Мертвые девочки не проболтаются - Челси Ичасо
– Очевидно, что это тренер, – говорю я, – руководитель спортивной секции собирался уволить мистера Дэвиса с поста тренера, если команда опять начнет проигрывать. Мистер Дэвис, скорее всего, запаниковал. Если он как-то покрывал парней из юношеской футбольной команды, то Пайпер вполне могла это узнать. И он понял, что она в курсе.
– Так вот почему полицейский пытался от меня отделаться, – Тайлер берет в руки ветку и начинает срывать с нее иголки, – может, в отделе полиции Грейлинга все кореша мистера Дэвиса.
– Тогда что нам делать? – спрашиваю я, – мы не можем пойти в полицию…
– Мы не можем обратиться к этому полицейскому, – говорит Тайлер. – Но мы можем прямо сейчас спуститься с горы и потребовать, чтобы нас выслушал кто-то другой. Нас слишком много, от нас просто так не избавиться.
– Этого недостаточно. – Я накручиваю на палец выбившуюся прядь, причем так сильно, что вырываю пару волосков. Неровные концы развеваются на ветру. – Рюкзак Пайпер исчез. У нас нет доказательств, что она ходила к мистеру Дэвису, только твои слова.
– Диктофон, – Тайлер прекращает отрывать иголки и поднимает взгляд, – Пайпер не расставалась с диктофоном.
– Она носила его в кармане куртки, – кивая, добавляет Джейси.
– Итак, где он? – спрашивает Тайлер, бросая ветку и топча ее. Он смотрит на меня, я замираю на месте.
– Он должен быть в больнице, в пакете вместе с остальными ее вещами, – говорю я с дрожью в голосе. Только я не уверена в этом. Когда у меня был тот больничный пакет, я судорожно искала телефон Пайпер, на все остальное не обращала внимания.
– Может, диктофона при ней и не нашли, – пожимает плечами Ной, подходит к краю площадки и смотрит вниз. – Он может быть где-то там внизу.
– Нам следует поговорить с мистером Дэвисом, – предлагает Джейси, – если в тот день он беседовал с Пайпер, то, может, он поделится с нами, в каком состоянии она была или куда пошла.
– Но если они виделись, почему он держит это в тайне? – спрашиваю я, – если он видел Пайпер в тот день после обеда и если она была так расстроена, что решила наложить на себя руки, то почему он ничего не сказал нашим родителям? Он даже не удосужился об этом упомянуть.
Александра опять прижимает к груди блокнот.
– Нам нужно спуститься с горы, – заявляет она, – мы расскажем полицейским, тем, которым можно доверять, все, что нам известно, а они уже допросят мистера Дэвиса.
– Если обвиним нашего учителя в убийстве Пайпер, мы разрушим всю его жизнь, – заводясь, говорит Джейси, – сплетни о допинге – одно, но сплетни об убийстве ученицы – совсем другое. Они будут преследовать его всю жизнь. Нам нужно больше доказательств.
– Нет, – я качаю головой, хотя секунду назад была на ее стороне. Совсем не знаю, что делать, – думаю, к Александре надо прислушаться.
– Конечно, думаешь, – тихо говорит Джейси ядовитым голосом, – ты без колебаний продала собственную сестру. Так зачем задумываться о судьбе учителя?
То, что до этой минуты помогало мне держать себя в руках, внезапно ломается с треском.
– О, а ты, я погляжу, лучше меня?
Шагаю к Джейси, по пути давлю дикие цветы, светлые пряди, развеваясь перед глазами, липнут к губам. Наверное, я выгляжу дико.
– Так, давайте все обсудим, как здравомыслящие люди, – говорит Ной, пытаясь сохранять спокойствие. Обводя всех взглядом, он чешет голову, – мы можем сказать мистеру Дэвису, что хотим проводить Саванну. Скажем, что обстановка на нее давит, ей тяжело. Если никто не проболтается, он спокойно нас отпустит.
– Не знаю, – говорит Александра, в ее голосе слышится паника, – если угрозу на палатке написал мистер Дэвис, то он знает гораздо больше, чем мы думаем.
– Именно поэтому нам следует идти сейчас, – отвечаю я, – а то он спустится вниз и заметет следы.
В кронах деревьев тихо начинает чирикать птичка – сигнал к подъему. Все остальные участники турпохода, включая мистера Дэвиса, вскоре проснутся.
– Лучшее, что мы можем сделать, – это разделиться, – говорит Ной, – двое пойдут вниз, другие останутся.
– Думаешь, мистер Дэвис не заметит, что двоих не хватает? – Тайлер всплескивает руками. – Сегодня воскресенье. Мы в любом случае через несколько часов пойдем домой. Давайте не пороть горячку. Как только вернемся, сразу пойдем в полицию.
Несколько голов кивают, затем слышится гул согласия. Тайлер и Александра спешат к тропе. Ной и Джейси не решаются, но в итоге идут вслед за ними.
Я остаюсь на месте, среди сорняков, хочется сказать что-то еще.
Но смысла нет. Тащусь за ними, на большом пальце кручу кусочек цепи, который нас ни к чему не привел.
Вот мне и не пришлось никого убеждать.
Пора возвращаться в лагерь.
* * *
Час спустя начинаю чувствовать, что веки тяжелеют, а все конечности болят. Подходим к лагерю, тонкой струйкой вверх поднимается дым. Тайлер показывает вперед, туда, где верхушки деревьев окутаны белой дымкой.
Внутри меня все опускается. «Он проснулся». Теперь придется объясняться, почему мы все встали на рассвете и ушли из лагеря.
Собираем небольшие охапки хвороста. Заходим в лагерь, мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Но у костра только один человек.
Сэм. Сидит на земле, что-то выстругивает из ветки.
Перевожу взгляд с палаток на деревья, затем на костер.
– Где мистер Дэвис?
– Наверное, еще не проснулся, – отвечает Сэм.
Тайлер бросает на землю хворост, прошу его не шуметь.
– Прости, – тихо говорит он.
– Что происходит? – спрашивает Сэм, – я думал, вы все еще спите.
– Ничего такого, – отрезала Джейси.
– Просто собрали немного хвороста, хотели помочь тебе, дружище, – Ной кивает на небольшую кучку и пододвигает ее к костру.
Сэм подозрительно на него смотрит.
– Спасибо, – говорит он, снова принимаясь строгать, не обращая на нас внимания. Собранный хворост кладем в кучу и рассаживаемся вокруг костра. Нам нужно пережить это утро.
Минуту спустя Александра достает из своего блокнота листок бумаги и снова разглядывает каракули. Зевнув рядом с Джейси, Ной начинает палкой рисовать на земле круги.
Я подвигаюсь поближе к Тайлеру.
– Раз спектакль окончен, можешь признаться мне в своих истинных чувствах к смеси для белочек.
Не обращая на меня внимания, он подбрасывает в костер дрова.
Я делаю глубокий вдох.
– Послушай, я знаю, ты считаешь меня чудовищем, – говорю я тихим голосом, – и ты прав, но я бы сделала все что угодно, лишь бы сказать Пайпер, как мне жаль. Я бы сразу же призналась в этом мухлевании с оценками, если бы это помогло ей очнуться. Я бы взяла назад все слова, что сказала ей в тот день, и вместо этого сказала бы ей, какая
