Белый слон - Валерий Сергеевич Горшков
При такой интерпретации одно остаётся непонятным – почему слонов, которые в конце рассказа Киплинга трубят маленькому Тумаи, восемь. Не семь или девять, как бывает в наборах статуэток, а именно восемь? При этом восьмой, Кала Наг, упомянут отдельно от остальных, а не в общем перечислении.
В последнем предложении рассказа указано место слоновьего таинства – самое сердце гор Гаро. В Рош-Аинде только одни горы – Айрамские, а их сердцем можно считать Роутер-Пик, находящийся на одной из вершин. Это указание на Гектора Дуарте?
Если так, картина переворачивается и становится более логичной. Образ Кала Нага – Дуарте, который каким-то образом помог маленькому Тумаи – нашему новому маньяку, наградил его своими знаниями и сделал лучшим убийцей. В таком случае, исключая упомянутого отдельно Кала Нага (Гектора), в концовке трубят семь слонов. Будет семь жертв. Остались три – Чейз Шоу, Эванс и Я. Появляется даже мотив – моё убийство, как дань уважения Гектору Дуарте.
3. Запись с видеорегистратора личного автомобиля Маркуса Й. Кёнинга
от 18.10.2006
Пояснение:
Запись указывает на интерес Николь Катрин Эванс к подробностям частной жизни Маркуса Йенса Кёнинга.
Отсканируйте код файла в системе для просмотра.
Малолитражка, взяв небольшой разгон, взлетела на пригорок и вырулила к ровной площадке на опушке Вествудского леса, поросшей местами вытоптанной невысокой травой. Кёнинг развернул автомобиль мордой обратно к просёлку и, сдав назад в тень молодой секвойи, заглушил двигатель.
– И вот здесь вы живёте? – спросила Николь.
Кивнув, Маркус отстегнул ремень безопасности и вылез наружу. Последовавшая за ним помощница увидела небольшой деревянный домик, почти хижину. Ничем не выкрашенная древесина посерела от времени и местами была серьёзно подточена жучками. Двускатную крышу недавно обновляли и покрыли профилем бордового оттенка – примерно такого же, как и автомобиль детектива, но чуть светлее. Под отливом светилась окружность инфракрасных диодов внутри объектива камеры наблюдения, направленной на то место, куда Маркус поставил автомобиль.
Рядом с машиной стоял деревянный уличный стол, соединённый с двумя лавочками. Напротив них располагался огромный чурбан с воткнутым в него топором. Рядом сушились свежие дрова.
Кёнинг возился с ключами у белой входной двери. Она оказалась единственным элементом всего здания, который красили.
Вокруг зеленела молодая поросль, уже приличные деревца и настоящие столетние гиганты. Шум от автострады из-за такой многоуровневой естественной стены, совсем не достигал жилища.
– Тишина какая, – подметила Николь. – А по соседству есть дома?
– Этот – единственный, – мотнул головой Кёнинг.
– Не знай я вас, подумала бы, что вы и есть маньяк.
– Не знай я себя, тоже так бы подумал, – усмехнулся детектив. – Прошу.
Он толкнул дверь со скрипящими петлями и нагнулся, чтобы попасть в дом. Вдохнув полной грудью прохладный лесной аромат, Эванс неуверенно заглянула внутрь. Вопреки первому впечатлению от внешнего состояния жилища, внутри оно оказалось неплохим. Как минимум, было куда чище и просторнее, чем в её захламлённой квартире.
Кухонное и гостиное пространство были едины и отграничены друг от друга лишь диваном. Интерьер соответствовал загородному стилю. В нём преобладали деревянные детали.
Маркус подошёл к раковине и затянул потуже и без того закрытый кран. Последняя капля лениво сорвалась с него и упала в турку.
– О, тут даже водопровод есть? – удивилась Эванс.
– Скважина. Кофе? – предложил Кёнинг.
– Давайте уже побыстрее заберём, зачем сюда приехали, – отказалась она. – А то уже темнеть начинает.
Маркус вернул турку обратно в раковину. Немножко приоткрыл краник. Вода начала сочиться редкими каплями. Задавать вопросы по этому поводу Николь не стала. Ответ и так был очевиден – звук водяного потока настолько неприятен детективу, что ему проще набирать её себе в течение дня по капле, чем потерпеть пару секунд.
– Делаете домашнюю консервацию? – спросила Николь, заметив на столешнице закаточную машинку.
– А, это для не совсем для солений…
Оглядев комнату, Эванс заметила приоткрытую дверь в ванную комнату и вторую, похоже, ведущую в спальную. Правда, дверь эта выглядела странной и при ближайшем рассмотрении оказалась вовсе не дверью, а огромным серым куском холста, натянутым при помощи скоб строительного степлера на дверную коробку. Выглядело в точности, как огромная прямоугольная заготовка для картины.
Натяжка полотна оказалась почти такой же тугой, как на барабане. Попытавшись продавить её внутрь на пару сантиметров, Эванс предположила, что дверной створки за холстом не было.
– А что тут? – спросила она, оборачиваясь к Кёнингу.
Тот любовно заворачивал в кухонные полотенца фигурки фарфоровых слонов прямо на обеденном столе и складывал в картонную коробку.
– Ничего, – излишне резко ответил он и замялся. – Пока пусто, ремонт ещё не делал, а закрыл, чтобы глаза не мозолило и пыль не тянуло.
Она ещё раз приложила руку к ткани и почувствовала, как сквозь неё пробежал тоненький поток сквозняка.
– Идём, – прозвучало у самого её уха.
Кёнинг с коробкой в руках стоял почти вплотную к ней.
– Мы крюк из-за этого давали? – поинтересовалась Николь. – Зачем их видеть Гектору?
– Они не для Дуарте, – ответил детектив.
Выйдя на улицу, Николь сделала на телефон несколько снимков леса и
