Юлия Алейникова - Божья кара
– Сашка не всегда ходила лысой. Так она выглядела в мае, перед смертью у нее уже было «каре» с густой челкой.
– Так быстро волосы отросли? – удивилась Женя.
– Отросли, конечно, за лето, остальное нарастила. И потом они знали, где она работает, просто для них ее внешний вид был частью работы, но вот о ее увлечениях и чудачествах они представления не имели, и слава богу, – многозначительно добавила Снежана.
– Так, – абсолютно безнадежным, лишенным эмоций голосом проговорила Женя. – Александра Сабирова никак не могла покончить с собой. Но тем не менее на глазах у многих сотрудников спрыгнула с террасы. Какие-то объяснения этому должны быть? – с некоторым раздражением спросила она. Ей уже надоели рассказы о сильных жизнелюбивых женщинах, которые ну никак не могли покончить с собой, и отсутствие каких-либо объяснений их поступкам.
– Должны. Но у меня их нет. Может, вы найдете свежим глазом? – подначила ее Снежана.
Женя задумалась. Уходить от Снежаны с пустыми руками ей не хотелось.
– А чем в последнее время увлекалась Александра? И с кем общалась?
– Гм. – Как ни странно, но этот вопрос Снежану озадачил. Она положила голову на спинку кресла и задумалась. – А знаете? Это удивительно. В последнее время я как-то ничего такого за ней не замечала. Она никуда не пропадала, ничего о своих эскападах не рассказывала, хотя обычно с удовольствием делилась впечатлениями. – Снежана нахмурилась. – Знаете, пожалуй, о ее последнем бурном загуле я слышала в июне. С тех пор ничего такого она не рассказывала. Хотя я абсолютно уверена, что без дела она не сидела. Просто не могла бы, – словно сама себя уговаривала девушка.
– А вы часто общались вне клуба? – стала нащупывать что-то интуитивно Женя.
– Нет, конечно. Вы попробуйте всю ночь в этой мелькотне и грохоте провести, без конца с кем-то переговариваясь, пересмеиваясь и так далее. Это для посетителей у нас вечный праздник, а для сотрудников – вечная каторга. Я, если честно, уже сплю и вижу, как бы оттуда свалить. Но бабки… – с усталым вздохом призналась Снежана. – Так что в свободное время лично я предпочитаю покой и одиночество. Хотя время от времени мы днем в клубе встречались, пили кофе, разговаривали. Но как-то так выходило, что Сашка ни о чем таком не заговаривала. Странно, что я раньше этого не заметила.
– А не могла она в какую-нибудь секту попасть? Хотела попробовать, что это, и переоценила свои силы, не заметила, как ее туда втянули. Говорят, есть такие секты, которые воздействуют на сознание, и даже очень сильные личности могут на удочку попасться. – Эта идея пришла Жене в голову буквально только что и показалась ей весьма перспективной.
– Секта? – задумчиво проговорила Снежана. – Не знаю. Но мне кажется, вряд ли. Она всегда негативно относилась к любому насилию над свободной волей. И всегда возмущалась, почему их не разгонят.
– А вы часто обсуждали эту тему? – насторожилась Женя.
– Нет. Но пару раз к слову пришлось, я запомнила.
– Как вы думаете, кто еще мог хорошо знать Александру? – решив проверить идею с сектой, спросила Женя.
– Карина, директор наш Пашка Полумордвинов, еще у нее была подруга школьная Маша, фамилию не знаю, но родители наверняка в курсе. Я ее только пару раз видела. Знаю, что она замужем и вроде бы ребенок есть, – перечисляла неторопливо Снежана.
– Ясно. Знаете, я хочу докопаться до причин смерти вашей подруги. Так что если что-то или кого-то вспомните, звоните, не стесняйтесь, – протягивая Снежане визитку, попросила Женя.
Глава 19
– Вы Чеботареву не видели? – едва появившись на пороге родной редакции, спросила Женька. – Мне она нужна срочно.
– Да вроде была с утра, – лениво ответил чей-то голос с дивана.
– Она недавно в курилке была, там посмотри, – крикнул из угла Лешка Серов, ведущий муз-хита.
Женя отправилась в курилку, в кафе, в соседние редакции и только в женском туалете обнаружила искомую приятельницу.
– Ну наконец-то! – с облегчением выдохнула она, увидев возле зеркала запропастившуюся коллегу. – Колись живо, Лосева в секте состояла?
– В какой секте? – отворачиваясь от Жени, вяло спросила Настя.
– В любой. Состояла? – возбужденно повторила Женя, которая всю дорогу развивала в голове теорию некой тайной секты, заманивавшей в свои ряды молодых одиноких женщин и толкавшей их на самоубийства.
– Кто? – по-прежнему ускользая от Жени, спросила Настя.
– Кто, кто, Аня Лосева! Я тебя пятый раз спрашиваю. – На этот раз Жене удалось ухватить Настю за руку и развернуть к себе. – Ой, а что это ты такая зареванная?
– Ничего, – вырываясь, буркнула та и спряталась в кабинке.
– Да ладно тебе, здесь нет никого, – уже мягким, полным сочувствия голосом проговорила Женя. – Неприятности или чувствуешь себя плохо?
– Меня с эфира сняли, – всхлипнула Настя и зарыдала. – Сегодня, с утра, ни за что! Прямо перед программой! – выла она из кабинки.
– Ух ты! А что случилось? Программа закрывается? – Быть снятой с эфира – это вам не пустяк, а настоящая трагедия.
– Нет. Просто теперь ее вместо меня другая вести будет, – захлебываясь слезами, с трудом проговорила Настя.
– Да ты что? А кто же? – Женя искренне сопереживала ее горю, к тому же она никак не могла сообразить, кто мог бы достойно заменить Чеботареву в эфире.
Настя была хорошенькой, очень стройной и обаятельной, к тому же имела прекрасную дикцию, опыт работы, неплохие рейтинги и даже поклонников.
– Маринка Чижова! – зло, полным ненависти голосом выплюнула Настя.
– Маринка? – У Жени от удивления, а потом понимания, а затем возмущения глаза на лоб полезли. – Так вот оно в чем дело! – фыркнула она, переварив информацию. – А я-то думала!
– Что ты думала? – тут же выглянула из кабинки зареванная Настя и подозрительно уставилась на приятельницу.
– Я знаю, как она пролезла в эфир, и знаю, как ее оттуда выкинуть, – с довольной ухмылочкой проговорила Женя, у которой перед глазами стояла недавно виденная ею сцена, в которой полуголая Марина восседала на начальственном столе.
– Как? – Глаза у Насти засверкали, как у василиска, грозя обратить в камень.
– Значит, так. Предлагаю взаимовыгодный обмен. Ты сейчас умываешься, приходишь в себя и выкладываешь мне все про свою покойную подругу Аню Лосеву, а я тебе помогу вернуться в эфир, – подошла к вопросу по-деловому Женя.
– Не врешь? – недоверчиво спросила приятельница, шумно сморкаясь в огромный скомканный платок.
– Честное октябрятское, – отсалютовав, повторила Женя любимую папину клятву.
– Ладно. Я сейчас, – пообещала Настя, направляясь к раковине.
Она быстренько умылась, то и дело поглядывая на Женю, словно желая убедиться, что та не врет и не передумала. Потом быстренько привела в порядок лицо, стерев размазанный макияж и слегка припудрившись.
– Ну вот. Чего ты хотела узнать? – вытянулась перед Женей Чеботарева, демонстрируя полную готовность к сотрудничеству.
– Может, в другом месте поговорим? – с сомнение оглянулась по сторонам та. – И желательно не в офисе. Пошли в кафешку на проспекте?
– Пошли, – покладисто согласилась Настя.
– Расскажи мне, где вы познакомились, и вообще расскажи мне все о Лосевой, – потребовала она, когда они, заказав по кофе и огромному куску шоколадного торта, уселись за столик.
– М-м, – положив в рот кусок торта и закатив от наслаждения глаза, промычала Настя, – обожаю торты и пирожные! Если бы с эфира не сняли, когда бы я его поела? – Потом взглянула на Женю и, посерьезнев, стала рассказывать:
– Мы с Анькой в универе вместе учились.
– Подожди, она в Финэке училась? – нахмурилась Женя. – И потом ей уже тридцатник, а тебе только… А сколько тебе?
– На такие вопросы настоящие женщины не отвечают, потому что…
– Потому что дуры. Так сколько тебе? – не поддержала глупого кокетства Женя.
– Двадцать семь, – не особо радостно поделилась Настя.
– Ух ты! А выглядишь не старше двадцати четырех, – искренне восхитилась Женя.
– Ну, спасибо тебе, – надулась приятельница, – я-то надеялась, что лет на двадцать тяну.
– Это в гриме и по телику. Так что с Лосевой?
– Мы учились на разных курсах. Познакомились, потому что у одного научного руководителя курсовики писали. Анька всегда не очень общительная была, зато очень умная. А у меня все наоборот. Вот я к ней в подруги и навязалась. Она мне с учебой помогала, я скрашивала ее унылое житье, иногда на вечеринки вытаскивала. Даже первого парня ей нашла. Правда, не уверена, что она мне очень благодарна была, потому как через два месяца он ее бросил. Но уж это закономерно.
– А что за парень был, как звали? – напряглась Женя, ожидая услышать имя Данила.
– Федька Протасов. Честно говоря, не такая уж и потеря, а Аньке все лучше, чем старой девой оставаться.
– Ну, Настя, у тебя и рассуждения, – укоризненно вытаращила глаза Женя.
