Наталья Солнцева - Московский лабиринт Минотавра
Ева недовольно промолчала, возразить было нечего.
- Знаток поведения грузинских девушек! - фыркнула она. - Как ты собираешься приступать к поискам?
- Как обычно, с опроса друзей и знакомых.
- А твой отдых?
- Если бы не меткий огонь Эдика, отдыхал бы я уже в сырой земле, - усмехнулся Смирнов. - Пришла пора должок возвращать. А я всегда плачу исправно.
Ева вздохнула. Взяла фотографию Наны, поднесла к глазам, выразительно произнесла:
- Мне кажется, жена твоего друга жива. Мертвые выглядят иначе.
- Тренируешь экстрасенсорные способности? И как это ты определила?
Она пожала плечами:
- Интуиция.
Интуицию Славка уважал. Она не раз выручала его в сложных обстоятельствах, выводила из тупиковых ситуаций. Если Нана жива - прекрасно. Живых искать куда проще, чем мертвых.
- Из дома она ушла сама, если верить Эдику. А у меня нет оснований подозревать его во лжи. Значит, надо установить сферу интересов Наны, круг ее друзей-приятелей, поговорить с наперсницей девичьих грез, а таковая наверняка имелась, ну и с прочими случайными свидетелями: соседями, бывшими однокурсниками, парикмахершей, продавцами в магазинах…
- Участковым врачом, - хихикнула Ева. - И сотрудниками ЖЭКа.
- Не вижу ничего смешного, - невозмутимо произнес Смирнов. - Рутина, к которой прибегают менее гениальные детективы, чем знаменитый Холмс или прозорливая мисс Марпл, есть процесс вымывания золотого песка из породы. Самородки попадаются счастливчикам, а основную массу золота добывают кропотливым трудом.
- Дело скучное, - поддела его Ева. - Ты будешь ужасно раздражаться и ворчать.
- Не исключено.
Всеслав Смирнов брался только за те расследования, которые сулили раскрытие тайны путем интеллектуального анализа и логики. Он погружался в коридоры и закоулки разума, самозабвенно бродил по ним в поисках ответов на вопросы.
Ева неожиданно стала его незаменимым помощником: она постигала вещи интуитивным прозрением. Тайники подсознания служили ей тем недостающим элементом, отсутствие которого оставило бы множество преступлений нераскрытыми. Сплав интеллекта, логики и сверхчувствования оказался практически беспроигрышным вариантом.
- Может быть, сама Нана ни при чем, - заявил вдруг сыщик. - Ее похитили, чтобы надавить на Эдика. Странно только, что пока никто не объявился и ничего не потребовал. Три дня - уже срок!
- Ладно, занимайся пока рутиной, - благосклонно кивнула Ева. - А я пойду на урок.
Ева Рязанцева преподавала испанский язык частным образом, обычно у нее обучались несколько человек, желающих овладеть разговорной речью и навыками чтения. Это были будущие жены иностранцев; люди, выезжающие в Испанию на заработки, или представители фирм, открывающих там свои филиалы. Последние обычно уже знали язык и оттачивали свое умение, а остальные начинали с азов. И те, и другие были по-своему интересны Еве. Но сыск интересовал ее куда сильнее.
По дороге к клиентке госпожа Рязанцева думала отнюдь не об испанской грамматике, ее занимал вопрос - где и как провела истекшие три дня Нана Проскурова?
Тем же был озадачен и Смирнов, начавший обзванивать людей, телефоны которых любезно предоставил ему Эдик. Записную книжку Наны супруг не нашел - по-видимому, она носила блокнотик в сумочке и захватила его с собой. Мобильный телефон Наны тоже исчез - Проскуров многократно набирал номер жены, но безуспешно.
- Или батарея села, а зарядить негде, или связи нет, - предположил он. - Возможно, деньги на счету закончились.
- Или Нана отключила телефон, - добавил сыщик свой вариант. - Чтобы он ей не мешал.
- Как это «не мешал»? Ты что имеешь в виду?
- Я привык обдумывать все! - решительно сказал Смирнов. - Телефон могли украсть, разбить, он мог потеряться. Десятки причин.
Господин Проскуров в ужасе закрывал глаза, бледнел.
- Если с Наной что-нибудь случится, не знаю, как я переживу!
С ней уже что-то случилось, подумал сыщик, но промолчал. Лишние слова делу не помогут, а товарищ расстроится. Годы, бизнес, обеспеченное существование изменили Эдика: из отчаянного, сумасбродного, смешливого парня он превратился в сдержанного, предусмотрительного и степенного человека. Стильная одежда, дорогая машина…
- У тебя есть охрана? - спросил Всеслав.
- Только в офисе и магазинах. Не люблю сопровождающих. Я не миллионер и не криминальный авторитет, чтобы опасаться на свою персону. У Наны тоже охраны не было, - предупредил он следующий вопрос Смирнова. - По-моему, это смешно: окружать себя телохранителями. От пули не спасет, а чувствуешь себя как заключенный на прогулке. Популярные личности, звезды там разные, политики - это понятно. А я привык сам за себя отвечать. Не велика шишка!
Смирнов набирал номер за номером, прокручивая в памяти вчерашний разговор с Проскуровым. Парикмахерская, «Пицца на дом», стоматолог, телефоны двух приятельниц Наны. Никто ничего не знал о ней. На приеме у зубного врача она была еще до свадьбы, ставила новую пломбу взамен выпавшей. Пиццу заказывала часто - уже на их с Эдиком квартиру, последний раз неделю тому назад. Подругам и знакомым не звонила давно, она вообще являла собой замкнутую, погруженную внутрь себя натуру. Женственность Наны, насколько мог судить сыщик, складывалась из ее застенчивой, милой внешности, молчаливости, которую принимали за скромность и стыдливость, а также скрытности. В девичестве госпожа Метревели окружила себя непроницаемым кольцом отчуждения.
Из ее увлечений известны были только искусство, что совпадало с предметом изучения, и любовь к древней поэзии. Круг друзей Наны суживался до двух-трех студенток из ее же группы, мужчины же в нем отсутствовали. Она слыла недотрогой, чудачкой и «синим чулком», отпугивая молодых людей, желающих с ней познакомиться, крайней холодностью и равнодушием. Нана Метревели не принимала никакого участия в общественной жизни посещаемого ею учебного заведения - ее не видели ни на вечеринках, ни на праздниках, ни на студенческих «капустниках», КВНах, конкурсах и олимпиадах. Она ни с кем не откровенничала, не поверяла никому своих секретов, не делилась сердечными тайнами. Самой близкой ее подругой считали Катю Сорокину.
Смирнову повезло, он застал Катю дома, и она согласилась с ним встретиться. В кафе «Волна» сыщик занял столик у круглого окна-иллюминатора; до прихода молодой дамы он любовался тусклым оловянным блеском реки, обдумывал предстоящий разговор.
Катю он узнал сразу, как только та вошла в полутемный зал и обвела растерянным взглядом немногочисленных посетителей. Она оказалась невысокого роста, полной, одетой с истинно богемной нелепостью: в яркие, ниже колен, широкие зеленые штаны, три слоя разноцветных кофточек и накинутую на плечи распахнутую курточку.
Смирнов поднялся и помахал даме рукой, она радостно оживилась, поспешила к столику. Что общего находили Катя и Нана при таких разных вкусах в одежде? Представить их рядом было невозможно.
После короткого раздумья Катя заказала себе двойное ассорти из морепродуктов и пиво, а Всеслав - рыбную котлету с гарниром из овощей и томатный сок.
- Вы вегетарианец? - подняла тонкие бровки подруга Наны. - Разве сыщики не едят мяса? По-моему, наоборот.
- Правильно, - кивнул он. - Просто у меня сегодня рыбный день. А вегетарианцы, кажется, питаются исключительно растениями. Буряк, репа, полусырой рис. Гадость!
Девушка весело засмеялась. Она любила поесть и не стеснялась своей полноты и хорошего аппетита. Катя принялась жевать мидии, с интересом поглядывая на Смирнова.
- Когда вы начнете меня допрашивать? - не выдержала Катя. - И по какому поводу?
- Не допрашивать, а беседовать. Хочу поговорить с вами о Нане.
Большие круглые глаза толстушки чуть не выскочили из орбит.
- О Нане? Вы серьезно?
- Когда вы видели ее в последний раз?
Катя перестала жевать и потянулась за пивом. Вопрос насторожил ее.
- Так спрашивают, когда человека… когда с человеком что-то случается, - пробормотала она, сделав несколько глотков. - Нана жива? Что с ней?
- Это я и пытаюсь выяснить, - понизил голос Всеслав. - Надеюсь, разговор останется между нами?
- Конечно, только… я ничего не знаю. После выпуска мы с Наной виделись один раз, поговорили, она намекала, что собирается замуж. Это меня удивило!
- Почему?
- Ее не интересовали мальчики… - Катя кашлянула, слегка покраснела. - То есть мужчины. Если она с кем-нибудь встречалась, то не из наших, не из студентов или педагогов. Нана очень скрытная, я даже советовала ей обратиться к психологу. Мы с ней сблизились уже на третьем курсе, а до того у нее, кажется, вообще не было подруги. Когда она сказала о замужестве, я была ошарашена. Разумеется, она ни словом не обмолвилась, кто ее жених.
- Вы не расспрашивали?
- Бесполезно! - улыбнулась Катя. - Нана делает только то, что хочет. Мы сдружились из-за моего покладистого характера - я не лезу в душу, ничего не требую и принимаю людей такими, какими их создал Бог.
