Чарльз Вильямс - Мертвая яхта
Коротышка вышел, толкнув меня на ходу плечом, так что я едва не потерял равновесие. Я промолчал. Он обернулся, и мы посмотрели друг другу в глаза. Я вспомнил гнусное бесстыдство, с которым он держал и бил ее, и ненависть в наших глазах была обоюдной.
В комнате воцарилась тишина, нарушаемая лишь всхлипыванием Шемион. Она сидела на диване с покрасневшим и распухшим лицом. Слезы ручьями текли по ее прелестным щечкам. Она прижимала к обнаженной груди разорванный лифчик, глядя на типа в кресле испуганными глазами. А он, казалось, вовсе не замечал ее.
Вернулся коротышка.
— Никого. По-моему, здесь давно никого не было.
Он с надеждой взглянул на меня.
— А как насчет этого красавчика? Может, он чего знает, — он похабно ухмыльнулся, и глаза его излучали чистейшую ненависть.
— Выбрось это из головы. Занимайся делом.
У меня не было сомнений относительно того, кто здесь начальник, но коротышка-боксер жаждал заполучить меня так страстно, что предпринял еще одну попытку.
— Здесь очень удобно проводить допрос. Спокойно и никто не помешает. А он может знать Макслея.
Тип в твидовом пиджаке поднялся с кресла и кивком головы показал ему на дверь.
— Нет, — процедил он. Его глаза снова скользнули по фигурке девушки, сжавшейся в комок на диване. — Его интересует не мистер Макслей, а миссис Макслей и, в основном, ниже пояса.
Они вышли из комнаты, хохоча над своей шуткой.
В наступившей тишине я слышал их шаги, возвращающиеся к причалу, и через минуту шум автомобильного мотора. Под небрежными манерами типа в твидовом пиджаке скрывалась натура профессионального убийцы, и дело очень легко могло бы обернуться иначе. Меня спасло то, что он не нашел во мне объекта, достойного его внимания. Застав полуголую девицу наедине со мной в этом укромном местечке, он, естественно, принял меня за ее любовника, а я не стал его в этом разубеждать. Поэтому он и не поверил, что Макслей может скрываться где-то здесь. А тратить время на любовника он не хотел, поскольку ему был необходим не любовник, а муж.
Я повернулся. Она все еще сидела на диване, прижимая к груди лифчик.
— Благодарю вас, — каким-то бесцветным голосом проговорила она, глядя мимо меня. — Мне очень жаль, что вы впутались в эту историю. Как только я переоденусь, я отвезу вас в город.
ГЛАВА 6
Было уже около десяти часов вечера, когда я распрощался с Шенион Макслей. Мы возвратились в город и зашли в небольшой бар выпить пару коктейлей. Она разъяснила несколько вопросов, которые гвоздем торчали у меня в голове. Она знала, где ее муж. В свое время он служил в одном из морских страховых агентств в Нью-Йорке. У него не было никаких неприятностей ни со своей фирмой, ни с полицией.
Типа в твидовом пиджаке звали Беркли. Он представлял определенный синдикат, который по каким-то неизвестным ей причинам охотился за ее мужем. Зачем? Она пожала плечами. Я не был удовлетворен ее ответом, но не стал настаивать.
В общих чертах ее предложение сводилось к следующему: я должен был подыскать подходящее судно, приобрести его и отправиться на нем вместе с Шенион и ее мужем на розыски затонувшего самолета, чтобы снять с него некий груз. После этого я должен был высадить их на каком-нибудь пустынном побережье Центральной Америки.
Все это должно происходить в полной тайне.
— Судно останется вам, — заявила она. — Плюс пять тысяч долларов наличными.
Я тихонечко присвистнул. Теперь мне был понятен ее повышенный интерес к моим познаниям в навигации. Однако предложение было заманчивым. Я уже видел себя на палубе "балерины", плывущей куда-нибудь на Гаити или Гонолулу. "Балерина" была отличной посудиной и хорошенькой, как игрушка. Я давно мечтал о ней. Еще с тех пор, как вывесили объявление о ее продаже. С "Балериной" и пятью тысячами долларов в кармане я могу осуществить самые заветные свои мечты. Я могу работать, когда захочу, а остальное время глазеть на море и отдыхать. Ни один уголок мира не смог бы мне наскучить, потому что я был свободен, как птица, перелетая с континента на континент на крыльях парусов своей "Балерины". Капитан Маннинг с "Балерины"! Недурно звучит, черт возьми!
Я колебался недолго. Последнее обстоятельство решило вопрос. Это… и еще Шенион Макслей. Она простила мне мое заблуждение насчет утренней мистификации с ружьем. Она поблагодарила меня за все, что я для нее сделал, и за то, что я собираюсь сделать. Она была очень добра…
"Послушай, — спросил я себя, — на что тебе сдалась эта крошка? Ты ведь ничего не знаешь о ней, кроме того, что она замужем. И что ее мужа преследуют типы, которые на первый взгляд кажутся не очень приятными и вряд ли ценят чужие жизни. И что она высокая, и что внешность у нее потрясающая. И тело у нее, как у богини… Ну, и что же? Разве ты до сих пор не видел и не знал женщин? Что ты можешь в них найти абсолютно нового в свои тридцать три года после четырехлетней супружеской жизни и недавнего развода? Выбрось-ка ее из головы и подумай о "Балерине" и пяти тысячах долларов… а также о Беркли с его головорезами".
Я попытался выбросить ее из головы, но это было не так просто. Я никак не мог представить себе ее мужа. В какую историю он ввязался? И если дело слишком серьезно, то стоит ли впутываться и мне? Почему он так уверен, что сможет безошибочно найти этот самолет? Почему он так уверен, что ему удастся ускользнуть от своих преследователей? Почему он так беспечен, подвергая свою жену произволу мерзких негодяев, оставив ее без помощи и защиты? На все эти "почему" я не мог найти ответа, а впрочем, я и не старался. Какое мне до них дело? Мне предложили выгодную, хотя и опасную работу, и я согласился. Я знал, что высадка людей на чужую территорию карается законом. И мне не улыбалась возможность еще одной встречи с Беркли или с кем-нибудь из его людей… Но в этом-то и заключается риск, на который я должен был пойти и за который мне платили.
Ее преследователи приняли меня за ее любовника. Что же, это было нам на руку. Это давало нам возможность поддерживать связь друг с другом, не вызывая подозрений с их стороны.
Что может быть естественнее беседы двух влюбленных по телефону? Правда, эти беседы не должны возбуждать у них подозрений насчет характера наших взаимоотношений, если они их подслушают, но это уже не так трудно.
По крайней мере для меня…
Мы условились, что она позвонит мне, как только достанет нужную сумму для покупки и снаряжения судна. Она дала мне свой номер телефона, и я проводил ее до машины.
— Вы очень мне помогли, Билл, — произнесла она, перед тем как сесть в машину. — И я всегда буду помнить… — Она уехала.
Я стоял и долго смотрел ей вслед.
ГЛАВА 7
В половине одиннадцатого я подошел к воротам причала. Кристиансен, наш вахтер, выглянул из дверей своей сторожки:
— Вас спрашивал какой-то парень, мистер Маннинг. Он все еще крутится где-то здесь.
— Ладно. Спасибо и спокойной ночи.
Я не обратил особого внимания на его сообщение. Было уже слишком поздно, чтобы это было насчет работы. Я вошел под длинный навес, тянущийся вдоль пирса. Здесь царила чернильная темнота и было душно, как в бочке с сельдями. Впереди мерцали огоньки яхт и шверботов, стоящих на рейде. Я подошел к трапу, переброшенному с причала на барку, и тут вспомнил слова старого Кристиансена о том, что тут меня кто-то поджидает. Я оглянулся. Моя машина стояла у входа под навесом, никакой другой не было. Может быть, он уже уехал? Но тогда почему Кристиансен не заметил этого? Ведь он караулил единственный выход отсюда. Тогда я и не подозревал, что влезаю в ловушку.
И тогда я заметил его — тлеющий огонек сигареты внутри моей машины. Распахнулась дверь, и он вышел.
Это был боксер-коротышка. В тусклом свете сумерек я различил его напряженное лицо с глазами, горевшими жаждой схватки. Ленивым движением он раздавил окурок о дверцу моей машины.
— Я жду тебя, красавчик, — проронил он просто.
— О'кей, приятель, — ответил я еще проще. — Я однажды слышал об одной маленькой твари, которая всю жизнь ждала, чтобы кто-нибудь отправил ее ко всем чертям. Это была любимейшая сказка моего детства. Так вот, это не ты случайно?
И тут я вдруг увидел его в ту минуту, когда он прижимал Шенион, баззащитную, коленом и наотмашь бил по лицу. Дикая ярость захлестнула меня. Я обрадовался, что он пришел…
Я сжал кулаки и пошел на него.
Он не был новичком в своем деле. Он успел трижды ударить меня, прежде чем я достал его. Ни один из его ударов не причинил мне особого вреда, но все они были достаточно болезненными. Я был знаком с такими приемчиками. Он надеялся измотать меня, сбить дыхание, а затем уже без помех отделать меня, как бифштекс.
Скажем так: мои ответные удары не достигали цели. Они лишь заставляли меня терять равновесие, и он не упускал случая использовать это.
