Призраки затонувшего города - Елена Владиславовна Асатурова
Я не спешил, выжидая, когда дыра в бюджете клиники и самого Круглова станет необратимой и приведет к катастрофе.
Кто знал, что в мои выверенные и продуманные планы вмешается провидение?
Когда Ирина пересказала мне семейную легенду Кругловых о родственнице-монахине и ее чудодейственном медальоне, я счел это очередной женской глупостью. Но что-то в ее словах не давало покоя. Мне казалось, я где-то раньше слышал похожую историю, и решил поделиться ею с Варей. В это время в комнату вошла бабушка, которая взволнованно воскликнула:
– Надо же, а я ведь в детстве уже слышала эту легенду! Столько лет прошло, а помню все детали!
И мы с Варей впервые узнали о Елизавете Меркушиной, так и не ставшей мамой для маленькой Сони, о ее сестре, ушедшей в монастырь, и портрете, который принес незнакомец и которым Лиза очень дорожила.
– До рождения дочери, Оленьки, мама Лиза часто рассказывала об Анастасии, чей портрет висел у нас в комнате, и я любила разглядывать детали ее платья, прически и тот самый медальон. Перешел он ей то ли от бабки, то ли от прабабки, которая, по слухам, была знахаркой или ведуньей. И говорили, что он приносил своим владелицам здоровье, молодость, исцелял от недугов. Елизавета, кстати, всегда жалела, что не ей бабкин медальон достался. Мне кажется, она старшей сестре завидовала, даже в ее мученической смерти.
– А правда, что Анастасия погибла вместе с монастырем? Или это тоже легенда? – заинтересованно спросила Варя, ее увлекла эта история. Она даже отложила в сторону заготовку очередной плюшевой игрушки и внимательно слушала, подперев кулачком щеку. Такая милая привычка сохранилась у нее с детства.
– Должно быть, так и было. Тот мужчина, что привез Елизавете портрет, был в этом уверен, даже об очевидцах каких-то упоминал. Мне тогда его слова показались необыкновенной сказкой, вот я и запомнила. А ты, Мотя, откуда все это узнал?
Пришлось мне сочинять на ходу – мол, друг-художник увидел этот портрет в гостях и, впечатленный, поделился со мной.
– Непременно расспроси его, где сейчас этот портрет, кто его владелец, – попросила бабушка. – Это ниточка к Елизавете и Оленьке, ее дочери. Хотелось бы мне узнать об их судьбе. Какую жизнь они прожили… без меня…
В словах ее была горечь, голос задрожал. Бабуля так разволновалась, что пришлось накапать ей успокоительного и уложить в постель. Возбуждена была и Варя. Когда они обе уснули, я сел за компьютер и начал поиски. Так выяснилось, что мать Круглова, Ольга Игнатьевна, в девичестве носила фамилию Меркушина и была дочерью той самой Елизаветы… Неисповедимы пути Господни!
Второй раз, спустя десятилетия, пути наших семей пересеклись. Я был уверен, что это не случайно. Вселенная посылала мне подсказки, мысль найти медальон монахини Анастасии казалась уже совсем не безумной. Даже если он не поставит Вареньку на ноги, я завладею фамильным наследством Круглова. И это тоже будет частью моего плана мести.
Переезд Ирины в усадьбу пришелся очень кстати. А знакомство с Тиграном Аветисяном, одержимым идеей отыскать свою армянскую Атлантиду рядом с затопленным монастырем и собиравшим экспедицию, убедило меня в правильности выбранного пути. Все складывалось удачно, только Ирина становилась все более навязчивой, беспокойной, чересчур мнительной. Она требовала ежедневных свиданий, под надуманными предлогами появлялась в отеле и, наконец, неожиданно пригласила нашу команду в гости. Что ж, это была возможность посмотреть на Круглова и его окружение.
Как я и думал, доктор меня не узнал. Разве обращал он внимание на молоденького парнишку, дежурившего у постели одной из его пациенток? Несколько вопросов о работе клиники подтвердили, что там случай с Варей давно забыт, словно его и не было. Медицинский центр процветал, и, судя по всему, партнеры Круглова еще не знали, что находятся на грани банкротства.
Хозяин дома пыжился изо всех сил, стараясь произвести впечатление на гостей, особенно гордился он портретом, украшавшим гостиную, как будто это был оригинал Джоконды. Наконец-то я увидел его своими глазами. Неделей ранее Ирина говорила о репортаже про их усадьбу в глянцевом журнале. Я съездил в город, купил себе экземпляр и показал его бабушке Соне. Она подтвердила, что именно эта картина была у Елизаветы Меркушиной. И теперь ею владел внук, Олег Круглов, мой заклятый враг. Что ж, я нашел у него еще одно слабое место. Все складывается как нельзя лучше. Потерпите, доктор, скоро я нанесу решающий удар!
Кира
Леськово
30 июля 2018 года
Сегодня, оторвавшись от работы над портретом, я поняла, что с момента отъезда Савельева прошло почти пять дней.
С Нельсоном все обошлось, но Игорю пришлось остаться в городе, как того требовало начальство, а потом выехать в Москву. С одобрения руководства он повез останки, найденные в затопленном монастыре, столичным специалистам.
Нина, прислав мне запись разговора с профессором, тоже застряла в городе по своим делам, обещая приехать, как только освободится.
Но грустить или скучать было некогда. Мне нравится заниматься творчеством в одиночестве, когда никто и ничто не отвлекает. Я даже Кругловых попросила не приходить ежедневно, хотя Ирина настаивала на снабжении меня свежими молочными продуктами со своей мини-фермы. С соседкой, тетей Тоней, оказавшейся очень милой и отзывчивой, удалось договориться о готовке. Она за небольшую плату приносила полноценный домашний обед из трех блюд, которого мне хватало и на ужин, в обмен на возможность немного поболтать. Сегодня это были щи из свежей капусты, блинчики с картошкой и грибами, кисель из черной смородины. От Антонины я узнавала все деревенские новости и сплетни.
– Ваньку-то Полежаева похоронили третени [23] возле новой часовни, батюшка такую панихиду отслужил душевную. Народу много пришло, почитай, полдеревни, барин-то твой тоже был… А в мага́зин песок [24] недорогой завезли, надо бы взять на варенье, пока все не расхватали самогонщики. – Она переходила на шепот: – Знамо дело, почитай, каждый третий гонит самогонку-то, кто во что горазд.
И, обсудив народную рецептуру крепких напитков, она переключалась на рассказ о целой операции по подъему со дна водохранилища фрагментов алтарной решетки и других артефактов, организованной Рыбнинским советом по культуре, и о нашествии туристов и журналистов, от которого цены на аренду комнат взлетели в разы.
– Вот и я все кумекаю, сдать, что ли, комнатенку кому? Как думаешь, не вытопчут мне весь огород ваши городские? Мне б такую, как ты, аккуратную, тихую, шоб не хабалку… Ну пойду,
