Михаил Учайкин - Синдром Минотавра
А потом они лежали рядом, и Филимон считал шрамы на теле Ариадны, он проводил по ним пальцами, чтобы запомнить каждый.
– Это шрамы, как у воительницы, от битв, – произнес он, – в которых ты сражалась с неведомыми врагами. Они доказывают твою силу и нечего их стесняться.
Ариадне впервые нравилось ее тело…
– Ирина Иосифовна, – всхлипнула она в трубку.
Филимон ушел утром, она же весь день продумала о нем, отвлекаясь только на работу. А вечером навалилась беспросветная тоска.
– Что случилось? – испуганно проговорила женщина на том конце провода.
– Ничего особенного, – Ариадна вытерла слезы и вздохнула, – просто невозможно грустно становится, когда поговорить с не с кем.
– Это ты зришь в корень, – вздохнув в ответ, отозвалась Ирина Иосифовна. – Давай что-нибудь обсудим или поговорим о чем-нибудь.
– Давайте, – согласилась Ариадна. Чем бы не был занят мозг, только не думать о своем одиночестве.
– Ты была на последней выставке в Краеведческом музее?
– Была, – обрадовалась Ариадна. Приятно, когда находятся общие темы для разговора.
Но обсудить выставку не получилось, судя по тому, как Ирина Иосифовна быстро свернула разговор, стало ясно, что к ней кто-то пришел в гости.
Оставалось только пройтись по улице перед сном. Ариадна уже оделась, как зазвонил телефон.
– Добрый вечер, – раздалось в трубке.
Голос был незнакомым.
– Вас беспокоит Татьяна Чараева, мы с вами пересекались на базе. Я жена Валерия…
– Я вас помню, – ответила Аридна, солгав совсем немного. Вот Валерика она запомнила хорошо, а его жену нет, так как та все время с кем-то беседовала тет-а-тет.
– Я звоню по просьбе Валерия, он сейчас занят и не может с вами побеседовать лично.
Ариадна кивнула и коротко произнесла «да».
– Вас вчера подвозил таксист, а потом долго не уезжал. Это он сделал по просьбе мужчины, который вас провожал. По крайней мере, он так сказал. Тот мужчина ему заплатил за услугу. Ему было сказано, мол, вы инвалид, если что, чтобы водитель отвез вас сразу домой. Вы, действительно, инвалид?
– Нет, – покачала головой Ариадна. – Инвалидности как таковой у меня нет. Но я хромаю и довольно сильно, особенно это заметно по вечерам. Я очень давно попадала в автомобильную аварию. Может, поэтому провожавший меня мужчина решил, что я инвалид.
– И инвалидность на вас не оформляли? – настойчиво продолжала выяснять Татьяна.
– Нет, – снова покачала головой Ариадна, совершенно не заботясь, что она разговаривает по телефону, а не по Скайпу. – А кто бы этим занимался? Родители погибли, а я в то время была маленькая, а потом, когда подросла, даже не задумывалась об этом.
– Одну минуту, – проговорила Татьяна. – А пенсию по потери кормильца вы получали в свое время? – зачем-то спросила она.
– Не знаю, не помню, – покачала головой Ариадна. Ни о пенсии по потери кормильца, ни по инвалидности она не имела никакого представления. Бабушка ей ничего не говорила об этом.
– Ничего страшного, – пообещала Татьяна. – Я все выясню и вам перезвоню. Про таксиста вас все устроило? Или еще что-нибудь покопать на него?
– Все вполне устроило, – ответила Ариадна.
Ее мысли вернулись к Тиму. Заботился он или хотел выведать, ездила ли она на встречу? И почему он решил, что она инвалид? Ариадна задумалась, пытаясь припомнить, водили ли ее когда-нибудь на освидетельствования или нет? Ничего такого на ум не приходило – у нее только было всегда освобождение от физкультуры и все. Но ей всегда казалось, что эту справку делала одна из бабушкиных подружек, сама лично по больницам и поликлиникам она не ходила.
– Татьяна, – попросила Ариадна напоследок, – а в мою детскую медицинскую карту заглянуть получилось бы?
– Вряд ли, – ответила та. – Их детских карт основные сведения переносятся в новую карточку во взрослой поликлинике, а сами фолианты сдаются в архив. А оттуда выцарапать их практически невозможно. Только в редких случаях нам предоставляют такую возможность. А что, есть какие-то сомнения? Если вам и ставили в детстве инвалидность, то пенсию за прошедшее время вы вернуть все равно не сможете. Хотите сейчас оформить инвалидность? Я могу помочь пройти все комиссии.
– Нет, спасибо, – отказалась Ариадна. – Не нужно. Я здорова, только немного прихрамываю… А вы не смогли бы узнать, я заплачу за информацию, – она заволновалась, как на экзамене, – это дело двенадцатилетней давности, кто рассказал бабушке про мою беременность? Сама я даже не знаю, с какого бока к этой истории подступиться. И еще меня интересует один вопрос. Я работала няней и меня неожиданно уволили. Хотелось бы узнать причину увольнения.
– Вам не сообщили? – удивилась Татьяна.
– Если нужно дословно, то я постараюсь вспомнить, что мне сказали в то время, когда давали отставку, – пообещала Ариадна.
– Не стоит, – остановила ее порыв Татьяна. – Мы сами справимся. Если не получится, обратимся к вам за помощью и разъяснениями…
– Я хочу медленно раздевать тебя, – вспомнила Ариадна слова Филимона, которые он ей говорил совсем недавно. – Я хочу ласково гладить тебя кончиками пальцев. Я хочу видеть свое отражение в твоих бездонных глазах.
У Ариадны пересохло во рту, из груди вырвался тихий стон. Она прошла на кухню и, включив чайник, склонила голову, опершись на стол. По Тиму она не тосковала так сильно. А теперь, казалось, что из нее вынули душу. Налив полную кружку горячего чая, чтобы хоть чуть-чуть согреться, она снова набрала номер Ирины Иосифовны.
– Расскажите мне о сознании и подсознании все, что знаете сами, – попросила Ариадна.
– Да, мне самой немного известно, – ответила Ирина Иосифовна. – Знакомый псих мне поведал, что в настоящее время использовать подсознание возможно, но влиять получиться только на тех людей, у которых нет твердого мнения о том или ином предмете или продукте.
– То есть, – задумалась Ариадна, – можно влиять или навязывать свое мнение только психически нездоровым людям…
– Примерно так и есть, – согласилась с ней женщина. – Так вот, – продолжила она, – на протяжении довольно длительного времени рекламным агентам удавалось воздействовать на подсознание потенциальных потребителей с помощью внушения. Но в психиатрии двадцать пятый кадр применения не находил, не понятно было, как его можно использовать. Но известно, что подсознание верит всему тому, что ему внушают.
– Что? – рассмеялась Ариадна. – Откуда это известно?
– Честно говоря, мне это тоже непонятно, – сказала Ирина Иосифовна. – Но я не могу не верить психу, а он утверждает, что, когда строятся модели поведения, исходя из получаемой информации, под руководством сознания, подсознание не может отличить правду от лжи. А это, скажу тебе, душечка, страшно. Поведение субъекта, которое программируется подсознанием и передается в сознание, часто оказывается основано на ошибочных предположениях.
– Это сложно для меня, – хмыкнула Ариадна. – Скажите, Ирина Иосифовна, – спросила она, – вы не могли бы выяснить для меня кое-что? Это дела давно минувших дней.
– Попробую, но не обещаю, – произнесла извиняющимся тоном Ирина Иосифовна. – Я стала терять былую хватку. Со старухой не многие хотят делиться секретами.
– Искренне надеюсь, этот секрет вам по силам, – вздохнула Ариадна. – Помните, правда, у вас таких «помните» было много за вашу трудовую жизнь, меня пристроили к вам в больницу с криминальным абортом. Хочу вам признаться, что я его тогда не делала.
– Я знаю, – грустно произнесла Ирина Иосифовна.
– Откуда? – изумилась Ариадна.
– Я много чего знаю, – ответила бывшая врач, – что тебе неведомо. Гинеколог, к которому ты попала, поведал мне об этом. Он долго отказывался делать тебе аборт, я его убедила, что так надо. Я виновата перед тобой.
– Давно прощено и забыто, – произнесла Ариадна. – Тогда, может быть, вам известно, кто сказал бабушке о моей беременности?
– Нет, – уверенно сказала Ирина Иосифовна.
– Узнайте, – жалобно попросила Ариадна. – Вам не занимать деликатности, поговорите с бабушкой, с теми, кто меня сдали вам с рук на руки.
– Что же, – согласилась Ирина Иосифовна. – Чтобы хоть как-то загладить вину перед тобой, попробую выяснить для тебя, что ты просишь. Но сама понимаешь, в старости люди становятся сентиментальными, мнительными и не любят вспоминать о былых грехах, даже если раньше они это грехом не считали.
– Понимаю, – ответила Ариадна. – Поэтому не тороплю. К тому же столько времени уже прошло. Кое-кто кое-что мог и подзабыть. Вам напомнить, кто принимал тогда участие в избиении младенцев?
– Не надо, – сказала Ирина Иосифовна. – Провалами памяти еще не страдаю.
Глава 17
Ариадна ненавидела ждать и догонять. Она считала, что это худшим, что могло происходить в жизни. В любой, не только в ее. Но сейчас ей ничего не оставалось, как ждать Филимона или хотя бы звонков от него и догонять свое прошлое с Тимом.
