Мир Аматорио. Разрушенный - Мари Мур
Он не один. С ним Табита.
Она, одетая в короткое платье, заливисто смеется, когда парень шлепает ее по заднице.
Я замечаю его похотливый взгляд, каким он смотрит на девушку, и с силой сжимаю руль.
Чертов урод.
Они вдвоем заходят в номер, в окне загорается свет. Может быть, раньше я бы испытывала волнение или тревогу. Боялась и нервничала. Но сейчас мне не страшно. Когда-нибудь это должно было случится, и я просто забираю свой долг.
Он был жесток со мной. Он разрушил мою жизнь. Я сделаю с ним то же самое.
Жду несколько минут и оглядываюсь по сторонам. Убедившись, что все чисто, я выбираюсь из машины. Быстро приближаюсь к номеру и поворачиваю ручку двери. Она не заперта. Еще один пункт нашего договора.
Я открываю дверь и осматриваю небольшой номер с ванной комнатой, из которого доносятся звуки льющейся воды. На кровати сидит Табита, закинув нога на ногу. При виде меня она кивает и произносит:
– Он в душе.
Удовлетворенная ее ответом, я прохожу вглубь номера и достаю из кармана пачку банкнот.
– Это остаток, – я отдаю деньги девушке. – После этого ты должна исчезнуть из города.
Табита проводит пальцем по сгибу купюр, отчего в ее руке они разлетаются веером.
– С тобой приятно иметь дело, – довольным тоном произносит она.
– Ты меня никогда не видела, – говорю ей. – Теперь можешь идти.
– Если я когда-нибудь понадоблюсь: ты знаешь, где меня найти.
Взяв свою сумочку, Табита уходит, тихо закрыв за собой дверь. В этот момент я подхожу к прикроватному столику и надеваю медицинские перчатки. Беру кувшин и наполняю стакан водой. И только после этого достаю из кармана капсулу.
Вскрыв ее, я выливаю ее содержимое в стакан. А затем присаживаюсь на кровать и занимаю то место, где совсем недавно сидела Табита.
До меня доносятся звуки секундной стрелки настенных часов. Этот ублюдок слишком долго принимает душ. Будто вода может смыть все его грехи.
Но сегодня я заставлю его в них искупаться.
Наконец, звуки воды замолкают. Я вынимаю из-за пояса пистолет и снимаю его с предохранителя. Дверь раскрывается, и из ванной комнаты выходит тот, кто однажды оставил меня умирать в лесу после того, как изнасиловал.
– Ты уже разделась, крошка? – в нетерпении спрашивает он.
При виде меня он застывает на месте, весь его беспечный вид исчезает. Он смотрит на меня, а затем переводит взгляд на оружие в моих руках.
– Привет, Джек, – я одариваю его зловещей улыбкой.
Глава 19
Май. Бостон
– Как дела? – обманчиво беспечным тоном спрашиваю я. – Честно говоря, выглядишь отстойно.
Джек стоит в дверном проеме, но даже со своего места я могу чувствовать его страх наравне с шоком. На нем только полотенце, обернутое вокруг бедер. Худое тело с выступающими венами. По небольшим синякам в сгибах локтей я могу догадываться, что у него проблемы с наркотиками. А еще темные круги под глазами и тусклый цвет кожи.
Я наводила о Джеке кое-какие справки и выяснила, что его семья была разорена в этом году. Кто-то открыл доступ к информации о нелегальных счетах и переводах компании, лишив Блаунтов партнеров и инвесторов. Кроме того, их конкуренты воспользовались бедствующим положением и окончательно потопили их бизнес.
– Кимберли… – потрясенно говорит Джек. – Это ты?
– Разве я так сильно изменилась, что меня с трудом можно узнать?
– Зачем ты вернулась? – настороженно спрашивает он.
– Я пришла вернуть свой долг, – я направляю на него пистолет. – Я всегда возвращаю долги.
Джек указывает на оружие в моих руках.
– Он… Он настоящий?
Вместо ответа я нажимаю на курок. В номере раздается щелчок, и через мгновение настенный светильник, горевший позади Блаунта, разбивается на осколки. Джек испуганно вскрикивает и наклоняется, инстинктивно прикрывая голову руками.
– Когда я только училась обращаться с оружием, я попадала, куда угодно, но только не в цель, – говорю я, продолжая наводить на него пистолет. – Но потом я начала попадать точно в мишень. Знаешь, почему я научилась стрелять, Джек?
– Почему? – он напряженно сглатывает.
– Я начала представлять вместо мишени твое ухмыляющееся лицо. Я запомнила его до мельчайших подробностей в ночь, когда ты упивался моей беспомощностью. Когда я просила меня отпустить, но вместо этого ты становился безжалостнее и безжалостнее. Когда ты не смог остановиться. Когда ты насиловал и избивал меня до тех пор, пока тебе не показалось, что я умерла. Твое мерзкое отвратительное лицо еще долго стояло перед моими глазами.
Джек поднимает перед собой руки в примирительном жесте.
– Кимберли, перестань. Я тебя знаю. Ты не способна причинить кому-либо боль. Ты не сможешь в меня выстрелить. А сейчас убери пистолет, иначе я вызову полицию.
Он делает шаг в сторону комода, на котором лежит телефон и ключи от машины. Я пристально слежу, как его рука тянется за мобильным и нажимаю на курок. Пуля попадает Джеку в плечо, и от выстрела его тело дергается, а кровь забрызгивает светлую стену. Глазами, полными ужаса, он смотрит на свое простреленное предплечье и начинает орать.
– Твою мать, ты в меня выстрелила. Ты отправишься за решетку, сука!
– Заткнись, – требую я.
От моего повышенного голоса он замолкает. Из его раны продолжает течь кровь, и Джек сжимает предплечье свободной рукой, стараясь остановить кровотечение. Его лицо перекошено от боли, когда он отшатывается назад и упирается в стену спиной, медленно сползая по ней. Забавно наблюдать, как ублюдку становится плохо от вида собственной крови.
В какой-то момент полотенце спадает с его бедер, и я вижу его член.
Честно говоря, он никогда не славился большим размером, но сейчас от него осталось сплошное недоразумение.
– Что с твоим членом, Джек? Тебя укусила собака?
– Это сделал твой конченный псих, – отвечает Джек. – Кэш. Это он заставил меня это сделать.
На мгновение у меня перехватывает дыхание. Кэш заставил Блаунта что-то сделать с его членом?
– Тебя будут искать, – заявляет Джек сквозь плотно сжатые губы.
– Меня искали и не нашли. Для всех я давно умерла. Или ты забыл об этом?
– Ты правда собираешься убить меня?
– Сначала я много раз представляла, как всаживаю всю обойму в твою башку. Но это было бы слишком быстро и безболезненно. Потом я думала, что начну отстреливать все твои конечности по очереди, чтобы ты долго мучился и страдал. Но и это оказалось бы для тебя слишком легкой участью. Но затем мне пришла идея. Я решила,
