Филип Хоули - Клеймо
— За эту неделю вы вместе уже в третий раз, — добавила анестезиолог. — Возможно, крошечный огонек надежды еще теплится ради Продавца льда.
Медсестра и медбрат разом вскинули головы, коротко взглянув на анестезиолога, затем на Меган, и быстро уткнулись обратно в бумажки.
Меган хотела что-то возразить, но быстро передумала. Отвечай не отвечай, они все равно будут считать так, как им хочется.
«Господи, с меня хватит. Видеть его больше не могу!»
Оглядываясь в прошлое, приходилось признать, что эта затея была обречена изначально. Он — уже два года штатный лечащий врач, она — начинающий ординатор. Сказывались и семь лет разницы в возрасте. Правда, военная карьера Люка перед учебой в медицинской школе немного сокращала профессиональный временной разрыв.
В итоге оказалось, что все не важно.
Люк никогда не отдавался чувствам так же ярко, как она, и это решило судьбу отношений. Он скупо отвечал на душевную теплоту, которую Меган дарила без остатка, не хотел раскрывать ей свое «я». Клубок противоречий в характере Люка — доброту и порядочность, с одной стороны, сдержанность и непроницаемость, с другой, — распутать не удалось.
Три месяца назад, когда ей и так было очень нелегко, она отказалась от надежд.
Но поскольку соперницы-завистницы были столь… очарованы Маккеной, то время от времени они напоминали ей о том, что хотелось забыть, и побыстрее.
Еще одна сирена. Меган посмотрела на Сьюзен. Та для удобства прикрепляла полоски тесьмы на край операционного стола и не отвлекалась.
Внезапно сирена смолкла — «скорая помощь» достигла пункта назначения.
Из динамика над дверью раздался пронзительный крик:
— Машина «скорой помощи» в боксе, машина «скорой помощи» в боксе.
Меган обвела взглядом комнату и поморщилась — неприятное ощущение под ложечкой вернулось. Где же Люк?
Спустя минуту она услышала лязг колесиков тележки-каталки и приглушенные голоса. В животе что-то сжалось.
Ш-ш-ш… Тяжелые металлические двери раскрылись, и отряд в голубых комбинезонах с эмблемой цвета радуги и надписью «У.Д.Б.» вбежал в отделение с каталкой и миниатюрным грузом.
Тело мальчика укрывали одеяла, по краям каталки была разложена оснастка транспортной бригады: бежевые мониторы, выплевывающие зеленые волнистые линии, ярко-оранжевые коробочки, заставленные пузырьками с лекарствами, и два зеленых резервуара по бокам.
Меган видела только темно-русые волосы мальчика, накрывавшую лицо кислородную маску и взгляд темных глаз, мечущийся по комнате.
Персонал транспортной бригады еще только готовился сворачивать оборудование, а команда травматологического отделения уже включилась в работу. Сьюзен снимала с ребенка остатки одежды. Медбрат с трубкой для капельницы на шее искал вену. Анестезиолог нашлепывала новую серию самоклеющихся электродов к аппаратуре для мониторинга. Работа кипела и прервалась лишь однажды — когда мальчика переложили на операционный стол.
Меган наконец-то смогла рассмотреть типично индейские черты: округлое лицо, широкие скулы, прямые темные волосы. И худоба. Болезнь, какой бы ни была, подтачивала его на протяжении многих месяцев.
Не успела она приступить к углубленному осмотру, как услышала требовательный голос Сьюзен:
— Какие будут указания, доктор?
Меган плотнее придвинулась к столу и через чье-то склонившееся плечо дотянулась стетоскопом до груди ребенка. В средствах для выбора позиции не стеснялся никто. В сплетении рук над столом, пересекаясь в воздухе, в бешеном темпе мелькали инструменты, бинты, шприцы, мешки для капельницы, трубки и провода.
Терапевт транспортной бригады, стоявший за спиной Меган, уже взялся составлять строго регламентированный отчет, который включал оценку действий команды и проведенную терапию. Он не содержал ни единого ключевого параметра, который указал бы на диагноз, только то, что они не обнаружили: лихорадки нет, дыхание без посторонних шумов.
— Я позвонил из аэропорта. Через несколько минут уровень CAT упал до восьмидесяти процентов, — сказал доктор из транспортной бригады. — Мы увеличили подачу кислорода до примерно десяти литров в минуту и ввели альбутерол аэрозоль, чтобы открыть дыхательные пути. Но CAT по-прежнему колеблется в пределах восьмидесяти пяти процентов.
Уровень насыщения кислорода в крови — CAT — только в цифрах отражал то, что Меган видела и так: кислородное голодание. Почему? Вероятным объяснением могла быть пневмония, но тогда она услышала бы в легких посторонние шумы — хрипы и потрескивания, а их не было.
Меган повернула голову к терапевту транспортной бригады:
— Вы давали антибиотики?
— Хотел, но капельница вышла из строя, а новую мы ввести ему не смогли.
Снова вмешалась Сьюзен:
— Доктор, какие будут указания?
Вопрос прозвучал как команда. Медсестра и медбрат переглянулись, и от Меган это не ускользнуло.
У каждого, кто находился сейчас в операционной, опыта больше, чем у Меган. Малейшая неуверенность — и они воспользуются этим с превеликим удовольствием. Немедленно. Тщательно контролируя голос, ровным тоном она зачитала длинный перечень анализов крови и распорядилась ввести антибиотики широкого спектра действия против вирусных инфекций. Она выжидающе посмотрела на терапевта транспортной бригады, но тот только безразлично пожал плечами, заранее соглашаясь с чем угодно.
— И запросите рентгенологию, срочно, — приказала Меган. — Их ждали одновременно с доставкой пациента. — Памятуя о том, что рентгенолог не дурак вздремнуть и пунктуальностью не отличался, она добавила: — Напомните ему, что срочно — значит, сию же минуту.
— Обязательно известите нас, если окажется, что у него экзотический вид инфекции, — напомнила медсестра из транспортной бригады. — Мы находились с ним в непосредственном контакте.
— Наслышана, — сказала Сьюзен. — Всем надеть защитные маски и халаты.
Она открыла застекленный шкаф и принялась выбрасывать в протянутые руки принадлежности для защиты от инфекций.
— CAT снижается: семьдесят восемь процентов, — сообщила анестезиолог. — Дыхание затруднено. Даю альбутерол, максимальную концентрацию.
Надев маску, Меган охватила взглядом тело мальчика, надеясь найти физические признаки, намекающие на причину болезни. Кожа на ребрах сильно натянулась от напряженного дыхания, искажая на грудной мышце грубую татуировку в виде полумесяца.
Но внимание уже было приковано к лицу, приобретавшему пепельно-серый цвет. Боже праведный!
— Переключите его на нереверсивную маску, — распорядилась Меган.
Специальная маска, состоявшая из мешка-резервуара и однонаправленных трубок, увеличивала приток кислорода до восьмидесяти процентов — вдвое больше, чем обычно.
— Уже начали. — Терапевт демонстративно подержала маску перед Меган, пока та выуживала из ящика переносного шкафчика какой-то разъем.
Сьюзен схватилась за телефонную трубку:
— Звоню, чтобы выяснить, где Маккена.
Меган ничего уже не слышала.
— Как зовут мальчика? — спросила она.
— Хосе Чака, — отозвалась медсестра из транспортной бригады.
Меган заглянула в огромные карие глаза — они были переполнены страхом.
— No se preocupe, Jose. Vamos a tomar el buen cuidado de tu, — тихо сказала она, приложив ладонь ко лбу ребенка. Сносно говорить по-испански в Университетской больнице обучали почти всю ординатуру. «Не волнуйся, Хосе. Мы о тебе позаботимся. Все будет хорошо», — повторила Меган про себя.
Малыш неотрывно смотрел ей в глаза. Он ничего не ответил: для ответа не хватало воздуха. Для жизни — тоже.
Все происходило слишком быстро. Пациент умирал.
ГЛАВА 4
Маккена вышел из операционной и сразу увидел в регистратуре отделения неотложной помощи рядом со стойкой громадного мужчину.
Хрясть. Могучий кулак обрушился на стойку.
— Где моя жена?! Дьявол вас забери, я хочу видеть свою жену и ребенка! Сейчас же! — Внушительный рык соответствовал колоссальным размерам фигуры.
Медсестра поблизости в панике схватилась за красный телефон на стене, чтобы вызвать охранника.
Люк прошествовал к стойке. Посетители нервно жались друг к дружке у противоположной стены холла.
Слева от Маккены Чуи Нельсон, тощий молодой врач-интерн, запихнул в рот пригоршню шоколадных драже и промямлил:
— Господи Иисусе, это же Ллойд Эриксон!
И Люк вспомнил, хотя сам не увлекался профессиональным футболом: Эриксон — один из лучших полузащитников Национальной футбольной лиги. Причем газетчиков привлекали не только его мастерские, быстрые перехваты мяча. Пресса ничуть не меньше смаковала неуправляемость и жестокость Ллойда вне игрового поля.
Ростом около ста девяноста сантиметров, футболист обладал непомерно атлетическим телосложением, что дурно попахивало стероидами. Даже по стандартам НФЛ он не соответствовал комплекции полузащитника. Казалось, что для такого тела голова вкупе с огненно-рыжей шевелюрой должна быть втрое больше.
