Игра в наперстки - Николай Иванович Леонов
– Ладно, давайте по домам.
Крячко и Гуров поехали к Стасу на дачу. Хоть время и было уже позднее, был шанс, что Мария еще не спит. А кто, как не она, будет лучшим свидетелем, который сможет рассказать им о прошлом ее начальника?
Мария в самом деле не спала. Как и Наталья. Дамы были очень рады видеть своих мужей, и Наташа снова продемонстрировала свою удивительную суперспособность – мгновенно приготовить прием на несколько человек так, что все будут сыты до полуприкрытых глаз.
– Машенька, нам очень нужна твоя помощь, – Крячко начал разговор первым.
– Вы про Игоря, да? У нас уже все сообщество гудит, что он умер. Его убили? – спросила женщина, ставя на стол чайник.
– Да. Все, что сможешь вспомнить необычного. Ты говорила, что он несколько раз женился и менял фамилии?
Мария кивнула:
– Да. Когда он работал у нас, то у него была уже вторая жена. Она была тоже актрисой, чуть старше его и, как бы это сказать… Побогаче. У нее это был второй муж, и первый оставил хорошее наследство. Игорь говорил однажды вечером, что там очень грустная история. Что его жена сбежала с каким-то альфонсом, потом пропала. Каждый раз, когда речь заходила о браке, Игорь делал очень таинственное выражение лица и закатывал глаза так, как будто где-то у него зарыта очень страшная тайна. Мне показалось, что ему нравилось играть роль брошенного героического мужа, хотя никто не понимал, что там героического. Слишком быстро он женился вновь, опять сменил фамилию.
– Значит, завтра начнем с того, что будем искать его жен.
Гуров рассказал про найденный блокнот, и тут Мария снова показала себя как бесценного свидетеля.
– Да, я помню, когда он начал его вести. Так совпало, что это было в тот день, когда мы ставили «Капитанскую дочку», но в его собственном чтении. Если честно, это был такой ужас, что все переругались, один только режиссер сидел довольный и что-то писал себе в блокноте. А на сцене творилась настоящая вакханалия. Я спросила, что он там пишет, просто чтобы переключить внимание, и он рассказал, что он нашел удивительного специалиста, который показал ему новую методику. Вроде как нужно записывать каждый день хорошее. Все рекомендовал мне так же попробовать, я тоже вела.
– А что-то про этого специалиста он еще говорил?
– Нет, – развела руками Мария. – Это правда было очень давно.
После этого они решили, что нужно уже заканчивать этот бесконечно длинный день, и разошлись по спальням.
– Мне показалось, знаешь, что Игорь он как будто без стержня внутри. Поэтому он постоянно играл кого-то. Изображал нас, изображал роли и говорил постоянно. Понимаешь, о чем я? Мне кажется, что никто не видел нашего режиссера настоящим. Может быть, даже его жены. Я же говорила тебе, еще тогда, помнишь, что он хотел прославиться. И разбогатеть. Но не хотел для этого ничего делать. И когда понял, что классика много ему не принесет, он начал выбирать скандальные способы прославиться. Я поспрашивала знакомых, которые тоже знали Игоря. Ничего определенного, к сожалению, я сказать не могу. Разве что только то, что мнения были диаметрально противоположные. Он для кого-то был душкой и любимым другом, а для кого-то человеком-истеричкой, с которым невозможно общаться.
– Спасибо, что помогла, – тепло поблагодарил жену Лев.
Завтра они договорились со Стасом, что будут копать прошлое режиссера. Если этот чудо-специалист порекомендовал всем жертвам вести блокноты, казалось бы, очень простой совет, то, может быть, именно по этим блокнотам, как по следу из хлебных крошек, через последнюю жертву получится выйти на убийцу.
Новостей по Рассолкину не прибавилось. По-прежнему не было ни тела, ни каких-либо намеков на то, что оно может появиться, но и живым консультант не объявлялся.
– Артем, я понимаю, – вздохнул Гуров, разговаривая с другом Рассолкина. – Мы открыли дело об исчезновении, но поверь, если мы объявим Рассолкина в розыск, а он просто улетел поправить здоровье на Минводы или решил отдохнуть где-то в отеле с дамой сердца, обратно снять розыск будет уже не так просто.
На самом деле Гуров лукавил. Они уже проверили базы аэропортов и вокзалов. Рассолкин не покидал Москву. С отелями сложнее. В Москве сдаются сотни квартир посуточно, и документы тех, кого они принимают у себя, видят только владельцы. Так что осталось терпеливо ждать.
Завтра будут третьи сутки, и можно будет объявлять в розыск. Правила придумали не они.
Пообещав держать его в курсе, Гуров закончил разговор с Ткаченко.
– Наши замечательные технические службы с утра уже как муравьи. Нашли много всего интересного, – сказал Стас, возвращаясь с кипой бумаг. Они по-прежнему по старинке работали с бумагами, хотя обоим недавно купили новые тонкие планшеты, чтобы можно было везде возить с собой. Но Гуров привык, когда он читает копии документов, делать свои отметки карандашом или ручкой на полях, поэтому не спешил сдаваться техническому прогрессу.
И вот что интересного накопали технические службы, пробив и разобрав по составляющим жизнь театрального режиссера и все цифровые следы, которые он оставлял.
Легальным браком он сочетался в самом деле три раза. И первая жена бесследно пропала. Она была давно объявлена в розыск. И сохранились даже видео с тем, как, мужественно давя слезы, Игорь обещал любые деньги за информацию о местонахождении его жены. Но играл он при этом из рук вон плохо и поверить было сложно. Как в то, что он любит свою жену, так и в то, что он действительно заплатит эти деньги. Еще одним интересным совпадением было то, что раньше он жил в Истре. Рядом с тем самым Истринским водохранилищем, где все и началось в этом деле.
– Прокатимся? – спросил Гуров.
Крячко можно было и не спрашивать, потому что он уже нашел адрес дома, где раньше жили убитый и его жена.
– Вряд ли кто-то остался, кто жил там почти пятнадцать лет назад. Но попытаем удачу. И нужно будет заехать в тот театр.
– А там есть театр?
– Есть. Он же филармония. Он же привычный нам всем Дом культуры, – отозвался Гуров. – С него и начнем. Я думаю, что вот там как раз не сильная текучка кадров и нам смогут помочь.
Как оказалось, в Доме культуры отлично помнили и Игоря, и его жену: она долгое время была директором Дома, убитый – ее замом.
– Надо же. Он, похоже, всю жизнь жил за счет женщин, –
