Шипы близкой дружбы - Наталия Николаевна Антонова
– Они этого не знали. Мне сказал дворник-таджик.
– Как он себя чувствует? Я имею в виду пострадавшего.
– Сейчас ему лучше. Я уговорил сестричку разрешить мне поговорить с ним.
Мирослава улыбнулась, для неё не было ничего удивительного в том, что Морис околдовал медсестру. При желании он мог бы уговорить её полететь с ним на Луну, а не только пропустить его в палату к бездомному.
– И что он тебе сказал?
– Сначала его ответы были уклончивыми, но через десять минут мы с ним подружились, и он не только сознался в том, что нашёл в мусорном баке связку ключей, но и согласился отдать мне ключи за энную сумму. Однако я подумал о том, что изъятые таким образом ключи перестанут быть уликой.
– Ты подумал совершенно верно. Я сейчас позвоню Шуре, и он пришлёт оперативников. Ты подготовь к этому своего нового друга, – проговорила она с лёгкой иронией, – и отдай ему те деньги, что обещал.
– Хорошо. Пойду готовить его к приезду полиции.
Не утерпев, Мирослава спросила:
– А что же он увидел в яме?
– Не поверите! Старый сплющенный самовар.
– Стоило ли из-за него рисковать жизнью?
– Не знаю.
Мирослава отключила связь и сразу же перезвонила Шуре. К счастью, она застала его на месте и изложила ему ситуацию, не давая себя перебивать возмущёнными, даже негодующими возгласами.
– Я сам поеду! – заявил Наполеонов.
– Молодец, Шура! Возьми ситуацию под свой контроль, – одобрила Мирослава. – Кстати, не срывайся на оперативников.
– Каких оперативников? – не понял он.
– На тех, что опрашивали бомжей, это ни к чему хорошему не приведёт. Они, конечно, должны были опросить не только их, но и дворников.
– Вот именно! – вклинился Шура.
– Промой им мозги вежливо.
– Да уж! – Мирослава услышала, как следователь стукнул кулаком по столу.
– Не кипятись. Бери оперативников и езжай.
– Ладно уж, – проворчал он, – на этот раз голову им отрывать не буду. Но всё равно сделаю втык.
Мирослава не стала с ним препираться. Он следователь. Ему виднее.
Прекратив разговор с Наполеоновым, Мирослава позвонила Морису:
– Жди. Шура приедет сам.
– Когда?
– Скоро. У тебя ко мне всё?
– Почти. Мне после общения с полицией придётся заехать ещё во двор Гульковой, чтобы справиться о женщине со шпицем, как вы просили.
– Да, сделай это.
– А вы достаньте из камеры форель и вымойте картофель, который я отложил.
– Картофель поставить варить?
– Нет. Я буду его запекать.
– Чистить не надо?
– Нет.
– Ладно. – Она отключила связь. Стряхнула перчатки и не стала заново их надевать, отправившись в сторону сарая.
Дон спрыгнул со скамейки и мяукнул.
– Ты чего? – спросила она.
Кот потрогал оставленный ею на скамейке мобильник.
– Вот, – сказала она укоризненно, – был бы ты собакой, взял бы аппарат в зубы и понёс в дом.
Дон презрительно фыркнул.
– Ладно, не сердись, – сказала Мирослава примирительно, – сейчас уберу лейку и грабли и возьму телефон.
Морис вернулся только в шесть вечера. Поставил в гараж машину, минут двадцать пять пропадал в душе, потом отправился на кухню.
Мирослава к этому времени уже заварила свежий чай и нарезала вчерашнюю ватрушку с творогом и изюмом.
– Спасибо, но есть некогда.
– Даже и не думай! – погрозила она ему пальцем. – Пока не закусишь, я ничего тебе делать не дам.
– А отчёт о проделанной работе, когда вы от меня ждёте?
– Расскажешь устно, пока будет готовиться ужин.
– Договорились, – сказал он и вонзил зубы в ватрушку. Говорить ей о том, что он здорово проголодался, Морису не хотелось.
Она села напротив него и тоже стала жевать ватрушку. Один кусочек Мирослава положила на окно для кота, и Дон составил компанию хозяевам.
Допив чай, Морис занялся рыбой. Мирослава тем временем тихо сидела на диване, Дон устроился рядом с ней.
– И чем вы там занимаетесь? – спросил Морис, не оборачиваясь.
– Наблюдаю за мимикой твоей спины.
Он фыркнул:
– Ничего не скажешь, хорошее занятие. А вы не хотели бы заняться делом?
– Только не проси меня почистить лук, – сердито проговорила она.
– Не буду.
– Тогда чего тебе надобно, старче?
– На столике возле дивана лежит книга.
– Не вижу…
– Под газетой.
– «Поэты Возрождения»?
– Точно. Так вот, старче хочет, чтобы вы открыли наугад страницу и начали читать.
Мирослава послушно открыла книгу.
– Ян Кохановский. Трены:
Господи! Мы непослушные дети,
Утешаясь на свете
Радостями земными,
Забываем помянуть твоё имя.
Мирослава, недолго думая, закрыла книгу и открыла её в другом месте.
Морис грустно улыбнулся.
А она уже читала:
– Гарсиласо де ла Вега. Сонет:
Да, мягче воска я по вашей воле.
Да, ваши очи – солнца жаркий свет,
Они ещё не подожгли весь свет —
По недоразумению, не боле…
Больше она не пыталась закрыть книгу и открыть её на новом авторе. Видимо. Гарсиласо де ла Вега пришёлся ей по вкусу.
Из духовки потянуло восхитительным ароматом запекаемой рыбы. Кот и хозяйка облизнулись одновременно. Морис напомнил:
– А кто-то не хотел чистить лук.
– Понятия не имею кто, – отозвалась Мирослава и захлопнула книгу. Кивнув на духовку, она спросила: – Как долго будет готовиться эта вкуснятина?
– Минут тридцать пять – сорок, – флегматично ответил он.
– Прекрасно. Тогда садись и рассказывай мне о своих подвигах.
– Может быть, после ужина? – спросил он.
– Нет! Сейчас, немедленно.
– Хорошо, хорошо, – поднял он руки вверх в знак того, что уступает её напору. – Я так же, как оперативники, говорил со всеми окрестными бездомными.
– Премилые люди, – улыбнулась Мирослава.
– Дело с ними иметь можно, если найти правильный подход, – невозмутимо отозвался он. – Только, к сожалению, они не смогли мне сообщить ничего полезного. Один из них, правда, проговорился, что несколько дней назад неожиданно пропал некий Миха. Я сразу же уцепился за эту информацию и стал расспрашивать, кто он. Но они понятия не имели о его прошлом и откуда он пришёл пару лет назад. Однако все сошлись на том, что уходить он никуда не собирался, и утверждали, что его исчезновение выглядит подозрительно. Он мог бы, конечно, отравиться палёной водкой и отдать богу душу в каком-нибудь подвале, но дело в том, что Миха завязал. Я спросил когда. Этого они тоже не знали, но уверяли, что он ни разу с ними не пил и пьяным его никто не видел. Выделив им некую сумму в благодарность пусть и за скудную, но всё-таки информацию, я отправился на поиски тех, кто мог знать Миху. Про себя я уже решил, что если Миха – это кличка, то
