Михаил Учайкин - Синдром Минотавра
– Каком это таком? – Ариадна сделала вид, что рассердилась или нахмурилась.
– Необычном…
– Необычном, это можно, – со знанием дела покачала она головой и в деталях рассказала о странном таксисте, который не уехал сразу, как только ее высадил по указанному адресу.
– Может, у него заявка было оттуда, и она ждал пассажира?
– Нет, – не очень уверенно ответила Ариадна. – Я и сама сначала так подумала, но проследила за ним – он постоял-постоял и уехал.
– Не беспокойся, завтра вся его подноготная будет предоставлена тебе на блюдечке с голубой каемочкой, – пообещал Филимон, вытирая губы салфеткой. – Ставь чайник. Сейчас будем поедать пирожные – мне почему-то сладенького захотелось.
– Правда? – обрадовалась Ариадна. Ей тоже очень хотелось положить в рот что-нибудь сладкое после того, как она рассказала Тиму о тортике, который якобы дожидался ее у подруги, только поэтому она рвалась в магазин, за ним, а не за овощами для Филимона. А он словно ее мысли прочитал…
– Никого кстати не удивила смерть Лили Королевич, – прихлебывая горячий чай из высокого бокала, продолжил Филимон рассказывать о девушке. – Это была уже не первая ее попытка суицида. А тут наложилось еще расставание с молодым человеком?
– Кто это был? – спросила Ариадна.
– А вот об этом история умалчивает, – прошамкал Филимон с полным ртом. – Рекомендую картошку – прямо вкус детства.
И передал Ариадне половинку пирожного – вторую он с наслаждением положил себе в рот. Та хоть и не любила картошку, ей бы безе или бисквитное съесть, но отказываться не стала, можно сказать, от сердца оторвали. Зачем же обижать человека?
– Никто этого сердечного друга Лилии не видел, имени не знал, – продолжил Филимон рассказывать. – Она хранила его в секрете от всех.
– Так откуда стало известно? – удивилась Аридна, подсаживаясь к Филимону ближе – она наелась, напилась, теперь хотела любви и внимания.
– Во-первых, была оставлена предсмертная записка, составленная по всем канонам – в моей смерти прошу винить и так далее. Только имя не было указано, чтобы было вообще все ясно, но девушка очень подробно изложила, почему не хочет жить дальше. Поэтому сомнений не возникало, что все это произошло из-за расставания с неизвестным ее семье молодым человеком.
– Но у нее же должны были быть друзья, подруги? – настаивала Ариадна.
– Вот скажи, пожалуйста, у тебя этих друзей, подруг много? – спросил Филимон.
– Нет, у меня их вообще нет, – ответила Ариадна. – Но я совсем другое дело – долгое время жила замкнуто, почти взаперти, поэтому не было возможности для общения.
– И она тоже вела довольно замкнутый образ жизни, пока не начала работать…
– Я знаю, – вдруг встрепенулась Ариадна. – По крайней мере, одна подруга у нее имелась, с которой она могла делиться новостями и обсуждать того молодого человека. Регина… Сейчас секундочку…
Она напряглась и постучала пальцами по лбу, пытаясь вспомнить, что было написано на карточке на столе у Регины, которая утверждала, что является подругой Лилии.
– Зимина Регина Валерьевна. Референт в фирме, торгующей канцелярией. Сидит на том же этаже, где работала Королевич, – наконец выдала Ариадна.
– Это уже лучше, – согласился Филимон. – Возьмем эту Регину Валерьевну в разработку, быстренько все у нее выясним.
– Слушай, дорогой, – Ариадна подперла кулаком подбородок и внимательно посмотрела в глаза Филимону, – а ты часом не сыщик? Я хотела спросить, не полицейский?
– Нет, – рассмеялся тот. – Я владелец небольшой частной конторы, оказывающей услуги населению. А вот мой хороший друг, он, да, частный детектив. Я ему передаю информацию от тебя, а он уже ей занимается всерьез. Почему бы не помочь другу?
– Но ведь сведения стоят безумных денег? – испугалась Ариадна, представив в какую копеечку может ей обойтись ее любопытство, пусть и не праздное.
– Некоторые, да, стоят дорого, – согласился Филимон. – А эти расследования ему самому интересны. За кое-какую информацию, конечно, приходится приплачивать, например, за фотографии, но это не те деньги, чтобы о них беспокоиться.
– А у друга есть имя? – строго спросила Ариадна, припомнив, как совсем недавно ее точно так же «пытала» Ирина Иосифовна.
– Конечно, – бодро отозвался Филимон, – и он играет в нашем же театре. А зовут его Валерий.
Ариадна вспомнила последнего, кто появился на базе: маленький круглый человечек, уплетавший пшенную кашу с маслом, которую специально для него заначили, и непрерывно шутивший по поводу своей фигуры, что она у него приближается к идеальной форме – шару. А жену его почти не запомнила – высокую сухопарую даму. Та говорила только о болезнях, но не своих, а окружающих, ей почему-то это было интересно. И всем давала советы. Только Ариадне это показалось весьма скучным, и она старательно избегала общение с дамой.
– У него свое детективное агентство с кучей сотрудников, – объяснил Филимон, – много связей как в криминальном мире, так и среди полицейских. Он сам когда-то служил в полиции, а потом начались проблемы со здоровьем, пришлось с оперативно-розыскной службой распрощаться. Теперь занят частным сыском, а оставшееся время посвящает театру. И жена работает при нем, но в театре не играет. Татьяна бывший врач, а теперь вот тоже переквалифицировалась в сыщики.
– И что, для этого не надо юридического образования? – удивилась Ариадна. Хотя чему она удивлялась? Сама ведь без специального образования ведет прием в кабинете психоаналитика.
– Надо, наверное, – пожал плечами Филимон. – Но Валерик ее отправляет туда, где она будет полезна со своими медицинскими познаниями – без этого в их деле тоже никак нельзя. По сути, все, что я тебе рассказывал про девушек, ей удалось разузнать – у нее сохранились старые связи в медицинских кругах, и с ней неохотно, но делятся.
– А ты? – Ариадну продолжало разбирать любопытство, чем все же Филимон занимается.
– А я… Что я? Хватаю эти сведения с пылу, с жару, которые удалось раздобыть моим друзьям и со всех ног мчусь к тебе.
Он замолчал.
– Завтра я не смогу к тебе прийти, – грустно вздохнув, сказал Филимон. – Жена возвращается из командировки, и детей привозят домой. Я так по ним соскучился.
Ариадна почувствовало, как в носу засвербило, а глаза мгновенно стали влажными.
«Вот и кончилось твое счастье», – расстроившись, что все хорошее когда-нибудь заканчивается, подумала она. Нет, тут же встрепенулась, не стоит о грустном – у нее еще целый вечер и вся ночь впереди. Ночь – это не время ожидания, а возможность попросить кого-то утром: «Вернись».
С разговорами пора заканчивать.
Ариадна первой поцеловала Филимона, если легкое, как крылья бабочки, прикосновение губами за ухом можно назвать поцелуем. Тот следом наклонился к ней и уже по-настоящему поцеловал. Она полностью растворилась в этом поцелуе, став мягкой и податливой. Ариадне казалось, когда Филимон находился рядом с ней, он не просто давал ей заряд энергии – она начинала как бы светиться изнутри.
Их губы оказывались слишком близко раз за разом, а потом словно неожиданно, даже не поняла, как, она очутилась под ним. А поцелуи Филимона стали другими – властными и совершенно незнакомыми. Ариадна отвечала ему со всей страстью, не пытаясь уйти от того, от чего и убежать-то невозможно. Она старалась не думать ни о чем, когда рука Филимона властно заскользила вниз по ее телу.
Желание отозвалось пульсирующей болью в висках. Ариадна закинула ноги Филимону на бедра.
– Надо бы кресло разобрать, – прерывающимся шепотом произнесла она. – Мне неудобно так лежать.
Тот кивнул, поднялся сам и рывком поставил ее на ноги.
– Я не стану трогать тебя руками и ласкать твое тело, пока стелю постель, – проговорил он, улыбаясь. – Я буду на тебя только смотреть. Буду видеть, как ты кусаешь губы от страсти. Буду наблюдать, как ты пытаешься сдержать стоны. Я сделаю так, что ты кончишь без моего участия.
– Шутник, – рассмеялась Ариадна.
– Шучу, – согласился Филимон, укладывая Ариадну на разобранное кресло и ложась рядом с ней.
Они оба понимали, им это сейчас обоим нужно – только близость тел и можно даже ни о чем не говорить. Его хриплое прерывистое дыхание и стоны Ариадны наполнили небольшую комнату.
– Не останавливайся, – прошептала она. – Не смей.
Но Филимон и не собирался этого делать – он медленно задвигал бедрами, почти выходил, чтобы снова резко и до конца войти. Ариадна выгнулась, почувствовав, как крупная дрожь пробежала по ее телу. Нет, еще рано – Филимон словно дразнил ее, то ускорялся, позволяя почти кончить, то снова замедлялся, играя с Ариадной. Он замер, позволяя ей немного прийти в себя, а потом снова начал двигаться, сначала медленно, неспешно, а затем все быстрее и быстрее. На его губах заиграла счастливая улыбка…
А потом они лежали рядом, и Филимон считал шрамы на теле Ариадны, он проводил по ним пальцами, чтобы запомнить каждый.
