Ветер из рая - Анна и Сергей Литвиновы
– Ох, спасибо тебе, Саня, – пробормотал я сквозь зубы, – что б я делал без твоих советов.
И такое же спасибо, только без саркастической добавки, я изобразил в ответном письме.
А потом – воистину во Вселенной действует закон парности – мне пришло сообщение от моего контрагента, занятого пробивом. И тот сообщал, что номер среднеазиатского друга Шухрата Махкамова, которому звонил Олсуфьев в ту ночь из района стелы «СУДЖУК», почти постоянно находится рядом с личной мобилой господина Бакланова.
То есть вырисовывался треугольник: Бакланов – Олсуфьев – мой отец.
А вот на чем он зиждился, нам с Римкой следовало отыскать.
* * *
Мы заехали все на тот же рынок, теперь в хозяйственные его ряды. Почемуто мне казалось, что совсем недавно, тричетыре дня назад, в тех местах побывал отец. И покупал, наверное, тот же набор инструментов, что и я.
Я, конечно, не стал никого из продавцов о папе расспрашивать. Зачем?
Чтобы не выделяться и не привлекать к себе внимания, предварительно я зашел в спортивный и купил там чехол для сноуборда. Свернул его, положил в пакетик и уже с ним отправился к стройтоварам. Приобрел там набор начинающего кладоискателя: две лопаты, лом, лазерный измеритель расстояния. Сложил все в чехол и унес в багажник своей «бэхи». Попросил Римму сесть за руль и отвезти меня с инструментом на точку: «Я с покупками выйду, чтоб не таскаться».
– А дальше? – вопросила девушка.
– Я буду тебя там ждать, ты только не паркуйся поблизости. Не будем привлекать внимания машиной с московскими номерами. Бросишь тачку и дойдешь ко мне метров тристапятьсот по обочине, окей?
Мы снова отправились к той самой стеле, где побывал вчера я и где (с высокой вероятностью) несколько дней назад был мой отец.
Почемуто мне казалось, что он там ничего так и не обнаружил.
Возможно, Белла ошиблась.
А может, ту самую стелу за сорок лет взяли и передвинули на другое место.
Конечно, лучше бы приехать туда ночью. Сейчас, ближе к полудню, весеннее солнце взялось всерьез припекать. Ночь не помешала бы также, чтобы привлекать меньше к себе внимания. Однако ждать сумерек не хотелось еще сильнее.
Римма Анатольевна высадила меня с инструментами, где я просил, и уехала в сторону города.
Я отошел с обочины в глубь перелеска – так, чтобы не быть замеченным с трассы. Встал в тенек акации, густо увитой лианами, и стал ее ждать.
Минут через двадцать появилась наконец моя компаньонка. Злая, но гордая и довольная.
– Только не надо меня шпынять, что слишком долго. У меня уважительные причины.
– Пробила колесо? – предположил я. – Решила позагорать?
– Пашенька, это юг! И стройная девушка, идущая по обочине, вызывает болезненный интерес мужского населения. Пять машин передо мной остановилось! Пять! Предлагали подвезти, покатать, умчать в даль светлую. Накормить шашлыком, пройтись на яхте под парусом, свозить в Турцию на уикенд. Один поклонник выглядел очень даже ничего. И при этом управлял «Порше Кайенном».
– Но мы благодарны, что вы, несмотря ни на что, выбрали нашу авиакомпанию, – передразнил я говорок стюардесс.
– Непонятно только, почему и зачем я с вашей компанией связалась, – сварливо проговорила Римка.
– Это любовь, моя дорогая, – ко мне.
– Ага, размечтался.
Я включил лазерный дальномер. Когда помощница высадила меня здесь, я промерил расстояние от стелы. Дорога, если сравнивать с восьмидесятыми годами, явно расширилась, и теперь расстояние от бетонных букв до акации, под которой мы стояли, составляло двадцать пять метров.
Отсюда мы пошли вглубь, строго перпендикулярно шоссе, продираясь сквозь колючий кустарник. Здесь, в отличие от противоположной стороны трассы, росли буки, дубы и акации, облепленные лианами.
– Послушай, – вдруг спросила девушка, – а почему мы идем от дороги налево? Твоя мачеха ведь ясно сказала «направо»?
Я ждал этого вопроса и отчасти боялся его, но тут как раз путь нам преградил валун вышиной в метр. Сердце мое дало радостный перебой: мы на правильном пути.
– А вот и пресловутый камень, – пробормотал я. – Остается отодвинуть и рыть под ним.
– И всетаки? – настаивала Римма Анатольевна. – Почему мы отправились налево, а не направо?
– Да потому, – вскричал я, – что мой папаша не раз и не два говорил: Белла вечно путает право и лево! Она и машину изза этого не смогла водить! Кстати, помимо прочего – ты не заметила? На записи, где она говорит «направо», – а произносит это дважды, – всякий раз делает жест и указывает налево!
– А отец твой? В другом месте копал?
– Да. Строго симметрично на противоположной стороне.
– Нуну, – усмехнулась моя помощница, – давай поглядим. Только, чур, я рыть не стану, хороша я буду с мозолями на обеих ладонях!
– А что ты будешь делать?
– Осуществлять общее руководство. И технический надзор.
То, что в указанном месте оказался означенный Беллой валун, сильно воодушевило меня. Но раз рыть предстояло под ним, для начала следовало от него избавиться. Камень за прошедшие сорок лет здорово врос в землю. Колючий кустарник с лианами облепил его со всех сторон. Сперва мне пришлось порубить ветви острием штыковой лопаты. Девушка тоже подключилась, стала орудовать секатором. Потом я стал подкапывать камень. Затем, поднимая ломом, попытался его кантовать. Римка, несмотря на свои намерения всячески избегать ручного труда, помогла мне, и вдвоем мы коекак перевалили валун на пару метров в сторону.
Попеременно ломом и лопатой я вгрызался в твердую, каменистую землю.
Моя помощница скептически поглядела на меня, а потом вымолвила:
– Давай, ты разбивай почву ломом и штыком, а я «совком» буду грунт откидывать.
– Ого, ты даже терминологию знаешь. «Штык», совок.
– А то я не копалась на огороде у родителей, когда они еще вместе были. Да и потом, у куркуля своего отчима.
Стало жарко, мне пришлось снять рубаху, а потом и футболку. Римма Анатольевна пару раз с удовольствием взглянула на мой торс, и я порадовался, что не зря уродовался в спортзале.
Наконец лом ударил о чтото железное. Потом еще раз.
– Давай лопату! – в азарте прокричал я.
Минут через десять из земли показался бок молочного бидона. Вот оно что. Стали ясны смутные намеки моей мачехи: на первый взгляд там лежит то, с чего жизнь начинается. Ход мысли понятен: раз молочко, значит, рядом малые дитятки. Потом, правда, Белла сказала: внутри там нечто, связанное со смертью. Но
