Нина Васина - Черные розы для снайпера
В восемь десять все желающие разместились. Лев Иванович ждать продюсера не собирался, поэтому, многозначительно откашлявшись, начал говорить необычайно тихим голосом, чем добился через некоторое время полнейшей тишины.
– Мы, собственно, с вами на двух предыдущих встречах говорили не столько о писательском мастерстве, сколько о разнообразных способах преступления закона. Сегодня предлагаю сотрудничество на уровне обмена идеями, опытом и фантазиями на тему, как же все-таки написать детектив, учитывая, что лучшие способы написания этого жанра уже воплощены в жизнь великими и всем известными мастерами. Итак, однажды писатель решается описать преступление. Он честно и подробно навязывает читателю детали, объясняет причину тех или иных поступков своих героев и получает в результате полную скуку. Изменив немного структуру повествования, начав с самого преступления, окутав его тайной, постепенно перемещая читателя от одного персонажа к другому таким образом, что подозреваются все, писатель в конце самым неожиданным образом раскрывает тайну. Это интересно, если писал мастер… Что я имею в виду? – Пискунов удивился, что в самом начале лекции, когда обычно слушатели, впавшие в оцепенение от его тихого голоса, замирают без движения и звука, вдруг уже появился первый любознательный и задал вопрос. – Я имею в виду, что мастер не позволит себе в классическом исполнении детектива вдруг к концу книги обнаружить неизвестные события многолетней давности, которые как-то объяснят преступление, либо ввести дополнительных персонажей, чем, например, грешила к старости даже Агата Кристи. Это, если рассматривать классический, как его еще называют, английский детектив. Давайте предположим, что вы явились свидетелем убийства. Оно произошло на ваших глазах, убийца скрылся, вы в шоке, но потом проходит некоторое время, вы успокаиваетесь, отвечаете на вопросы следователя, и вам это начинает надоедать. Это обывательский случай. Но как только вам показалось, что следователь слишком ленив и не замечает явных улик либо не придает им значения, как только вы увидели знакомую фигуру на улице второй или третий раз за вечер и подумали, что за вами могут следить, как только вы на рабочем месте впали в оцепенение и вдруг поняли, как именно могли бы совершить преступление сами, все! Вы почти писатель, и вам осталось только преодолеть три ступеньки, чтобы стать известным. Слушаю вас! – Пискунов кивнул миниатюрной блондинке, укутанной в накидку из синих перьев.
– Меня интересует третья ступенька, – сказала женщина, приподнявшись на стуле.
– Надо так понимать, что первые две вы уже преодолели? – Пискунов удовлетворенно кивнул на сдержанный смех, которым некоторые слушатели приветствовали его легкий юмор. – Поделитесь с нами вашими двумя ступеньками, это очень интересно.
– Да пожалуйста, – встала блондинка, – никаких секретов тут нет. Вы сказали, что надо видеть преступление или слышать о нем, короче, надо как-то участвовать. Это мой случай. Я увешана преступлениями. Я работаю в органах, за день на две-три бытовухи всегда найдется что-то интересное, что заводит, это понятно? Работаешь, раскручиваешь, а через пару месяцев суд. Придумывать ничего не надо, описывай конкретных героев, изменяй фамилии, а если хочется добавить экзотики, можно и фантазию употребить. Вот у меня по плану, – она достала из сумочки блокнот, вспорхнули и затрепетали в нервном движении воздуха синие перышки, – в следующем месяце несколько раскрытых дел идут в прокуратуру. Убийство мужем жены за наследство. Четыре кражи на квартирах у ювелиров, сработано очень чисто. Мошенничество с однодневными фирмами, организатор не оставил ни одного свидетеля, но все равно попался. Получается, что преступления есть, есть что описывать. Это первая ступенька. Вторая – написать так, чтобы это было интересно. А третья? Издательства требуют сериалов. Их не волнует общий художественный уровень. Как сделать интересным сериал?
Лев Иванович пристально всмотрелся в накрашенное лицо женщины.
– А вы не пробовали описывать ви-ся-ки? – спросил он.
– Так там же преступник не пойман? – искренне удивилась блондинка.
– А придумать преступление самой?
– Это еще зачем, их и так хватает. Под завязку. – Женщина стояла, и Пискунов не сразу понял, что она ожидает ответа на свой вопрос.
– А, простите… Мои вопросы по поводу висяков и воображения – это и есть третья ступенька. Понимаете, вы описали настоящее преступление, преступник наказан, но такую информацию можно получить просто в криминальных заметках, их сейчас в каждой газете полно. Вы можете не работать в органах, раскрыть на завтрак газету, прочитать, что и как произошло, а потом просто расслабиться, выпить кофе и представить себе исполнителей того, что вы прочли. Придумать их, придумать, зачем и почему они это сделали. Таким образом вы создадите на основе вполне реальных фактов условный мир, этот мир будет только ваш, и ничей больше. Не описывать реальных лиц из документов, а придумать своих персонажей и населить ими ваше творчество.
– Это же будет неправда! – возмутилась блондинка.
– Это будет третья ступенька, это ваше вдохновение. Если вас вдохновляют человеческие пороки либо информация о них, трудно следовать условиям достоверности. Если же они вас не вдохновляют, не надо об этом писать.
– Да зачем вообще вся эта мура? – громко поинтересовался развалившийся на стуле крупный молодой человек. Между расставленных ног висел поверх белой рубашки удивительно длинный галстук. – Действие главное, чтобы каблуком в морду или розочкой в жопу, а то как начнут описывать – «резким ударом ребром ладони незаметно сломал шею…». Это же смешно. А это ваше вдохновение?! Это же получается обман. Я специально пришел сегодня, потому что книжку вашу прочел. – Он говорил не вставая. – Ну мура! У меня девочка знакомая была, фотомодель, короче, она связалась с одним крутым, короче, поехала с ним в Турцию погулять, его там пришили и ее заодно как свидетельницу. А вы что пишете? Какой-то мудак, охранник в темноте по ошибке отрезал ей голову. Не разглядел, короче, да? Мы всей кодлой прочитали, посмеялись. Она это описана, точно – Светка Кошкина! Нет, ну почему не написать как было? Ну пришили киллера, а его девочку разделали на части. Зачем там охранник, я не понял вообще, какую-то проститутку в этом месте ловит! Я думал, что вдохновение – это когда белеет парус одинокий в тумане моря голубом. Что, не правда? – обратился он к засмеявшейся аудитории. – Я больше скажу! – Молодой человек перешел на «ты». – Ты описываешь ледяную пулю, не стрелял такими, врать не буду, допустим, она есть, так вот у тебя эта пуля испаряется при попадании в тело. Ты дырку в мясе от пули в натуре видел? Через что она испаряется? Ты бы еще написал, что пуля навылет – это когда сквозь дырку в теле можно посмотреть на закат.
– Это ошибка редактора насчет пули. – Пискунов тоскливо посмотрел на часы. Девять. – В оригинале было написано, что пуля растворяется в теле, и углекислота испаряется при вскрытии. Я сам не понимаю, зачем редактор сделал такие исправления. Теперь мои книги печатаются исключительно в авторской редакции. А вообще, скажу вам, молодой человек, это совсем неважно, как именно испаряется углекислота. Сразу или погодя. Вы пришли ко мне на встречу потому, что пишете детективы?
– Ну ты даешь, не важно! – возмутился его собеседник. – Мура же полная! Я не знаю, кому как, а конкретно стреляющему человеку противно. И не пишу я детективы, я вообще редко пишу, и с детского сада не расписываюсь, точно как твой Федя Самосвал. Я сегодня оформляю концерт и слежу за порядком, а сюда зашел, потому что твою фамилию на афише разглядел.
– А можно мне спросить? – Пожилая дама подняла тонкую сухую руку, увешанную браслетами. – Почему у вас бандиты такие симпатичные? Где у вас отрицательный герой? Ведь по сути своей детектив – это когда зло наказано, а чтобы его наказать, надо сначала его отрицательно подать.
– У меня нет отрицательных героев, я уже говорил об этом на первой лекции. Кто совершает преступление? Инопланетяне? Нет, обычные люди, живущие рядом с нами. Конечно, некоторые писатели стараются конкретизировать условия, толкнувшие того или иного героя на преступление. Для этого есть стандартные приемы – герой бесполезной войны, спонтанный мститель за убийство друга, брата, любимой или мститель из органов, уничтожающий ненаказанных преступников. Если писатель любит длинную социальную объясниловку, то он начнет с младенчества героя, брошенного, например, при рождении и выросшего в детском доме. Надо сказать, что литература подобного рода – это порождение именно нашего времени и нашей страны. Слушаю вас!
– Где вы черпаете свои сюжеты? Они так похожи на некоторые события из новостей, герои так узнаваемы, – молодой человек, строго одетый и коротко стриженный, смотрел насмешливо и чем-то сразу не понравился Пискунову.
