Никлас Монсаррат - Похищение на Тысяче островов
Чтобы переменить разговор, Харрисон, прежде чем вернуться к своей газете, спросил: — Опять днем поедешь загорать на моторке?
— Наверно, — ответила Эллен без энтузиазма. — Вообще-то мне лень. Возможно, не поеду.
Внезапно рядом с ними раздался грохот: Джо, пытавшийся удержать пепельницу, в конце концов уронил ее, и она разбилась на куски.
— Джо, — сказал Джон Харпер Харрисон укоризненно, — что такое?
— Сэр, очень сожалею! — Джо стал неуклюже собирать куски пепельницы. Наконец покончив, с этим, он выпрямился и спросил Эллен: — Вы поедете на лодке, пожалуйста?
— Не знаю, Джо. Если захочу поехать, скажу механику.
— Хороший день, много солнца, — сказал Джо на удивление настойчиво.
— Я скажу механику, — повторила Эллен.
— Знаешь, — сказал ее отец неожиданно изменившимся тоном, — думаю, что ты все-таки поедешь.
— Почему, папа?
Глядя мимо нее с широкой улыбкой, ее отец сказал: — Поднимайтесь к нам, Грег.
* * *Они, держась за руки, спустились на берег, провожаемые взглядами полудесятка молодых людей, которые были бы готовы на самые невероятные жертвы — даже на отказ от надежд выиграть следующую регату — ради такого счастья.
Но кажущаяся их близость была иллюзорной. Очень скоро возникли разногласия.
— Но, солнышко, у меня была работа, — сказал Грег Перринг. — Мы просто были завалены работой, причем дошли до чего-то очень важного. Я просто не мог уехать.
— Нет, ты не хотел!
— Совершенно верно, не хотел.
Грег — красивый молодой человек (но слишком худой, — считала Эллен), выглядевший так, будто все время о чем-то думает (иногда он просто где-то витает, жаловалась Эллен), сделал это признание чересчур охотно.
— Я же сказал, дело было очень важное.
Она отняла свою руку, и они остановились в конце причала в тени больших платанов.
— Что же, важнее, чем я? — требовательно спросила она.
— Это зависит от того, какую именно область мы обсуждаем, — рассудительно ответил Грег, чересчур рассудительно. — В чем-то для меня нет ничего более важного, чем ты, потому что я люблю тебя. С другой стороны, то, над чем я сейчас работаю, важнее, потому что я подошел к самой сути своих исследований…
— Просто слушать тебя не хочу, — с силой прервала его Эллен. Потом она спросила: — И что это такое?
Он усмехнулся, что привело Эллен в бешенство, и ответил:
— Это новый тип металла, который годится для изготовления спускового механизма…
— Грег Перринг! — взорвалась Эллен. — Ты, кажется, хочешь свести меня с ума. Спусковой механизм! И это важнее, чем увидеться со мной?
— Мы надеемся, — сказал он сосредоточенно, скрывая под этой сосредоточенностью еще более раздражающую иронию, — что история ответит на это «да».
— А я говорю на это «нет!». — Она посмотрела на него с нескрываемой неприязнью. — К счастью, все здесь смотрят на это иначе, чем ты. Здесь множество молодых людей, у которых я на первом месте.
— Гм.
Она взглянула на него в упор. — Что означает этот нелепый звук?
— Думаю, он означает, что я не мастер соперничать.
— А это что значит?
— Перестань, Эллен, — попросил он, уже немного встревоженно. — Ты знаешь, что я имею в виду. Если ты любишь меня, это замечательно. Если ты полюбишь кого-нибудь другого, пока меня здесь нет, я ничего не смогу с этим поделать.
— Ты мог бы постараться.
— Тут дело не в моих стараниях. Просто все зависит от того, чего захочешь ты.
— В жизни не встречала такого слабого мужчины, как ты!
Он покачал головой.
— Это не слабость, а здравый смысл. Я не боец, любимая. Ты это знаешь. Я человек рассудка или стараюсь им быть.
— Иногда я задумываюсь, — ответила она раздраженно, — мужчина ли ты вообще.
— Это решить тоже должна ты.
— Грег Перринг, подозреваю, что ты делаешь все это нарочно!
После ленча, во время которого Джон Харпер Харрисон наблюдал за ними с отстраненным удивлением, знакомым множеству родителей в подобной ситуации, Эллен объявила, что поедет на моторке загорать.
— Могу я поехать с тобой? — спросил Грег.
— Обычно я езжу одна, — холодно ответила Эллен.
— Это когда меня здесь нет.
— И сегодня мы здесь последний день.
— Это еще одна убедительная причина.
— О, ладно!
Отец Эллен, наблюдавший, как отплывает лодка, случайно взглянул на лицо Хоакина. Оно выражало такую боль и отчаяние, что Харрис остановил на нем взгляд. Затем он отвел глаза. Наверно, зубы болят, — решил он. Не может быть других обстоятельств, вызывающих такую муку на лице.
Выражение, появившееся на лице Хоакина Барзана в момент, когда моторка отплывала от яхты с Эллен Харпер Харрисон и этим злосчастным вторым пассажиром на борту, Грегом Перрингом, было несравнимо с той яростью, которая охватила все существо Пэкстона пятью минутами позже. С места своей обычной стоянки на середине реки он видел, как моторка отплыла от яхты и взяла курс вверх по реке. И только теперь, когда она вся оказалась в пределах видимости, он заметил, что за Эллен, умело управляя рулем, сидит еще один человек — молодой мужчина, привалившийся к спинке сиденья и оглядывающий окрестности с видом спокойного удовольствия.
Когда бинокль сообщил Пэкстону эту дурную новость, он с силой втянул в себя воздух. Тут же остальные двое на катере заметили вторую фигуру в моторке; их это зрелище тоже потрясло.
— Эй, Пэкс, — вскричал Керли Бейтс. — Смотри, с ней там кто-то еще!
— Мама миа! — воскликнул Дино. — Пэкс, там какой-то мужчина…
— У меня есть глаза, — огрызнулся Пэкстон. Глаза эти были прикованы к биноклю, а мозг лихорадочно обдумывал поворот событий. Второй пассажир был молодым человеком, по виду почти мальчишкой, но тем не менее это был некто второй. Осложнение, неожиданный удар по их планам. Девушка никогда не брала никого с собой, и вот… Как назло, это должно было случиться именно сегодня…
Моторка в полумиле от них вышла на одну линию с их катером и продолжила свой путь вверх по каналу, оставив их позади. Все трое в замешательстве тяжело дышали.
— Что мы теперь будем делать? — спросил Дино напряженно. — На этот раз она не одна… Дайте мне только добраться до этого Джо, до этого тупоголового мексиканца…
— Это не его вина, — сказал Керли Бейтс.
— Он мог предупредить нас, — крикнул Дино в слепой ярости.
— Каким образом? — спросил Пэкстон. Голос его прозвучал, как удар хлыста.
— Откуда я знаю, каким образом? Это его обязанность, верно? Он должен был сообщать нам об их намерениях. А теперь там двое вместо одного. Что нам делать? Давай, говори!
— Придется нам все отложить, вот что будем делать, — сказал Керли.
Пэкстон опустил бинокль и потер глаза. Затем свирепо оглядел Керли и Дино.
— Решения буду принимать я, и приказы отдавать буду тоже я… Мы не можем отложить дело, это ясно. Сегодня они здесь последний день. Завтра отплывут.
— Но мы не можем захватить двоих.
— Почему не можем? — резко возразил Пэкстон.
— Нам нужна только девушка. Так мы планировали. Мы не можем прямо сейчас менять свой план.
— Почему не можем? — снова спросил Пэкстон.
— Верно, ты прав, — сказал Дино, обретая прежнюю уверенность. — Мы возьмем их обоих. Не так-то уж это трудно. Какой он, Пэкс?
— Мальчишка. Лет двадцати двух — двадцати трех.
— Я им займусь, я займусь ими обоими.
Моторка была уже в миле от них и быстро уменьшалась в размере. В ней по-прежнему сидели двое, но теперь, когда они это знали, это обстоятельство не казалось им столь существенным.
— Давайте продумаем, как действовать, — сказал Пэкстон. — Дело надо сделать сегодня, иначе мы его провалим. Джо не виноват, этот парень, возможно, появился в последнюю минуту. Нас трое, не забывайте, а их двое… Но это еще не конец света. Дино, когда мы пристанем, ты займешься парнем.
— Я хорошо им займусь, — сказал Дино с усмешкой.
— Действуй не слишком грубо, — предупредил Пэкстон. — Лишь по необходимости… Керли, ты оставайся на катере, держи его наготове. Девушкой я займусь сам.
— Мне все это не нравится, — нервно сказал Керли. — Мы так не планировали.
— А никто не просит, чтобы тебе нравилось, — прорычал Дино. — Твое дело — катер.
— Ты хочешь сказать, — спросил Керли Пэкстона, — что мы заберем на Тысячу островов их обоих?
— Почему бы и нет. Там достаточно места.
— Но он-то нам не нужен.
— Может, у него богатый отец, — сказал Дино. — А ты что думаешь, Пэкс?
— Там посмотрим, — ответил Пэкстон. — Так или иначе, придется взять его с собой. Мы не можем его отпустить и не можем оставить его там, разве что похоронить.
Голос его не изменился, когда он произнес это. Не изменился и голос Дино, когда он довольно бодро ответил:
