Юрий Рогоза - День рождения Буржуя - 2
Заглянув по дороге в несколько пустых и темных комнат, он обнаружил, что из под двери в одну из ванных выбивается полоска света. Решив постучать и узнать, все ли с Верой в порядке, он положил огромную ладонь на дверь. Она распахнулась.
Вера стояла к Толстому спиной, и плечи ее содрогались от беззвучных рыданий. Испуганный, он подлетел к жене и обнял ее. И только тогда увидел в ее руках узкую полоску. Он уже знал, что это такое. Тест на беременность. Много раз видел он такие у Веры, делая вид, что понятия не имеет, для чего предназначена эта белая картонная штуковина и как действует.
Сейчас на полоске проступили два ярких кружочка: ответ положительный.
ГЛАВА 15
Буржуй спал, и на его лице блуждала счастливая улыбка. Ему снилось, что он бредет по весеннему, уже зеленому лесу, собирает ландыши для любимой. Ландышей вокруг очень много, их целые поляны, и он набрал полную охапку. Цветы одуряюще пахнут, их аромат будит какие-то давние щемящие воспоминания. От них на душе у Буржуя немножко тревожно, но это светлое чувство, потому что прошлое, ожившее в его сознании, исполнено счастья, и оно дарит надежду и обещает новое счастье впереди. Может быть, скоро, ухе там, за этой поляной, за кромкой леса, за редеющими деревьями. И Буржуй идет дальше, а впереди призывным маячным огоньком мелькает на фоне белоснежного цветочного ковра охотящийся на бабочек Рыжий.
Чье-то прикосновение перенесло Буржуя в реальность. Все еще улыбаясь, он открыл глаза. Кот - рыжее пятно на белой простыне - вспрыгнул на кровать и деликатно трогал лапкой руку хозяина: пора, мол, вставать. В окна сквозь неплотно задернутые шторы пробивался свет яркого солнечного утра и безжалостно обнажал все приметы запустения - серый налет пыли на мебельной полировке, осколки выбитого стекла на полу, колышущуюся на сквозняке паутину в углах.
Буржуй подхватил кота и отправился на кухню кормить животное. И каждый шаг будил в нем воспоминания. Вот его гимнастические кольца - болтаются, как петли виселиц в ожидании приговоренных. Вот фотографии на стенах - за патиной пыли угадываются лица Амины, бабы Кати, малыша. Вот детский манеж с яркими игрушками - самый страшный призрак убитого счастья...
Буржуй прислонился к стене и закрыл глаза. Кот вырвался из рук, спрыгнул на пол и, отбежав, жалобно замяукал. Этот зов помог Владимиру прийти в себя, он вошел на кухню и набрал номер на мобильном телефоне.
Воскресенский предпочитал являться на службу за час до урочного времени: можно без суеты настроиться на напряженный ритм рабочего дня. Стоя в ожидании лифта, он уже предвкушал, как использует этот самый любимый им отрезок времени. В кармане зазвонила мобилка.
- Алло, - отозвался он, и лицо его вытянулось. - Снова вы. Знаете, мне начинает осточертевать то, что вы ко мне цепляетесь, ясно? Я уже, кажется, обещал вам обратиться в милицию... Да, не сделал, потому что мне не нужны скандалы. Я вообще не хочу привлекать к себе внимание... Меня не интересует ваше мнение... Зачем я здесь появился - это мое дело! Мое - и больше ничье... Послушайте, я не знаю, кто вы, но мне не нужны никакие союзники...
Отключив телефон, он инстинктивно оглянулся и едва удержался от невольного восклицания: за его спиной стояла секретарша Алла. На ее красивом лице ничего не отражалось - обычная маска строгой деловитости и невозмутимого спокойствия. Угадать по этому лицу, слышала ли она разговор, Воскресенскому было не по силам.
Алла вежливо поздоровалась и прошла мимо остолбеневшего начальника в открывшуюся кабинку лифта. Вперив ей в спину подозрительный взгляд, Воскресенский шагнул следом.
Вера всегда просыпалась легко - стоило только открыть глаза. Обычно она тут же вставала. Нужно было сварить кофе, приготовить завтрак любимому мужу. Вот он лежит рядом и чмокает во сне губами, как младенец.
Младенец. Сегодня Вере вставать не хотелось. Ее переполняло ощущение такого огромного счастья, что она боялась: вот сейчас попробует подняться и взлетит. Неужели у нее будет ребенок? Маленький Толстый. Она лежала и прислушивалась к себе.
Большой Толстый заворочался рядом. Вера скосила глаза. Любимый муж захлопал ресницами. Уставился в потолок еще осовелым взглядом. Что-то вспомнил и улыбнулся этим своим мыслям, стал поворачиваться на бок - к Вере лицом.
Она тут же закрыла глаза и притворилась спящей. Но Толстый не поверил.
- О чем думаешь? - спросил на всякий случай шепотом.
Она сдалась и ответила:
- Я не думаю. Я чувствую. Знаешь, как хорошо просто лежать и чувствовать. А ты о чем думаешь?
- Как о чем? О нашем пацане, ясное дело.
- Почему о пацане? - улыбнулась Вера. - А если будет девочка?
Толстый даже приподнялся на локте и воззрился на нее ошалевшим взглядом:
- Чего?! Какая девочка?
- Маленькая такая, хорошенькая. - Тут с Толстого слетели и остатки сна.
- Ты что такое говоришь, а? - шумно завозмущался он. - Нет, ты что - специально издеваешься? Девочка! Да что я с ней делать буду?
- Будешь о ней заботиться. Любить ее будешь, защищать.
- Вер, ты это... Не дразни меня, слышишь? Ни о какой девочке базару не было. - Вера расхохоталась:
- Ладно, успокойся. Будет тебе пацан. - Толстый воспринял это обещание вполне серьезно и успокоенно откинулся на подушки.
- Так бы сразу, - проворчал он. - Девочка! Лишь бы испугать человека.
- Извини, Толстый, не обижайся. Это я от счастья, - улыбнулась Вера.
Толстый улыбнулся в ответ и положил руку ей на живот. Сказал задумчиво:
- Вот ведь чудо. Кажется - нет пацана и в помине, а скоро со мной в футбол играть будет.
- Какой ты быстрый! - возмутилась покорная жена. - Его, между прочим, еще надо выносить, потом родить...
- Да ладно, - Толстый состроил презрительную гримасу. - Выносить, родить. Это уже не мои проблемы. Сама разбирайся. А мне пацана такого реального - вынь да положь!
- Как скажешь, любимый, - Вера снова была сама покорность, но до конца свою роль доиграть не смогла и разулыбалась. - Слушай, а Буржую говорить будем?
- Ну ясное дело! - авторитетно заявил Толстый. - Кому ж и говорить, как не родному деду!
- Почему деду? - захихикала Вера.
- Ну этому, дяде... Какая разница!
На тумбочке зазвонил телефон, и Толстый снял трубку
- Да, - бросил он в микрофон. - А вот и дядя, - сообщил он Вере, хотя она и так уже узнала отчетливо различимый голос брата. - Только тебя вспоминали, - пояснил он родственнику и другу. - Ты как, Буржуй?
- Хреново я, - голос в трубке звучал угрюмо. - Знаешь, вы, наверное, вчера были правы: не стоило мне уходить от вас.
- А я говорил - хоть всю жизнь оставайся на постое. Вот не слушаешь умных друзей, а потом сам жалеешь.
- Я думал - справлюсь, - пожаловался Буржуй. - А тут, куда ни повернусь... Одним словом...
Пауза затянулась. Видимо, собеседник Толстого не знал, как объяснить, что его гнетет, и тот поспешил ему на выручку:
- Я понимаю. И вообще - ну его, этот дом! Что на нем - свет клином сошелся?! Я тебе подыщу квартирку по соседству - зимний сад, два клозета, все дела...
- Нет, - прервал Буржуй эти соблазнительные речи. - Я буду жить в этом доме. Когда-нибудь. Когда смогу...
- Вот и отличненько! Сможешь - скажешь. А пока что оборудуем тебе на кухне раскладушечку. В тесноте, да не в обиде, уж не обессудьте...
- Ладно, заканчивай хвастаться, - рассмеялся Владимир. - Видел я твою тесноту! Ты в офис собираешься, простой человек? На часы смотрел?
- О-о! - дурашливо проворчал Толстый. - Начальство вернулось.
- Теперь не я, теперь ты начальство. Или забыл?
- Как же, забудешь тут с вами! Мне, кстати, сегодня тебя по любому предъявить надо. А то народ точно решит, что я поплыл, а доктор купленный. Так что давай, закрывай там все, бери котейку, а я за тобой заскочу...
- Только давай скорей, ладно? - попросил Буржуй. - Тошно одному...
- Не извольте беспокоиться, дядя.
- Сам ты - дядя.
- Нет уж, извините... - Толстый едва удержался от соблазна тут же выложить другу потрясающую новость, но справился с порывом. - Ладно, полетел на водные процедуры. Кстати, Верунчик тебя целует.
- Ее тоже поцелуй от меня. Только сдержанно, слышишь? По-братски. А то я тебя полдня ждать буду...
Обстановка в квартире эксперта Семена Аркадьевича напоминала нечто среднее между чаепитием в Мытищах и советом в Филях. Хозяин жилища отсутствовал, а Борихин с Василием устроились на кухне и кипяточком из электросамовара разводили растворимый кофе.
- Значит, я так понимаю, выходить из подполья мы не собираемся. Печально... - подвел Василий итог первому этапу совещания.
- Почему печально? - не согласился с ним Борихин. - Если хочешь знать, у нас появился уникальный шанс...
- Это понятно. Я, вообще-то, совсем о другом. О личной жизни, Игорь Борисович. О маленьких внеслужебных радостях...
- Тьфу! - возмутился старый сыщик. - Я с ним как со взрослым человеком, а у него девчонки на уме.
- Скажите спасибо, что не мальчишки, - подначил его Василий.
