У. Баллард - Трое за те же деньги
А убийце «Француза» его преступление стоило немалых трудов. Разумеется, подмешать наркотик в спиртное – пара пустяков. Но тот, кто это сделал, должен был кое-что продумать заранее. На подносе официантки бокалов много. Как же мог убийца знать, какой бокал достанется «Французу» Мэлмену?
Сам собой напрашивался вывод, что официантка – соучастница. Хотя поверить в это было трудно. Милая, открытая женщина выглядела более невинной, чем многие ее коллеги. Хотя на внешность никогда полагаться нельзя – прежде всего это касается убийц, – но до сих пор мы не смогли установить наличие хоть какой-то связи между ней и «Французом».
Ее муж стоял за игорным столом рядом с Мэлменом. Ему тоже нетрудно было тайком подмешать наркотик в стакан «Француза». Сантиметрах в двадцати ниже края игорного стола идет узкая полочка, на которую игроки ставят свои бокалы и пепельницы. Несомненно, на этой полке стоял и стакан «Француза». Для Майкла Ковски не было ничего проще, чем подсыпать туда хлоралгидрат.
Однако и здесь мы не видели причины, по которой Ковски мог пойти на убийство. С таким же успехом в этом можно было обвинить любого, кто играл за тем столом.
Крупье Грир все еще оставался в Лос-Анджелесе. Мы узнали, что там заболел его отец. Вполне уважительная причина. В его прошлом тоже не обнаружилось ничего подозрительного.
Оставались еще Пангуин и Дэниельс, но прежде чем вновь их допрашивать, мы хотели дождаться похорон и посмотреть, не появятся ли тут какие-то зацепки.
До сего момента не прорезалось ни малейшего намека на мотив убийства. Если бы «Француза» убили несколькими годами раньше, подозреваемых нашлось бы множество. Но он был стар и – насколько мы знали – давно отошел от дел. А из-за проигрыша вряд ли кто-нибудь настолько рассвирепеет, чтобы решиться на убийство.
На траурной церемонии никого из служащих отеля видно не было. Толпились лишь зеваки, туристы, да Пинки Уайт, которому предстояло подготовить репортаж об этом событии для «Кроникл».
Пинки вышел из толпы и остановился у моей машины. Более необычного репортера трудно было себе представить. Волосы у него на самом деле розовые. Это маленький, подвижный человечек с двумя слабостями: женщины и игра по системе. Ни в том, ни в другом он, похоже, особых успехов не добился.
– Добрый день, Макс. Жарковато сегодня, да?
На круглом лице выступили капли пота. Он был в одной рубашке, с фотоаппаратом через плечо.
– Могу я подсесть к тебе на минутку?
Не дожидаясь разрешения, он открыл дверцу и, тяжело дыша, сел рядом со мной. В машине работал кондиционер. Я за все эти годы привык к Пинки, как привыкают к легкому похрапыванию соседа. Он парень неплохой, но иногда ужасно действует на нервы.
– Ну, что новенького? Кто прикончил старика?
Я покосился на него. Мы пока держали факт убийства в тайне; публично о начале расследования предстояло сообщить лишь на следующий день.
– Что ты имеешь в виду, говоря «прикончил»?
Пинки понимающе улыбнулся.
– Ну послушай, Макс, я ведь не вчера родился. Ваши люди рыщут по всему городу и задают дурацкие вопросы. Если бы вы не почуяли что-то неладное, вся эта история была бы забыта еще позавчера.
– Дружище, – сказал я, – с твоей фантазией нужно писать для телевидения.
– Только не уходи от ответа.
– Поговори с Ортоном, – посоветовал я. – Ты прекрасно знаешь, что не должен задавать мне такие вопросы. А теперь вылезай, если не хочешь уехать вместе со мной в управление. С меня этого представления достаточно.
В управлении меня окликнул дежурный:
– Вас ожидает какая-то женщина, лейтенант.
Я вопросительно посмотрел на него.
– Она хотела поговорить с шерифом. Его нет, и Боба Ортона тоже. А Кейн сказал, что слишком занят.
Он казался удивленным, так как Кейн редко отказывал в приеме посетителям.
– И что же?
– Она вдова «Француза» Мэлмена.
Я был поражен.
– Вдова? – я даже не знал, что он был женат.
Дежурный пожал плечами.
– Ладно, я о ней позабочусь, – вздохнул я.
Мысленно я представил себе маленькую старушку с седыми кудряшками, может быть даже с палкой. Как же можно, однако, заблуждаться.
Женщине, которая сидела у моего письменного стола, было лет двадцать пять. Фиолетовые глаза, изумительная фигура. Ее волосы красиво золотились в лучах вечернего солнца, падавших сквозь окно. Белое платье из хлопка сидело безупречно.
Я остановился в дверях, осознав, что не смог скрыть удивления. Однако тут же взял себя в руки.
– Миссис Мэлмен?
Она робко кивнула.
– Я лейтенант Хантер.
– Добрый день, лейтенант. Я приехала, как только смогла. Узнала обо всем только из газеты.
– Примите мои соболезнования, – сказал я, обошел стол, сел и уставился на нее. – Мы даже не знали, что он был женат. В его документах нет об этом ни слова.
Ее глаза на мгновение опечалились, и я уже решил было, что она заплачет; однако она не заплакала.
– Мы это особо не афишировали. Фрэнчи был таким чудаком…
Да, пожалуй, чудаком его назвать можно было. Если бы я в возрасте «Француза» имел такую жену, то трубил бы об этом на каждом углу.
– Вы, вероятно, знаете, что сейчас проходят его похороны?
– Я проезжала мимо, – она вздрогнула. – Все эти ужасные люди… Кто они?
– Любопытные.
– Для которых нет ничего святого?
Я снова взглянул на нее. «Святой» – это слово, которое мы легко употребляем только в связи со смертью. Но, быть может, она говорила о своей собственной скорби.
– Долго вы были замужем за «Французом»?
– Семь лет.
Это озадачило меня еще больше. Как я уже говорил, выглядела она самое большее лет на двадцать пять. Получается, когда они поженились, ей было в лучшем случае восемнадцать.
– Вы вышли замуж довольно рано, не так ли? – спросил я.
– В семнадцать лет, – сказала она, слегка покраснев. – Я знаю, что вы имеете в виду, но все было не так…
– Что я имею в виду?
– Что я… что я вышла замуж только ради денег. Это не так. Я вышла за него, потому что хотела уйти из дома.
– Да?
– У меня был отчим, который очень сурово со мной обращался.
Может быть, ей и было двадцать пять, но разговаривала она как подросток. Впрочем, если подумать как следует, так ведет себя множество женщин.
– У Фрэнчи был приятель, священник, он нас и обвенчал. Потом мы уехали в Нью-Йорк, и там вели роскошную жизнь.
– А почему вы не поехали с ним в Лас-Вегас? Почему до сих пор держали в тайне свое замужество?
Стало заметно, что под своим тщательно наложенным макияжем она покраснела.
– Ну, Фрэнчи считал, что если станет известно о его женитьбе, это повредит его делам. Я хочу сказать, что его вечно приглашали в такие места, куда не возьмешь с собой жену.
– Допустим. Но я не думаю, что вы были очень довольны таким положением, верно?
Она опять заволновалась и поспешила внести ясность.
– Понимаете, Фрэнчи был намного старше меня; у нас было мало общего; хотя я его и любила, и он хорошо ко мне относился, мы…
– Вы договорились жить раздельно?
– Да, верно, – подтвердила она.
– А как, собственно, вас зовут?
– Норда. Раньше меня звали Норма, но я изменила имя. «Норма» звучит так заурядно, вам не кажется?
Я не успел сказать ей, что мне кажется, так как в этот момент постучали, и Джо Кейн впустил в комнату какую-то женщину.
При взгляде на него мне показалось, что с ним что-то не в порядке. Выглядел он неважно, в последнее время слишком много работал; надо бы немного разгрузить его перед отпуском.
Темноволосая женщина лет тридцати пяти была в дорогом, явно сшитом на заказ летнем костюме. По ее поведению можно было заключить, что она способна моментально овладеть любой ситуацией, такие исходили от нее жесткие импульсы. Она могла быть, скажем, редактором «Вог». На первый взгляд, я бы отнес ее к категории несколько постаревших жемчужин из роскошной коллекции.
Джо едва взглянул на молодую женщину, сидевшую у моего стола. Усталым бесцветным голосом он произнес:
– Извини за беспокойство, Макс. Позволь представить тебе миссис Мэлмен.
Если бы он вошел и сказал, что меня сию минуту запустят в космос, я не был бы ошеломлен больше, чем сейчас. Я покосился на Норду Мэлмен. Та была поражена ничуть не меньше. И причем не притворялась, не играла. Я медленно встал.
– Она была на похоронах, – казалось, Джо трудно было говорить. – Приехала в Вегас только нынче утром.
Он придвинул для нее стул, сам сел у окна и уставился в стекло.
– Это становится интересным, – протянул я. – Миссис Мэлмен, могу я представить вам миссис Мэлмен?
Джо не отреагировал. Женщина, которую он привел, попыталась улыбнуться, однако эта улыбка была какой-то неестественной, замороженной. Ее лицо, как бывает у некоторых красивых женщин, исказилось гримасой; рот приоткрылся. После длительной паузы она холодно бросила:
