Светлана Алешина - Тень на плетень (сборник)
– А-а-а, – понимающе протянула я, укладывая в голове метафору «к чертовой матери» и совмещая ее с дачей. ;
– Великолепная идея! – загорелась Маринка. – Там и отдохнем, и загара наберемся. Вернемся, как «баунти»!
– И комаров покормим, – добавила я.
– Не без этого, – философски заметила Маринка, – все хотят кушать. Поэтому мы и это… того… комаров кормим.
– Логично, – сказала я, обдумывая Маринкино предложение.
Долго заниматься этим делом мне Маринка не дала, и через двадцать минут мы уже подходили к «Ладе», а я была полностью убеждена, что выезд на природу, действительно, решение всех сегодняшних проблем: избавляемся от Пузанова, избавляемся от нервотрепки, связанной с его ожиданием, если этот придурок нас вдруг не станет доставать, а заодно еще и отдохнем.
Мы подъехали к моему дому. И на этот раз Виктор пошел с нами, не решаясь пускать одних, – вдруг нас уже поджидают около двери? Мнения Виктора насчет поездки, кстати, никто и не спрашивал, да ему и было все равно: природа, пляж или квартира. Виктор заступил на службу и, как всегда, лишних вопросов не задавал.
Быстренько собрав нужные вещи в большую сумку, мы покинули мою квартиру и поехали к Маринкиному дому.
Глава 5
После бурных дебатов, переходящих в крики и хлопанье дверями и продолжавшихся в кухне под кофе и те же самые крики, мы все-таки решили поехать в лес, расположенный за полсотни километров от города и спускающийся своими непрочесанными зарослями к самой Волге.
Пришлось после Маринкиных пенатов еще заехать и к Виктору домой. В отличие от нас с Маринкой, набравших полные сумки полотенец, покрывал, купальников, книжек, кремов и прочего, Виктор загрузил в «Ладу» замечательную палатку, удобное туристическое снаряжение, включающее в себя даже топорик, котелок и радиоприемник.
Экипированные разностильно, но в сумме разумно и удобно, мы выехали по направлению к Волгополоцку.
Волгополоцк вовсе не был конечной точкой нашего путешествия, просто трасса так называлась – Волгополоцкая, потому что растянулась до этого города и продолжалась дальше. Если она где и заканчивалась, то, наверное, уже в Иране, но нам так далеко не было нужно. Я же сказала: полсотни километров, не больше.
– Виктор! – призывно позвала Маринка, глядя в окно и отпихивая от себя сумку с запасами. – Давай-ка на всякий случай попетляем по городу, чтобы уж точно знать, что за нами никто не увязался. Береженого бог бережет.
Виктор кивнул и сделал все, о чем его просили.
Пока он накатывал по городу замысловатые узоры, мы все в три пары глаз отслеживали машины, едущие за нами. Ни одна из них не вызывала подозрений. Это радовало, но, с другой стороны, было и досадно: получалось, что зря тратили время.
Но, как верно заметила Маринка, береженого бог бережет.
Помнится, триста лет назад, когда мы обзорно изучали в университете персидскую литературу, мне попалась на глаза одна восточная пословица с тем же смыслом, что и русская, приведенная только что. Персияне, однако, говорили проще и конкретнее: на аллаха надейся, а ишака привязывай.
Определение отсутствия за нами слежки и было тем самым символическим привязыванием ишака, о котором напоминали иранцы.
Символическое привязывание ишака прошло замечательно, и мы выехали за КП ГИБДД в легком настроении и в полной убежденности, что уже на этот раз никакой Пузанов нас не вычислит. Не получится!
Место для Отдыха было найдено достаточно удобное и отдаленное от надоевших благ цивилизации.
Мы оставили «Ладу» возле конторы в деревне. посулив сторожу мзду на пол-литра, и ушли в лес козьими тропами, которые по нынешним временам, конечно, правильнее было бы назвать велосипедными. Но нам повезло: на пути не встретились ни те, ни эти представители местной фауны.
Мы шли и шли до тех пор, пока не убедили друг друга и самих себя в том, что нас уже не найдут ни случайные отдыхающие, ни собиратели пустых бутылок.
– Здесь будет город заложен! – заявила Маринка, выйдя на маленькую прогалинку, оканчивающуюся невысоком обрывчиком. Панорама открывалась замечательная, не хуже, чем иной раз показывают по телевизору, рекламируя прелести средней полосы.
Маринка топнула ногой в пяти шагах от воды. наверное, определяя центр будущего града, и без паузы заявила, что дико устала и перенервничала.
– Аналогично. – Я не пожелала взнуздывать себя на всю работу по устройству ужина и спальных мест. – Помнится, меня сегодня так часто хотели убить, что, кажется, уже убили морально. Ты сообразишь ужин, Марин?
– Я?! – Маринка даже как бы слегка ошалела от этих простых моих слов, и я удивленно взглянула на нее.
– Не хочешь одна? – грустно спросила я.
– Не хочу, – отрезала Маринка, – в конце концов, что это за херня происходит? Я сама не меньше некоторых…
– Ты хочешь вдвоем? – так же грустно спросила я.
– И никак иначе! – отрезала Маринка. – А по-другому ты и не…
– В таком случае распахивай сумки и начинай шустрить, – бодро высказалась я, – время к отбою, а мы ни в одном глазу! Это нормально?
Маринка нахмурилась, помолчала и вздохнула.
– Я устала, – простонала она, но деваться уже было некуда, приходилось заниматься делом.
Мы с Маринкой подняли бестолковую суету и развели ее до такой степени, что, когда Виктор поставил палатку, развел костер и повесил над костром котелок с водой, мы только-только заканчивали инвентаризацию принесенных вещей. Но тоже ведь нужное дело, верно?
– Вот это и есть жизнь, – удовлетворенно оглядываясь на наше будущее лежбище и поднимая голову к черно-лиловому небу, сказала Маринка, – а все остальное – так, одна видимость. Хочу быть дикарем!
– Согласна, – охнула я, спотыкаясь о никчемный корешок, нарочно бросившийся мне под ноги, и высыпая принесенные для костра ветки, – сигареты мои не видела?
– Брось эту дерьмовую привычку! – предложила Маринка, кидая мне мою пачку, но оставляя себе одну сигарету. – На таком воздухе курить – грех! Дай зажигалку!
Мы курили и смотрели, как Виктор ловил рыбу.
Я не без удовлетворения чувствовала себя Пятницей, Виктор, разумеется, был Робинзоном, а Маринке оставалась только роль людоеда, но я ей об этом, конечно же, не сказала, она бы обиделась.
Стемнело необычайно быстро. В городе так быстро никогда не темнеет, потому что всегда где-нибудь горит или фонарь, или окно светится, но здесь темнота словно упала, и ощущение было необычным.
Мы с Маринкой сели над обрывчиком, закурили и заговорили ни о чем, то есть о самых важных вещах на свете: а помнишь, а знаешь, а зачем…
Костер дотлел, и Виктор залил угли водой. Оставалось в последний раз потянуться, умыться, влегкую поругаться и идти спать. Однако нерешенным оставался еще один вопрос, который я все оттягивала напоследок, ожидая, когда об этом заговорит Маринка. Вопрос был несерьезный, но и нешуточный: куда положить Виктора? Вариантов было два: в середину или с краю. А если с краю, то с какого?
Было над чем подумать. Было.
Я – не мелочная и не жадная, но я – за справедливость, чтобы все было по-честному, а вот у Маринки, как я подозревала, на всякую ерунду была своя особая точка зрения.
Виктор, после того как затушил костер, распахнул палатку и занес туда жестянку с дымящейся травой, выгоняя комаров. Всегда приятно, когда кто-то заботится о том, чтобы тебе спокойно спалось.
– Хозяйственный парнишка, – полусонно пробормотала Маринка.
Мы только что с нею решили один важный вопрос – отложили первое купание на завтра – и теперь продолжали болтать ногами, держась за ветки толстенной ольхи. До воды было всего-то полметра, но падать даже с такой высоты не хотелось. Наступала расслабуха.
Виктор молча подошел и сел с нами рядом.
Взошла луна, ее рассеянный свет не делал предметы более видимыми, а наоборот, делал их какими-то необычными, неузнаваемыми. Если бы настроение шатнулось, то запросто можно было бы разглядеть среди деревьев леших, а на воде и следы от хвостов русалок. Однако мучиться такой дурью ни у кого настроения не было, все разговоры постепенно угасли сами собою, и мы просто сидели и смотрели на противоположный берег, думая, что там, среди освещенных окошек деревни, суетится какая-то жизнь с оскорбляющей бытовухой, а здесь тихо и спокойно.
Одним словом, романтика и кайф, жаль только, что все это ненадолго, да и само ощущение кайфа тоже ненадолго. Завтра уже, не обнаружив горячей воды в Волге и возмутившись естественным неудобством присутствия чужого мужчины, мне захочется обратно.
Маринке захочется обратно в запыленный город еще раньше, как только она обнаружит, что некуда подключать ее кофейник, который она, кстати, и не захватила с собою.
Мы посидели еще немного, дружно обзевались и уже все втроем поняли, что пора идти спать, как тут внезапно послышался негромкий плеск. Вот как раз такой, что можно ожидать от русалки, захотевшей приглядеться к новым гостям на берегу ее реки.
