Патриция Вентворт - Ключ
— Безусловно, она говорит то, что ей кажется правдой. Но свидетель из нее плохой. Она мыслит крайне непоследовательно, и ее легко сбить с толку. Лучше побеседовать с ней еще раз и проверить, возникнут ли отклонения от того, что она говорила мне.
Фрэнк кивнул.
— Ладно, с Эвертоном пока разобрались. Как насчет мисс Донкастер? Вы сказали, что, по-вашему, Харша застрелил один из тех, кто заходил в понедельник в «Овен». Насколько я могу понять, вы пришли к такому выводу с помощью вашего колдовского метода, от которого шефу становится не по себе. Знаете, я начинаю подозревать, что его толстая кожа скрывает средневековые суеверия и что временами у него от вас мурашки бегают по спине. Нужно понаблюдать, не скрещивает ли он тайком пальцы и не прячет ли в кармане веточку рябины.
Мисс Силвер упрекнула его за легкомыслие и выслушала извинения.
— Ладно, вернемся к делу. Мы знаем точно, что мисс Донкастер заходила в «Овен». У нас нет доказательств, что там побывал Эвертон, А Буша мы в данный момент не учитываем. Ну, таким образом, мисс Донкастер остается в качестве первого убийцы, и должен сказать, ей эта роль идеально подходит — она переполнена злобой и завистью. Но нам нужно нечто более специфическое. Как по-вашему — она подходит на роль вражеского агента?
— Кто знает? — отозвалась мисс Силвер. — Она и ее сестра два года учились в школе в Германии и вернулись, полные энтузиазма ко всему немецкому. При жизни их отца они каждый год ездили на один из германских курортов с минеральными водами. Поездки прекратились после его смерти в тысяча девятьсот двенадцатом году. В тридцатом году сестры снова начали ездить за границу — в Швейцарию, Тироль и Германию. Мисс Софи говорит, что мисс Донкастер восхищалась Гитлером и что это производило крайне неприятное впечатление. Но в тридцать восьмом мисс Мэри Энн парализовало, и от путешествий пришлось отказаться. С начала войны мисс Донкастер вроде бы в корне изменилась — стала ярой патриоткой и больше не упоминала Гитлера. Для мисс Софи это явилось колоссальным облегчением.
Фрэнк присвистнул.
— Мисс Донкастер знает, как обращаться с револьвером?
— Думаю, да. Мистер Донкастер любил стрелять но мишени. По словам мисс Софи, он этим досаждал дочерям и не давал покоя соседям.
— Ничто из этого не является доказательством, — мрачно произнес Фрэнк Эбботт. — Давайте посмотрим, что она делала во вторник вечером. — Он перелистнул страницы записной книжки. — Вот! Пенникотт — Донкастеры. Служанка в кухне ничего не слышала и никуда не выходила Сестра-инвалид наверху в задней комнате с включенным радио ничего не слышала. Мисс Донкастер была с сестрой, за исключением пяти минут где-то между половиной десятого и десятью, когда она выходила к почтовому ящику напротив пасторского дома отправить письмо — думает, что это было ближе к десяти; никого по дороге не встретила и ничего не слышала. Возможность у нее была. Как насчет мотива? Полагаю, он тоже мог у нее иметься. Энтузиазм в отношении Гитлера мог побудить ее работать на нацистов. Это не кажется вероятным, но такое случается. Полагаю, у нее не было личной вражды с Харшем? Он не наступил ей на мозоль?
— Я ни о чем таком не слышала. Впрочем, оскорбить ее не составило бы труда.
Фрэнк расхохотался.
— Это еще мягко сказано!
Глава 39
Миссис Моттрам позвонила в дверь Пенникотта. В пасторском доме она сама бы открыла дверь, но обе мисс Донкастер твердо придерживались того, что именовали правилами цивилизованного общества. Какой смысл их злить, тем более что сделать это ничего не стоит и часто получает я совершенно невольно? Кроме того, что за жизнь у бедных старушек? Год за годом одно и то же — только усыхают помаленьку. Сердце у Иды Моттрам было мягким, как масло, — она всегда жалела сестер Донкастер, и как бы грубо и неприветливо они себя ни вели, снова и снова приходила к ним с яйцом, капустным листом, наполненным малиной, или одним из красочно иллюстрированных журналов, которыми ее снабжали друзья из ВВС. Сейчас у нее под мышкой был один из них, чья обложка изображала девушку в алом купальнике, собирающуюся нырнуть в ярко-синее море.
Когда пожилая служанка открыла дверь, миссис Моттрам бойко поднялась наверх с приятным ощущением собственной молодости. Она застала мисс Мэри Энн, сидящую в одиночестве в захламленной комнате. Ида Моттрам испытала облегчение при мысли, что ей придется иметь дело лишь с одной мисс Донкастер. Она пожала ей руку, и неодобрительный взгляд Мэри Энн скользнул по ее желтому джемперу и голубым слаксам.
— Люси Эллен нет дома, — ворчливым тоном сказала Мэри Энн. — Не знаю, куда она ходит утром, днем и вечером. Говорит, что за покупками, но что можно купить в Борне? Разве только открытки у миссис Буш. И каждую неделю Люси Эллен ездит в Марбери. Хотела бы я знать, что она там делает? По-моему, просто ходит по улицам, заглядывает в витрины, А потом пьет чай в «Овне» и возвращается домой. — Жалобный голос походил на прокисшую патоку.
Ида Моттрам села перед тлеющим в камине огнем и начала шарить в очаге кочергой.
— Неудивительно, что вы замерзли, — заметила она. — Сейчас мы это исправим. Может быть, в некоторых вещах я полная бестолочь, но уж огонь разводить умею. Увидите сами!
— Люси Эллен не нравится, когда кто-то, кроме нее, лезет в камин.
— Ну, она ведь не может этим заниматься, когда ее нет Дома, верно? — Ида подтолкнула вперед одно полено, наклонила другое, подула в очаг — и пламя взметнулось кверху.
Сидя у камина, она начала рассказывать Мэри Энн о знакомстве Банти со шмелем.
— Она посадила шмеля на руку и хотела, чтобы я его погладила.
— Как глупо? Наверное, он ее ужалил?
Ида хихикнула.
— Нет, они подружились. Но я заставила Банти отнести шмеля в сад и посадить на одну из роз. Она хотела взять его с собой в постель. Вам это не кажется трогательным?
Мэри Энн фыркнула. Ее нисколько интересовали ни шмели, ни Банти Моттрам. Ей безумно хотелось выяснить раньше Люси Эллен, помолвлены ли Гарт Олбени и Дженис Мид. Это молчаливое состязание с сестрой велось постоянно. Хотя она прикована к инвалидному креслу, А Люси Эллен может ходить повсюду и собирать сплетни, может ездить в Марбери и пить чай в «Овне», если ей удастся первой разузнать о Гарте и Дженис, сестра будет повержена в прах. Иде Моттрам, может быть, что-то известно…
Начав задавать вопросы, Мэри Энн исподволь приближалась к сути дела. В этом искусстве ей не было равных. Так как Иде скрывать было абсолютно нечего, она говорила откровенно. Да, ей кажется, Дженис и Гарт нравятся друг ДРУГУ — почему бы и нет? Было бы очень приятно, если бы они поладили. И мисс Софи была бы рада, не так ли?
— Да, если его намерения серьезны, — мрачно отозвалась Мэри Энн.
Ида хихикнула снова.
— В наши дни у людей не бывает намерений — они просто женятся.
Она огляделась вокруг в поисках предмета, которым можно было бы прикрыть лицо от огня. Пламя становилось жарким, А ее кожа так легко морщится! Протянув руку у столику возле кушетки Мэри Энн, Ида наугад взяла брошюру из лежащей на нем стопки. Повертев ее, она увидела, что это садовый каталог, на обложке которого изображены яблоки, груши, сливы, крыжовник, малина и черная смородина минимум вдвое больше натуральной величины и с куда более яркой окраской. Ида собиралась спросить, не намерены ли они сажать фруктовые деревья, когда Мэри Энн заметила, что молодые офицеры славятся умением флиртовать и что мать Гарта Олбени, будучи девушкой, не отличалась скромностью.
Момент был упущен. Прикрывая лицо каталогом, Ида слушала скандальную историю о том, как покойная миссис Олбени поцеловала отца Гарта прямо под омелой на рождественской вечеринке в пасторском доме.
— А они даже не были помолвлены, так что это говорит о том, что она собой представляла.
Откинувшись назад и слушая вполуха, Ида перелистывала каталог. Красная смородина размером с шестипенсовую монету… фасоль длиной в целый фут… перечень сортов яблок на странице с надорванным краем…
Внезапно она перестала слышать голос Мэри Энн. С этой страницей происходило что-то непонятное. В тех местах, где бумага нагрелась — наверху и внизу страницы, — появилась надпись чернилами, делающаяся все более четкой. Теперь можно было разобрать слова — «Am Widden» наверху и «Montag halb funf» внизу.
Ида смотрела на надписи, чувствуя, как колотится ее сердце. Она еще не пыталась думать о том, что означают эти слова, но они пугали ее и не только потому, что появились словно из ничего на странице каталога мисс Донкастер, но и потому, что были немецкими. Тайное сообщение, написанное по-немецки, могло напугать кого угодно. Иде казалось, будто захламленная комната с ее спертым воздухом видится ей в кошмарном сне. Почти инстинктивно она закрыла каталог и спрятала его под джемпер. Ида сидела спиной к кушетке, столик служил ей прикрытием, А ее руки действовали куда проворнее мыслей — спутанных и словно застревающих.
