Смерть в партере - Кирилл Витальевич Бузанов
16
Всё наступившее не рано воскресенье, да и большую часть понедельника я посвятил балету в разных его проявлениях, но в основном, к сожалению, решая исключительно финансовые вопросы. И хотя рядом с великим искусством презренный металл выглядит блекло, без денег никуда, балет — искусство дорогое и не окупаемое. Во все времена и народы балетные театры содержались либо за счёт государства, либо частных пожертвований, ибо как бизнес балет заведомо убыточен. Чистую прибыль может приносить лишь так называемый чёс: это когда собирается частная небольшая труппа артистов средней руки, которая с минимальным реквизитом показывает по городам и весям нетленки классического репертуара под фанеру. Но неизбалованные высшим искусством жители небольших городов, желательно европейских, рады и такому балету, делая им кассу аншлагами. Так что колесят по миру, преимущественно в автобусах, такие антрепризы в изобилии, часто нося громкие названия типа «Настоящий русский балет», паразитируя на одном из самых известных отечественных брендов — про русский балет знают везде, где знают и про русскую водку.
Бюджет же нашей постановки окончательно сформировался на сумме двадцать пять тысяч долларов, что, конечно же, многовато, особенно с учётом того, что изначально мы планировали уложиться в десятку… Но, как известно, аппетит приходит во время еды, а остановиться невозможно, когда ты понимаешь, к примеру, что за пару лишних тысяч можно костюмы сделать совершенно умопомрачительные. И они — да, вышли именно такими, плюс добавили мы светового оборудования, ещё один задник понадобился, состав на пару артистов увеличили, вот и набежало… Зато ведь получилось круто!
Именно под этим соусом ездил я выбивать недостающую сумму у наших партнёров и спонсоров, вложив и сам, чтобы пример показать, пятёрку из недостающих пятнадцати. Вернуть её я и не рассчитывал, а рассматривал исключительно как вложение в имидж, веря, что этот спектакль однозначно стрельнет и вызовет приличный резонанс в нашем узком кругу. Причём уже очень скоро — во вторник артисты с хореографом и художником вылетали в Казань, где на пятницу назначена премьера. Мы открывали юбилейный, пятнадцатый, местный фестиваль — большая на самом-то деле честь, я же планировал лететь в столицу Татарстана утром в среду.
Всё это время я старательно избегал любых мыслей про расследование, проветривал мозги, уже всё решив со следующим шагом — его осуществлять запланировал на вечер понедельника, конкретнее — на пять тридцать пополудни. На это время я договорился встретиться с Догоней где-нибудь рядом с офисом корейцев. Но я не собирался встречаться с их эсбэшником, а хотел пообщаться с Ильясом Измайловым. Леониду Борисовичу, несмотря на то что он опять утратил пальму первенства, я пока открываться ради этих двух видео не собирался — и так прекрасно понимаю, что там. А вот с Маратовым приятелем по работе поговорить хотелось, и я придумал, как это можно сделать — вновь не без помощи Сергея.
Ещё из дома я позвонил на ресепшен корпорации и попросил соединить с одним из их сотрудников, и он оказался на своём рабочем месте. Ответил: «Ильяс слушает!» Звонок сорвался, но я убедился, что свидетель на службе, и теперь мы попробуем по окончании рабочего дня выловить его на выходе из их престижного бизнес-центра. Со страницы Ильяса в ФБ я распечатал несколько его фотографий в двух экземплярах и, встретившись с Догоней, один комплект отдал ему, оперативно введя в курс очередной аферы: «Когда опознаем, ты представляешься, „берёшь под козырёк“, показываешь удостоверение, говоришь, что хочешь про Марата кое-что спросить. Потом представляешь меня: вот Глеб, и он ведёт „частное расследование“ в чьих-то там интересах. И это, скорее, у меня к нему вопросы. Дальше — я сам по обстоятельствам, договорились?»
Догонин дословно взял под козырёк: «Есть, командир!», а пока мы шли до фойе нужного нам здания, я вкратце рассказал ему мои выводы про видео. Сергей озвучил то, что я и сам думал: «Твою мать, ну они уже по второму кругу все пошли на подозрение! Надо ставки начинать делать — лихо дело закручено! Но не могли же они все его одновременно убить!»
Я был с ним вполне согласен — лихая чехарда, но ставки делать не собирался, а хотел головоломку эту разрешить! Фактов имелось уже предостаточно, теперь нужна логика, базирующаяся на психологии — надо делать предположения. Одно у меня имелось, и как раз господин Измайлов должен мне помочь его проверить. И вскоре мы его идентифицировали — рабочий день офисных сотрудников закончился, толпой они потянулись на выход, и он шёл среди первых.
Переглянувшись, мы двинулись за ним, и, очень удачно, машина у Ильяса стояла в дальнем конце парковки, так что уже на пол пути он распрощался со всеми своими коллегами, оставшись один. Мы ускорили шаг, догнали ничего не подозревающего свидетеля, и Сергей внушительным баритоном остановил его: «Гражданин Измайлов! Полиция Центрального округа, майор Догонин! Вот моё удостоверение и у нас есть к вам вопросы!»
Ильяс, прямо сказать, опешил: замер с полуоткрытым ртом, глядя на поднесённую к глазам красную книжицу с очумелым видом. Потом сглотнул, облизал вмиг пересохшие губы и слегка пришёл в себя: «Да-а-а… Это я… В чём, собственно, дело?..» Уж не знаю, что его так испугало — наверное, есть какие-то грешки, но, когда Догоня сказал про Марата и про меня, Ильяса отпустило: «Про Гарифуллина?!! Вот уж не ожидал! Мне жена его сказала, что дело закрыто. Но если не так, то с удовольствием расскажу всё, что знаю. Хотя не понимаю, чем и для чего это помочь может — он же вроде как сам умер?!»
Я не стал его ни в чём убеждать или разубеждать, а пригласил пойти в кофейню, расположенную в их же здании, где мы всё и обсудим. Сделав заказ, я стал проверять своё предположение, но не слишком в лоб: «В деле есть несколько несостыковок, и моя задача найти им всем объяснения. При этом они могут и подтвердить официальную версию смерти, и опровергнуть её. Но сейчас мы не говорим про это — идёт этап сбора информации. Вы были близки с покойным, у которого, как выясняется, имелось немало разных „секретов“. И на сегодня есть целых четыре человека, которые могли желать его смерти и которые к тому же могли её
