опрашивают… В моем случае — была у меня история, — все свидетели оказались нанятыми за деньги. У любого могут оказаться враги, о которых он не знает.
Часть десятая
Вам не понять
Поздно вечером Сергей позвонил Ларе.
— Извини меня за то, что сорвался. Но, честное слово, сейчас не время для реверансов. Мы близко к результату в любом случае. А хочу сообщить, что у нас появилось время. Макаров выехал на двойное убийство. Два-три дня точно будет заниматься только им. Звонил с дороги, говорит: есть та самая мечта следователя — взять по горячим следам. Прошу тебя, общайся с Константином нормально, не выдавай своей тревоги. Есть масса шансов, что все объяснится. Но пока даже нет предположений. Да, Ирина привезла стакан из-под пива. И несколько волос с его щетки. Говорит, хорошо посидели. Константин был женат, у него есть дети? Ирина говорит, что теряла его из виду, когда работала по обмену на французском ТВ.
— Мы с ним никогда не говорили на эту тему. Но, по-моему, нет. Ни в каком контексте не упоминал. А о моей личной жизни беседовали. Но Костя окончательный трудоголик. Только о работе думает и говорит.
— Ясно. Ну давай спи. Про утро, которое якобы мудренее, ты знаешь. Только у меня, наверное, это самое тупое время суток.
Лара даже Андрею ничего не сказала. Правда, он приехал полумертвый от усталости и непереносимости самого факта участия в погоне за криминалом.
— Это все какой-то жуткий параллельный мир, — сказал он Ларе. — Там говорят на суконном, нечеловеческом языке. Дикая стилистика их протоколов. Мы еще приехали на квартиру, чтобы следователь Горецкий опросил, как он выразился, Нину. Чудовищные вопросы. Понимаю, как все важно, когда в зловонном болоте криминала кишит такое количество гадов. Но меня просто раздавило там бетонной стеной. Не мог представить себе, что из-под этого можно выбраться. Как не в состоянии осознать, что здоровый парень может спать с приличной женщиной, слушать ее откровения, делать селфи в постели, а потом явиться убивать ее и отца, чтобы ограбить. Есть такое правильное слово «нелюдь». Да, о хорошем. Этот лейтенант Горецкий мне даже понравился. Если отвлечься от тона, языка и самих процедур, то он показался мне небезразличным и честным человеком.
Лара обняла его и подумала, как же прав Сергей. Константин в такой ситуации может испугаться и просто что-то подписать, не вникая. Вероятность его вины она отвергала. Но поехать утром на работу показалось нереальным. Позвонила Константину и попросила пару дней, чтобы полежать с мигренью.
Мигрень, конечно, тут же постучала изнутри черепной коробки. Так выглядит наказание любого слишком честного симулянта. К тому же Лара чувствовала себя малодушной предательницей. Когда Андрей уехал на работу, она плотно завязала голову шерстяным платком и села за компьютер, чтобы просмотреть материалы последней съемки.
Звонок Кати просто ворвался в ее ноющую и страдающую голову.
— Лар… У нас такое… Я не могу, я помираю. Такое никому не снилось!
— Боже! Что-то с Колей?
— Нет, слава богу, не с ребенком. Но язык просто не поворачивается.
— Прекрати сейчас же стонать. Или я кладу трубку, у меня тоже большие проблемы с мигренью.
— Не вздумай
