Правила Мерджа - Остап Иванович Стужев
– Не надо нам втирать мифы про Кастора и Полидевка. Если бы все было так просто, ты не выложил бы все моей дочери, ты же не идиот и понимал, что она расскажет мне немедленно, как только представится возможность. Я скажу тебе больше: я прилетел сюда только из-за этих событий. Поэтому не валяй дурака. Где вы с ним встречались? Вызови его туда прямо сейчас.
– Феликс не отвечает со вчерашнего дня, я писал ему на почту, в ватсап, всюду, где когда-то была связь, – промямлил он, смирившись с неизбежностью.
– Дай свой айфон! – приказал Кольцов, не тратя время на комментарии. Номер, обозначенный как «Феликс» и помеченный красным сердечком, уже не просто не отвечал, но был заблокирован оператором. – Фирсова может знать, где он? – продолжил он расспрашивать Вилена.
– Ни он, ни она никогда не говорили друг о друге как о близких знакомых, я вообще считал его гостем ее мужа. Там какая-то история с Сальвадором Альенде и Луисом Корваланом, мне показалось, что они знакомы через старшее поколение.
– Добро, это мы проверим, – сказал вслух Кольцов, обращаясь больше к самому себе.
– Что мне теперь делать? – спросил Вилен, уже полностью сдавшийся на милость победителя.
– Умойся, оденься и иди спасать мир, или чем вы там в ООН занимаетесь. Наталья Сергеевна будет сообщать тебе мои поручения; и не груби ей от греха подальше, – сказал он, покосившись на Чекаря, очевидно, олицетворяющего тот «грех», контактов с которым следовало избегать.
Утренняя экспедиция закончилась относительно спокойно, почти без эксцессов.
Можно было вызывать свою машину из гаража. Пока они ждали «Роллс-Ройс», Кольцов скопировал все файлы с айфона зятя и сидел, рассматривая поляроидные снимки. Ехать с претензиями к Анне Павловне без весомых аргументов не имело смысла. Про барона и баронессу де**** Вилен умолчал, хотя прекрасно знал о связи Феликса Кондори с этой аристократической парой. После того как его любовник исчез так неожиданно, он пожалел о своей откровенности с женой и сейчас не знал, как правильно себя вести и чего ожидать.
* * *Доехав до «Рица» почти в полной тишине, обмениваясь только незначительными, не имевшими никакого отношения к делам фразами, Кольцов с Чекарем вышли из машины и решили перекусить в небольшом ресторанчике рядом с отелем. Кольцов заказал бутылку вина, но Рома пить отказался и без аппетита ковырялся вилкой в тарелке с «цезарем». Он был не в настроении. Наташа, о которой он вспоминал каждый день все прошедшие годы с момента их разлуки, не любила его. Никогда. Это было ясно как белый день. Она выбрала извращенного дипломата. «Ну и ладно, – решил он, – меня на Каме ждет Лена, приеду и женюсь на ней». Чекарь насадил на кончик вилки и внимательно разглядывал креветку, политую майонезом и всю в прилипших крошках хлеба и чеснока. Есть совсем расхотелось, и он положил ее обратно. Нет, Лена не то. Хорошая девчонка, но не то. Любовь к Наташе была как приговор. И пусть он прозвучал не в зале суда, обжаловать его было негде и некому. Захотелось умереть. «Ладно, я умею залечивать раны», – подумал Чекарь.
– Что-то ты перенервничал, я смотрю, – сказал наблюдавший за ним Кольцов.
– Да так, не выспался, акклиматизация, наверное.
– Прогуляемся для моциона? – спросил Кольцов, жестом прося у официанта чек.
Они пошли по набережной, теперь в другую сторону. Поравнявшись с отелем Four Seasons, Рома спросил:
– А почему не в этом отеле останавливаетесь? Он кажется мне покруче.
– Не знаю, Наташе больше нравится «Риц», – ответил Кольцов просто.
– Я думаю, наши изыскания здесь могут быть закончены? – напоминание о генеральской дочери настроило его агрессивно.
– А картины?
– Что картины?
– Тебе что, неинтересны шедевры? Они, помимо того что могут стоить миллионы, несут в себе ценность артефактов, от соприкосновения с которыми возникают неведомые нам коллизии, – возразил Кольцов, скорее из чувства противоречия, чем по твердой убежденности в правильности своих слов.
– Всех денег не заработаешь, а коллизий, как вы изволили выразиться, у меня и на Урале вдоволь. Два крупных потребителя объявили себя банкротами, а мы им с сорокапятидневной отсрочкой поставляем металл. Короче, там долг, если в рублях считать, миллионов триста получается, – сказал Рома, которому после его размышлений о своей печальной судьбе отверженного возлюбленного хотелось испортить настроение бодро шагавшему рядом Наташиному отцу.
– Кто виноват? – поспешно спросил тот, хотя на самом деле его это мало волновало, и по большому счету сумма была невелика.
– Отдел сбыта, финансовый директор – разбираться все равно мне, – ответил Рома сухо.
– Завтра улетаешь? – спросил Кольцов, понимая, что разговор сейчас не имеет перспектив.
– Не знаю. Эльза, стюардесса, спрашивала, если я в Париж на шопинг на пару дней поеду, то просила взять ее с собой, – сказал Рома, твердо решив съездить в Париж и заодно купить Лене новые колготки.
– Ты катерпиллер, – сказал Кольцов, обрадовавшись, что у него будет время до его отъезда встретиться с Аурелио Васкесом и вместе посмотреть повнимательнее карточки поляроида. – Вечером все равно делать нечего, может, сходим в оперу? У меня консьерж коррумпирован и может достать любые билеты на marché noir[54].
– Что там сегодня?
– Сейчас узнаем, – он набрал по громкой связи консьержа, и выпускник Патриса Лумумбы сообщил, что сегодня дают «Трубадура» Верди в каком-то звездном составе. Билетов il en n’a pas[55], но для monsieur Ионеску будут найдены лучшие.
Они решили разойтись по своим номерам и немного отдохнуть перед вечером. Кольцов, оставшись один, достал увеличительное стекло и все это время посвятил разглядыванию снимков. Дыма без огня не бывает. Это была аксиома. Поэтому, несмотря на объяснения, полученные от Вилена, и холодный скепсис Чекаря, нюх ищейки манил его по следу.
Проснувшись, Рома достал из чехла с костюмами новый смокинг, сшитый еще год назад и почти не надеванный по причине отсутствия подходящего события. Долго провозившись с завязыванием бабочки – он, как и все нувориши, старался придерживаться классических канонов, – Чекарь вызвал легкое недовольство старшего партнера, которому пришлось почти четверть часа стоять в лобби и развлекать не прекращавшего ни на секунду улыбаться негритенка. Как обычно бывает, когда выезжаешь с небольшой задержкой, на улицах образовались заторы, и только благодаря менталитету дальнего родственника Магомед-Алиева, позволявшему ему ехать по тротуарам, распугивая толерантных буржуа, они успели вовремя. Публика была разношерстной. Некоторые гости были одеты празднично и со вкусом, однако подавляющее большинство выглядело как обычная толпа на трамвайной остановке, и это разочаровало Рому, надеявшегося попасть в высший свет по билету, купленному на черном рынке с переплатой в пятьсот евро. В музыке он понимал не сильно, а либретто показалось ему совсем уж неправдоподобным. Чекарь не поверил, что цыганка и вправду могла бросить в огонь собственного ребенка вместо графского сына.
