Никлас Монсаррат - Похищение на Тысяче островов
После ленча всегда происходило одно и то же: спускали маленькую моторку, и девушка уплывала вверх по реке на свое любимое место, где загорала. Она никогда никого не брала с собой. Лодку она вытаскивала на песок где-то в уединенном месте в четырех или пяти милях от яхты. Она всегда оставалась там одно и то же время, примерно три часа. (Дважды они незаметно следовали за ней, однажды остались на якоре, ожидая ее возвращения.) Когда она возвращалась, под тентом на палубе снова собирались гости. После захода солнца на «Стригущей волну» зажигались огни, и трое на катере кончали свою вахту и отправлялись туда, где жили, вверх по реке в деревню Пойнт-Клэр, где находился причал для яхт. Там они ставили катер на прикол, садились в свою машину и возвращались в мотель.
* * *Через три дня, прошедших без всяких действий и без каких-либо объяснений со стороны Пэкстона, Дино прервал молчание и наглым тоном спросил:
— Ну что, составил план, Пэкс?
— Возможно, — кратко ответил Пэкстон. Он лежал на кровати в мотеле, потягивал виски и смотрел в потолок. Дино расположился на другой кровати. Керли сидел в кресле и возился с какой-то деталью мотора катера, нуждавшейся в небольшом ремонте.
— Когда же мы начнем? — спросил Дино.
— Когда будем готовы.
— Я уже готов, — сказал Дино, — можешь меня попробовать.
Керли Бейтс презрительно фыркнул, как может фыркнуть даже самый малорослый кокни в ответ итальянцу, какого бы роста и телосложения тот ни был.
— У тебя жар и насморк? — спросил Дино воинственно.
— Нет, мне не жарко и не холодно, — презрительно ответил Бейтс. — Я видел, как ты смотрел на девушку, когда она загорала. Если у тебя такие мысли, мы лучше обойдемся без тебя.
— Я мужчина! — величественно провозгласил Дино.
— Ты… — начал Керли Бейтс.
— Прекратите! — рявкнул Пэкстон, не сводя глаз с потолка. — Я думаю.
Наступило молчание. Керли Бейтс закрепил винтик на одной из катушек с проводом. Дино расслабился. Потом Пэкстон сказал:
— Нам нужно снова связаться с Джо. Для верности.
— На этот раз лучше поезжай ты, Керли. Дино уже слишком много околачивался вокруг яхт-клуба. — На мрачном лице Пэкстона отразилась работа мысли — он составлял план и отдавал распоряжения. — Поезжай в машине и свяжись с Джо. Если у него есть хоть капля ума, он будет слоняться поблизости от яхты. Но оставайся в тени деревьев, где темно. Если он сможет получить выходной, привези его сюда. Если не сможет, спроси, нет ли у него новостей, знает ли он наверняка, когда они отплывают.
— О'кей, начальник, — ответил Керли.
— И смотри, чтобы тебя не заметили, — добавил Пэкстон. — Помни, у них есть сторожа. Старайся не попадаться на глаза.
— Давай, лучше поеду я, Пэкс. Я больше похож на члена яхт-клуба, верно?
— Ты больше похож на дерьмо собачье, — сказал Бейтс, надевая пиджак. — Не беспокойся, начальник, я привезу его.
* * *Хоакин Барзан чувствовал себя неуютно. Яркий свет в комнате мотеля резал ему глаза. Взгляд Пэкстона был слишком пристальным, слишком пронзительным. Презрение Дино — слишком явным. Только Бейтс вел себя доброжелательно и по-дружески. Но Керли Бейтс был здесь такой же жалкой собакой, как и он сам.
— Давай выясним это окончательно, — в третий раз повторил Пэкстон. — Знаешь ты наверняка, когда они отплывут?
— Послезавтра, — ответил Хоакин. — То-есть, я так думаю.
— Думаешь?
— Я уже два раза спрашивал, — подавленно ответил Хоакин. Ему казалось, что самый воздух комнаты был пронизан презрением и недоверием, как будто, что бы он ни говорил, эти люди поверят этому только наполовину.
— Я боюсь спрашивать еще раз.
— Чего боишься? — спросил Дино.
— Слишком много вопросов, — ответил Хоакин, — вызывают подозрение.
Дино фыркнул. — «Слишком много вопросов», — передразнил он. — Как ты думаешь, зачем мы устроили тебя на яхту? Подавать коктейли? Стелить постели? Хочешь легко заработать, а, Джо?
— Я много делаю, — сказал Хоакин. — Выясняю, прихожу сюда, докладываю.
— Большое дело!
— Прекрати! — потребовал Пэкстон. — Сколько можно говорить, что у всех здесь своя работа. — Он строго посмотрел на каждого из них. — Думаете, я взял бы кого-нибудь из вас, тупоголовых, в помощники, если бы мог обойтись без вас? Я работаю вроде как с командой дрессированных блох разной породы. Слушайте все. Сегодня понедельник. Если они отплывают в среду, мы должны все сделать завтра. Мы довольно далеко от нашей базы на Тысяче островов, в ста пятидесяти милях, — пути туда, скажем, семь часов. Мы не можем рисковать и дать им возможность уплыть еще дальше. Следующая их стоянка может быть в городе Квебек… Все это значит, что приступим завтра.
Все трое смотрели на него, готовые к так давно спланированной операции, однако теперь, накануне ее, охваченные сомнениями. Пэкстон это понял и, спустив ноги с кровати, сел, одним этим простым движением снова подчинив их себе.
— Керли, отвези Джо обратно в яхт-клуб… Джо, когда вернешься, не открывай рта, не пытайся связаться с нами. И, прежде всего, не увольняйся. Оставайся у Харрисона, пока он тебя не уволит и не заплатит тебе. Когда явится полиция, действуй, как я сказал: мол, ничего не знаю, нанялся только на лето, нет у тебя здесь никаких друзей, ни с кем ты не разговаривал.
Хоакин кивнул: — Так и сделаю.
— Мы больше с тобой не увидимся. — Теперь Пэкстон стоял, уперев руки в бока и отдавая приказы. — По крайней мере некоторое время. Ты получишь свою долю, когда станет безопасно ее послать. Но ни в коем случае не приходи к нам, даже не приближайся, если и будешь знать, где мы находимся. Если полиция начнет следить за кем-нибудь из служащих яхты, это в первую очередь будешь ты. Запомни это.
— Я запомню.
— Да, получше запомни, — сказал Дино свирепо. — Если они от тебя что-нибудь узнают, я перережу тебе глотку. Сам, лично.
Хоакин заколебался. Он нервничал и чувствовал себя несчастным. Ему хотелось сказать, что он их не подведет, что ему можно доверять, что не надо так на него орать и так угрожать ему, что он им — равный… Но он не нашел слов, неловко повернулся и вышел; Керли Бейтс последовал за ним.
— Не надо так давить на него, Дино, — сказал Пэкстон, когда Хоакин ушел. — Он сделает все, что нужно.
Дино презрительно выпустил сигаретный дым. — Знаю я таких, — сказал он. — Полиция его прижмет, он расколется и начнет болтать.
— Ты кое-что забыл, — ответил Пэкстон. — Ему не о чем будет болтать. Мы исчезнем. На одном из Тысячи островов, — повторил он с нажимом. — Джо не знает, на каком именно.
* * *Эллен Харпер Харрисон все надоело. Вернее, она скучала настолько, насколько позволяла себе скучать. Конечно, путешествие из Рочестера до Монреаля было приятным, а Королевский клуб на реке Святого Лаврентия находился в красивом и приятном месте, и здесь было хорошо. Верно, что налицо достаточно и даже весьма лестное внимание множества молодых людей к «Стригущей», при этом, хотя они — моряки-любители, внимание это вовсе не связано с проблемами мореходства. Конечно, ей нравились молодые канадцы — они ей казались менее наглыми, более воспитанными, чем многие их американские сверстники. (Когда она попросила отца объяснить, почему это так, он ответил: — «Парламентская демократия», что показалось ей очень странным объяснением.)
Но несмотря на все это, она скучала. А причина была в том, как она поняла, что ей скучно без Грега Перринга, которого она еще недавно считала своим женихом. И это обстоятельство тоже вызывало ее ярость.
Ее отец, читавший свою утреннюю газету под тентом на палубе яхты, случайно взглянув на Эллен, заметил на ее лице выражение такого явного неудовольствия, что тут же встревожился.
— В чем дело, детка? — спросил он. — Ты выглядишь так, будто готова потопить нашу яхту собственными руками.
— Ничего похожего, папа, — ответила девушка, успокаиваясь под его взглядом. — Я просто задумалась, вот и все.
— Рад, что не нахожусь в зоне обстрела. Или, может быть, нахожусь?
— О нет, дело не в тебе, — ответила Эллен. — И не в яхте. Да и в чем она виновата. Все дело в Греге.
— В этом мямле?
— Да, в этом слабаке. — Снова взвинченная, она посмотрела на отца в упор. — Что это за игры такие, скажи, пожалуйста. Он ведь здесь живет. Почему он не приехал ко мне?
— А он знает, что ты здесь?
— Конечно. Я ему сообщила в последнем письме. — Она заметила улыбку на лице Харрисона и не могла удержаться от реплики: — Ну да, месяц назад. Но он знает! Он такой методичный. Наверняка записал это в свой дневничок. Так почему он не здесь?
— Полагаю, сама ты не могла ему позвонить?
— Ты что, папа, не в своем уме?
Джон Харпер Харрисон хмыкнул. Он вовсе не был согласен с дочерью, но знал, что не разбирается ни в делах такого рода, ни в психологии этого поколения. Если Эллен так уверена, что нравы середины двадцатого века не позволяют ей позвонить молодому человеку, которого, по всей видимости, она до смерти хочет видеть, значит Эллен права, а он, ее отец, ошибается, и все тут. За последние годы он сделал несколько подобных открытий и научился склонять голову перед фактами.
