Смерть в партере - Кирилл Витальевич Бузанов
Я даже и не рассчитывал настолько сразить Александра Карловича, что он начнёт за недоношение своих предчувствий извиняться! Но, как оказалось, для предчувствий были весьма существенные поводы, а закрывали отчасти один из самых серьёзных пробелов в расследовании — полное отсутствие доказательств отравления: «И хотя я теперь и не понимаю, какой у вас вопрос ко мне, но хочу сразу от своего головняка избавиться. А молчать про это мне было тяжело, особенно телефон доставая… Потому как есть там одно фото, про которое забыть я никак не смог, — я успел сфотографировать результаты вскрытия, которые вскоре сожжены были, а пепел развеян над Большой Дмитровкой из окна кабинета начальника Сергея. И, даже особо не разбираясь в таких документах, да и качество фото не самое лучшее, понимаю, что было зачем его сжигать. И понимаю, что кому-то это надо, чтобы от доказательств насильственной смерти избавиться…»
Отличное начало сотрудничества Александра Карловича со следствием! Мы на неё посмотрели, и качество, действительно, оказалось, мягко скажем, не ахти. Но Сергей заверил, что есть у него один толковый парень, который убитые фотографии документов восстанавливает — за символическую денежку. Правда, эта уж совсем никакая — лично я лишь несколько букв смог разобрать на исписанном бланке, но попробовать стоит. Карлович отправил фото нам обоим, мы пожатием рук отметили это отличное начало, стало совсем комфортно, и я изложил-таки вопрос, приведший нас сюда, — нужны записи с абсолютно всех камер, начиная с шести вечера в тот злополучный день. И это был «не вопрос!» — мы все пошли в пультовую, и через минут сорок всё необходимое скачали мне на внешний диск, предусмотрительно прихваченный с собой. Флешки бы не хватило — камер в Большом не счесть.
Пока искали записи и скачивали, Александр Карлович подробно отчитался и о своём видении самого убийства, и про последующие встречи с Леонидом Борисовичем. Который, с его слов, факт убийства категорически не отрицал, но «наводил конспирацию», которую объяснял «происками конкурентов». Верилось в это с трудом, но Александр Карлович поверить пытался… А про день убийства ничего нового шеф СБ добавить не смог, но и так уже прилично помог в расследовании. И на диске имелись ещё гигабайты видео, и меж них, как вполне можно предполагать, — момент отравления…
Очень довольным приехал я с этим грузом домой ещё до двух, но провёл время почти до девяти вечера с кратким перерывом на обед, заказанный всё в том же грузинском ресторане, крайне скучно — сортируя записи и бегло отсматривая материал. Вновь проголодавшись, я поужинал тем, что бог послал в холодильник, зато вот потом началось поинтереснее занятие — у меня набралось всего с пару часов видео с тех камер, в которые Марат мог попасть в кадр. Зная как свои пять пальцев все помещения театра, я уже понимал маршрут его движения по следующим точкам: партер, буфет 1, выход, вход, буфет 2, партер. Идентифицировал я и камеры, расположенные по пути его следования, и, хотя имелись небольшие слепые зоны, я рассчитывал смонтировать эту короткометражку на двадцать минут антракта почти без пробелов. Я сделал посекундную таблицу и стал по кусочкам её заполнять, уже освоившись в программе редактора видео.
Отрывки получались разной длины, некоторые на пару секунд, но постепенно время антракта заполнилось практически без пустот. Оставалось в совокупности меньше двух минут пробелов, которые пока не находились, либо двигался Марат вне зоны покрытия камер. Но просмотреть фильмик уже можно, что я и сделал, выйдя с ноутбуком на балкон и первый раз за последние пару часов закурив.
До момента возвращения в театр после встречи с сестрой точно нигде и ничего ему ядовитого никуда подсыпать никто не смог бы. Резво выбежав из зала, Марат прямиком направился в ближайший буфет — внизу слева, где оказался вторым в очереди. Водку ему налил бармен, которого я знаю в лицо, и работает он в театре давно. Вряд ли его наняли киллером, тогда надо и всех остальных тоже — непонятно же, куда Марат пойдёт выпить взять. Да и видно было на видео, как человек за барной стойкой взял с подноса стакан, перевернул его, поставил на стойку, повернувшись, достал бутылку, открутил пробку и налил водки в мерную мензурку, перелил сотку в стакан и передал Марату. Рядом никого не крутилось, кто бы мог отвлечь и яд подсыпать, выпил Марат парой глотков, далеко не отходя, поставил стакан на стойку и заторопился на выход. Заняло это всё, до момента выхода из здания Большого, совсем немного времени и с парочкой коротких выпадов — секунд десять всего-то находился Марат не под колпаком, перемещаясь по театру. Но очень вряд ли, что за это время, да на ходу, могло произойти отравление — эту возможность стоит смело отбрасывать!
То, что происходило на площади, я уже раз сто смотрел, но вот дальше почти все эти две минуты пробелов и начались. Впрочем, составить общее представление получилось: говоря по телефону, Марат вошёл в театр, поднялся по лестнице и уверенно свернул направо. В коридоре он терялся, пробел секунд двадцать, потом появлялся в правом буфете, который симметричен тому, где он выпивал перед выходом на улицу. Притормозив у стойки, Марат в сомнениях постоял немного, но брать ничего не стал, а направился на лестницу, ведущую к буфету бельэтажа, — я сам только в него практически всегда хожу. На этой лестнице камеры не имелось, и она недлинная, но поднимался Марат по ней почти с полминуты. Впрочем, он легко мог задержаться поговорить с коллегами — они все там друг с другом активно общались, и с ним тоже не раз кто-то перекидывался парой слов, для чего приходилось останавливаться.
А в буфет он вошёл грознее тучи, одна камера прямо на вход работает, и я хорошо его в этот момент рассмотрел. Но вот прошёл Марат в дальний угол, который хотя и попадал в поле зрения другой камеры над входом, но уже в самый край кадра, так что картинка нечёткая шла. Впрочем, понять по
