Вера Русанова - Букет для будущей вдовы
Я резонно возразила, что тараканы выползают в темноте, а читать я буду при свете, сходила в комнату за книжкой, пожелала Митрошкину спокойной ночи и, оставив чай остывать до температуры детсадовского компотика, принялась за вторую главу.
Спать не хотелось вовсе. Написано, несмотря на пугающее название "монография", было интересно. Ван Гог... Девушка, лица которой не видно... Урсула Луайе? Эта первая, несчастная любовь Ван Гога?.. "Анри Перрюшо и Ирвинг Стоун в своей "жажде жизни" создали целую трагическую историю, тогда как есть факты, свидетельствующие в пользу того, что Винсент сам отказался от брака с девушкой...".. "Винсент писал в письме к другу: "Нет старых женщин... Женщина не старая, пока она любит и любима"... Он писал это в тот период, когда ходил в дом Луайе. Ходил, но к кому? Возможно, предметом страсти была вовсе не Урсула, а мать девушки?..
Нет, нет, не то! Почему же меня так волнует девушка, лица которой не видно? Да потому, наверное, что всех остальных "персонажей" можно относительно легко идентифицировать. Пожилая крестьянка с кофейником - явно Галина Александровна Баранова. Немолодой мужчина рядом с ней - тот самый гинеколог Протопопов. Какого он там был года рождения? Пятьдесят второго? В общем, действительно, возраст уже солидный. Алиска говорила, что первый врач - моложе. Модный такой был, хорошо одевался, пальто кашемировое носил, перстень-печатку... Он - тот крестьянин, который рядом с молодой женщиной ест вареную картошку... Молодая женщина и та, что сидит спиной... Сколько лет той, что сидит спиной? А какая разница? Почему меня так тревожит эта женщина? Потому что я не вижу её лица, не вижу его выражения. И начинает мерещиться, что угодно: от многозначительной улыбки, до злой безумной усмешки...
Ван Гог... Безумие... "Ночное кафе", в котором можно сойти с ума... Пять человек по углам - плюс бармен... Пять человек! Пять!.. От всего этого, правда, можно сойти с ума... Какой-то ужас! Почему он не закончил "Ночным кафе", не оставил свои чертовы бильярдные шары рядом с пятым трупом в знак того, что все закончилось? С пятерых в "Едоках картофеля" начал, пятерыми и закончил? Пятеро посетителей - плюс бармен... Почему сначала "Ночное кафе", а потом "Красные виноградники"? Почему не наоборот? Почему, вообще, именно эти картины, а не какие-нибудь другие? Почему он выбрал эти картины? Почему, в конце концов, он а не она?..
"Может быть, хотя бы бабушек в покое оставим?".. При чем тут бабушки? Неужели все-таки засыпаю?.. Девушка... Девушка, сидящая спиной...
Я отхлебнула чая, совсем уже холодного, по-обезьяньи поскребла в голове и прислонилась спиной к холодильнику, держа книжку на весу... Так, с Урсулой Луайе он, слава богу, окончательно расстался... Кто там дальше? Кее? Кузина Кее? Очередная любовь? "Дайте видеть её ровно столько, сколько я продержу руку на огне"... И снова несчастный, рыжий Ван Гог жестоко отвергнут: "кто угодно, но только не он"... Оба-на! А это что? "Ван Гог никогда не писал портретов женщин, которых любил. Исключение составляет лишь Син - Христина"... "Скорбь", Син с ребенком и маленькой сестрой, наброски... Но Син совершенно не похожа на девушку из "Едоков картофеля": у неё не такой затылок, не такие волосы... Все! Можно дальше не умничать. Ван Гог никогда не писал портретов женщин, которых любил - и точка! Пусть себе девушка в "Едоках картофеля" спокойно сидит спиной. Либо она - это та самая "новая русская леди" Найденова, убитая в собственном подъезде, либо Катя Силантьева, которую утопили возле хлебозавода...
От яркого света лампочки в уютном голубеньком плафоне у меня потихоньку начали болеть глаза - первый признак того, что пора ложиться спать. Митрошкин уже, наверное, вовсю дрыхнет. Интересно, спит ли Елена Тимофеевна или ворочается в своей кровати, размышляя о том, почему Леша у себя в комнате, а его странная невеста - на кухне? Дочитаю до конца главы, и хватит... А вот, кстати, и о "Едоках картофеля"... Первое значительное произведение Ван Гога. Ну, это мы уже знаем... Критический отзыв о набросках... Это тоже, кажется, было. Наверное, у Юига... А вот это уже интереснее: "Для "Едоков картофеля" позировали члены семьи - Де Гроот друзья Винсента"... Гордина Де Гроот - девушка, сидящая на картине спиной, забеременела. Молва приписала отцовство Ван Гогу!
Шарики и ролики в моем полусонном мозгу завертелись с повышенной скоростью. Гордина Де Гроот... Девушка, беременная от Ван Гога... Две молодые женщины, убитые с интервалом в месяц... Врачи... Два доктора, один из которых - гинеколог... Галина Александровна, говорившая о том, что кто-то из её знакомых занимает важный пост в профилактории... Еще один медик! Версия с Шайдюком блестяще провалилась, но ведь сказанное от этого не стало несказанным?!. Беременность. Необходимость медицинского вмешательства... Может быть, все это - полная ерунда, а, может быть, и нет? Но тогда кто из них: Тамара Найденова или Катя Силаньтьева? Первая кажется, вдова какого-то Михайловского бизнесмена (кстати, неплохо бы выяснить, а с бизнесменом-то что случилось?), вторая - просто девушка, упаковщица с хлебозавода... Что там говорила Алиска? "Проститутка была ужасная"? Вдовы тоже разные бывают... В общем, надо проверить обеих. Только ни в коем случае ни слова, ни полслова Лехе! А то опять утонченная ирония забьет ключом: и Шайдюка мне припомнят, и "новость" про Ван Гога.
Вылив остатки чая в раковину и помыв чашку, я выключила свет на кухне и впотьмах, скользя ладонью по стене, направилась в комнату. Толкнула дверь, и снова в глаза мне посмотрела Луна, холодная и от этого страшная. Вокруг неё в морозном воздухе серебрился туманный нимб.
"Совсем как круги вокруг солнца в "Красных виноградниках", - подумала я, скидывая одежду и торопливо забираясь в постель. - "Однако, это уже становится манией - видеть во всем Ван Гоговские символы. Так, пожалуй, и сам маньяком станешь!"
И тут зашевелился Митрошкин. Повернулся в кровати, скрипнув всеми пружинами матраса сразу, обнял меня за талию, просунув руку между моим голым боком и простыней и чуть не сломав мне при этом пару ребер.
- Ты что, так и не спал? - поинтересовалась я, чувствуя его губы на своей шее.
- Вот еще! - он потерся о мое плечо небритой щекой. - Просто у тебя ноги холодные, как у лягушки, и когда ты их на мою половину кровати просовываешь, просто невозможно не проснуться...
Как ни странно, этой ночью "Едоки картофеля" мне не снились, а снились холодные лягушки с голыми человеческими ногами, и ещё положительный Леха, предусмотрительно сбривающий вечером царапучую щетину...
Глава девятая, в которой я почти нахожу "Гордину де Гроот" и узнаю о женщине, исчезнувшей из больницы.
На следующее утро мы, наконец, "дозрели" до рулетиков с сыром. И ещё до вишневого варенья. И ещё до сгущенки. И до гренок на молоке. Завтрак в семействе Митрошкиных, надо сказать, сильно напоминал обед. Одна только бабушка кушала мало, сосредоточенно и неспешно макая свой гренок в крошечную лужицу варенья. Мы же с Лехой работали челюстями активно - на радость маме, стоящей у плиты, а Леха при этом ещё и благодушно разглагольствовал.
- В общем, сходили мы вчера, конечно, не зря, - он положил в свой чай и сахар, и варенье, и теперь пытался все это размешать. - Олег объяснил ситуацию с этими убийствами. Думаю, за Женьку он словечко замолвит, и её в милицию таскать перестанут. Вот... Так что теперь мы - люди абсолютно свободные: ещё денька четыре здесь поразлагаемся и поедем обратно в Москву.
- А куда так торопитесь то? - Елена Тимофеевна добавила в бульон, кипящий на плите, ещё немного тертой моркови. - Сам же говорил, что у вас там ремонт в театре: ни спектаклей пока, ни репетиций.
- Ремонт уже закончиться на днях должен, да и, вообще, пора... Ты все свои отгулы истратишь, если и дальше в качестве штатного повара дома сидеть будешь.
- Вот именно, в качестве штатного повара! - мама неодобрительно покосилась на Леху и сердито отвернулась к окну. - Приготовить, посуду помыть - это да! А сколько я часов тебя за это время дома видела - по пальцам сосчитать можно.
Камушек был и в мой огород, поскольку драгоценный сынуля отсутствовал, в основном, или из-за моих гастритов, или из-за моих же завиральных идей. Я испуганно притихла, но Митрошкин лишь примирительно махнул рукой:
- Да, ладно тебе, мам! Все! Все три дня просидим дома. Выходить будем только до магазина, но зато вдвоем. Потому что Женька, когда одна по булочным прогуливается, имеет свойство возвращаться ближе к ночи... Договорились, да? Не обижаешься?
Мама пожала плечами, не оборачиваясь - видимо, все-таки обижалась, бабуля одобрительно покачала маленькой головой, а я робко пролепетала:
- Только мне сегодня в библиотеку книжки сдать нужно.
- Вот вместе сходим и сдадим, а заодно продуктов купим, - Леха твердо решил не отпускать меня дальше, чем на полметра.
Во время завтрака мне, естественно, пришлось промолчать, зато, когда мы с Митрошкиным остались вдвоем в комнате, я выдала заранее заготовленный текст:
