Наталья Андреева - Капкан на мечту
– А что не в порядке с моей одеждой? – он нервно одернул пиджак.
– В елочку, из Мосторга, – насмешливо улыбнулась госпожа Домна. – А убил Хорьков.
– Простите?
– Жену убил Юлий Хорьков. Это все, что вы хотели узнать?
– Но…
– Идите к Лиле. Второй мой свидетель, если вам так надо, владелец ресторана. Приходил за оберегом. Хочет защитить свой бизнес. Сами знаете, какая сейчас ситуация. Многие деликатесы запрещены к ввозу. Вот ресторатор и переживает, что обанкротится. Если хотите, я дам вам его адрес. Назову ресторан, который ему принадлежит, можете там пообедать.
– Хорошо, я готов, – кивнул Вячеслав, вновь доставая блокнот.
– Какой вы дотошный, – покачала головой госпожа Домна. – Вы что, не верите ясновидящей?
– Вообще-то, я следователь. У меня работа такая: все проверять.
– Ну, так я вам говорю: Хорьков сядет. – Она усмехнулась. – Карты мне сказали: есть женщина, от которой зависит его судьба. И пока я бы поставила на черное.
– Да, есть такая, – кивнул Вячеслав. – Его теща.
– Если бы это была теща… – вздохнула госпожа Домна и назвала ресторан, владельцем которого был ее постоянный клиент. Тот, который с половины десятого до половины одиннадцатого.
Вячеслав с сожалением поднялся из удобного кресла. В его собственном доме мебель напоминала ту, что стояла в квартире тещи, а Лизина мать была далека от стиля хай-тек. И вообще от всего, что мог предложить людям двадцать первый век. В ее мобильном телефоне лично Вячеславом были запрограммированы три кнопки. Номер один – Лиза, номер два – зять, и номер три – Тимоша. Нажать – вызвать. Остальная клавиатура не существовала. Эсэмэски теща научилась читать года три назад, но отвечать на них так и не научилась. В магазины, где продаются такие кресла, как это, она не заходит. Они для нее не существуют. И отдыхают они только в Сочи или в Адлере. А теперь в Крыму. За исключением того единственного раза, когда Лиза прозвонила всю свою зарплату.
Кликушин невольно вздохнул. Привычка – вторая натура. А то и полная замена натуры, все зависит от срока. Скоро и десятилетний Тимоша по-стариковски начнет вздыхать:
– Господи, как раньше-то было хорошо…
Он уже заявил, что хочет пойти учиться в ПТУ.
– Так ведь, сынок, нет теперь ПТУ! – растерялся Кликушин.
– А как же тогда мой дедушка? Он ведь там учился!
– Так ведь это было давно!..
Семь метров в секунду
На шестой этаж он поднимался пешком. Прикидывал время, которое затратила эта Лиля на визит к Розалии Хорьковой, если таковой в тот роковой день все-таки состоялся. И надо же! Запыхался! А ведь тридцать пять лет… Так и хочется поохать:
– Старость не радость… Суставы… Ревматизм…
«Сегодня же поговорю с Лизой», – решил Вячеслав, сердито надавив на кнопку электрического звонка. Раз уж пришел, надо зайти и к Лиле.
Все-таки лавры Шерлока Холмса не давали ему покоя. Убил Хорьков, говорите? А вот мы это сейчас проверим!
Кликушин почувствовал азарт. К тому же за дверью раздались шаги. Но едва она открылась, эта дверь, Вячеслав стушевался. За дверью стояла женщина, являющаяся полной противоположностью его Лизе. Она, эта женщина, была, как бы это сказать на современном языке, ибо только он соответствует такому вот облику? Сплошь тюнингованная. Да, женщина была тюнингованная, как какая-нибудь дешевая машина, на которую навесили все от самых дорогих. Потому что, приглядевшись, Вячеслав заметил, что ничего такого особенного в этой женщине нет.
Лет тридцати, а то и больше, во взгляде уже нет наивности, свойственной юным девушкам. Он цепкий, ледяной, оценивающий, хотя на самом лице нет ни морщинки. Современная медицина творит чудеса, но со взглядом ничего поделать не может, он сразу выдает возраст.
Ресницы показались Кликушину неестественно длинными. Как он отметил, приглядевшись, внешность у этой Лили была самая заурядная: роста невысокого, лицо плоское, волосы жидкие, фигура вроде бы стройная, но ни талии, ни бедер, ни груди. Зато! В пупке пирсинг, на щиколотке золотой браслет с висюльками, волосы как-то хитро выстрижены, в глубоком вырезе кофточки Кликушин заметил татуировку. Она же присутствовала на лице, насколько Вячеслав разбирался в женских штучках, насмотревшись ночного эротического канала. Губы у женщины, стоящей за дверью, были слишком уж яркими, а брови очень уж черными. Под конец Вячеслав сбился со счета, отмечая все эти «прибабахи», как он их мысленно квалифицировал.
– Вы ко мне? – грудным голосом спросила женщина.
Это, пожалуй, единственное, что было в ней по-настоящему красиво. Естественно красиво. Ее голос.
– Вы Лиля? Извините, по отчеству не знаю…
– Юрьевна.
– Лилия Юрьевна? – она кивнула. – А я следователь.
Она смертельно побледнела, это было заметно даже сквозь искусственный загар. Еще один, кстати, «прибабах». Кликушинская Лиза в ужасе говорила, что солярий – прямой путь к меланоме. Для Лилии Юрьевны, как понял потом Кликушин, это, равно как и татуировки с пирсингом, было прямым путем к финансовому благополучию. Ее любимый мужчина, судя по всему, тоже смотрел по ночам эротику втайне от жены, поэтому Лилия Юрьевна так и старалась. Без этого всего посмотреть было не на что, а так – только рот разевай! Взгляд Вячеслава метался от разноцветной макушки до ступней с хитрым педикюром: ногти были острые, как когти хищной птицы, и расписанные, будто яйца Фаберже. «А это еще зачем?»
– Что с вами? – спросил он, сообразив, что пауза затянулась. – Вы чем-то напуганы?
– А вы по какому вопросу? – хрипло спросила женщина.
– Убили вашу соседку, Розалию Хорькову.
– Ну а я здесь при чем?
– Могу я войти?
Она какое-то время колебалась. Потом сказала:
– Ева спит. У меня есть полчаса.
Сказала она это неохотно и так же неохотно посторонилась. В прихожей приложила палец к губам:
– Тс-с-с… Пройдете на кухню.
На кухне она первым делом закурила. Какую-то хитрую сигарету, длинную, черную, тонкую. Вячеслав смотрел во все глаза.
– А я уж было подумала, что вы из налоговой, – усмехнулась Лилия Юрьевна и глубоко затянулась дымом. – Или судебный пристав.
– Я же сказал: следователь.
– Мне-то какая разница? – пожала она плечами. – Представитель власти. Которой мне постоянно грозила Розалия. Извините, я вам не предложила: чай, кофе? Или, может, сигарету? – она кивнула на пачку, лежащую на столе.
– Нет, спасибо, – невольно поежился Вячеслав. Ему показалось, что закури он сейчас эту странную сигарету, и у него на ногах тоже отрастут когти.
– Значит, вы расследуете ее убийство?
– Да.
Он сел, хотя сесть ему тоже не предложили. Лилия Юрьевна стояла у окна и курила, форточка была приоткрыта. Все-таки о ребенке она думала.
– А почему вы так боитесь налоговой и полиции? – поинтересовался Вячеслав.
– Ну, как же? – усмехнулась она. – Я же налоги не плачу. Я эту квартиру снимаю, – пояснила Лилия Юрьевна. – Точнее, мне ее снимают. А требовать от мужчины, который это делает, еще и всех положенных справок… Не в моем положении, – отрезала она.
– Я слышал от госпожи Домны, что у вас семейные проблемы.
– Ах, это она вас сюда послала! Понимаю: я – ее алиби. Они с Розалией и в самом деле были на ножах. Семейные, как же, – вдруг горько усмехнулась она. – Семейные – это когда есть семья. А у меня… – она достала из пачки еще одну сигарету.
– То есть, вы не замужем?
– А так не видно? – с вызовом спросила Лилия Юрьевна. – Если бы это еще и помогало! – она нервно потрогала одну из сережек в левом ухе. Вся мочка сплошь была в этих колечках и «гвоздиках», некоторые с камешками. – Может быть, это из-за груди? – озабоченно спросила вдруг женщина. – Из-за беременности я вынуждена была вынуть импланты. Меня мучили боли. Но теперь, когда я перестала кормить… Черт! Теперь у меня проблемы с деньгами!
Кликушин молчал, не готовый обсуждать проблему имплантов. Его Лиза считала, что импланты – это разврат, который бывает только у проституток. По ним сразу видно, порядочная женщина или нет. Судя по виду Лилии Юрьевны, она была настолько непорядочной, что у Вячеслава дух захватило. Тем не менее в соседней комнате спал ребенок.
– Значит, вас содержит любовник? – Кликушин решил идти до конца. Пусть даже следующей темой разговора будет интимная стрижка.
– У него другая семья, – кивнула Лилия Юрьевна. – Точнее, там – семья. Жена, сын, уже взрослый. Скоро родится внук. А тут мы с Евой. Ее отец приходит два раза в неделю, платит за квартиру, дает деньги на содержание. Классика, – усмехнулась она. – Как в старом кино. Банальная мелодрама. И, разумеется, плохая здесь я. А что я, собственно, хочу? Жить с любимым мужчиной? Замуж хочу? Так это естественно.
– Вы именно с этой проблемой ходите к госпоже Домне?
– Да, я хочу, чтобы она его приворожила! – с вызовом сказала Лилия Юрьевна. – Чтобы наслала порчу на его жену! Чтобы он ушел из семьи! Ушел ко мне! Я не хочу быть любовницей, слышите? Это все так… Ненадежно. Мне уже тридцать пять! – «Так мы, выходит, ровесники?» – А дальше что? Я и ребенка поэтому родила. Надеялась, что мой любимый привяжется ко мне и к дочке, что мы станем семьей… Но, видимо, все это без толку. А Розалия… О, как же она меня достала! Впрочем, как и всех!
