Владимир Величко - Сыщики в белых халатах. Следствие ведет судмедэксперт
Калёный встрепенулся. По улице чуть ли не бегом неслись его посланники.
«Вот идиоты», – подумал он и, впуская пацанов в дом, сердито сказал:
– Вы бы еще кричали на всю округу: дядя Антон, все готово, можно идти на дело. Ну?
– Ха, спрашиваешь! Все будет чин чинарем. Саша точно придет, говорит, сам хочет в шахмотья поиграть, – и, помолчав, Иван добавил: – Правда, бабка че-то там выступала. Опять Саньке нотации читала.
Калёный, выслушав, выпроводил мальчишек, но Ивана попридержал и еще раз уточнил, что надо делать, и – самое главное – рассказал, где оно лежит и как открыть тайник.
Настроение у Калёного было хуже некуда. То, что он собирался ограбить своего чуть ли не сына, давило на него очень сильно и эти остатки совести и сострадания, не растерянные в лагерях и тюрьмах, сильно «конфликтовали» с повадками и манерами старого жулика, для которого «личное – прежде всего». Калёный и проклинал тот момент, когда сел играть с приезжим каталой, и одновременно думал, что если придется с ним схлестнуться вновь, то он непременно его разденет догола. Правда, в тот раз катала его обыграл вчистую и срок, данный на погашение долга, заканчивается через месяц. А долг большой… А ожерелье дорогое…
И тогда после проигрыша он, вспомнив о новом увлечении Рихарда, пошел к нему и рассказал об ожерелье.
Глава 4
Сашка пришел даже раньше намеченного срока на сорок минут, и Калёный забеспокоился – а не лопухнутся ли мальчишки, не проспят ли его ранний уход. Пока расставляли фигуры, Калёный принес варенье и крепкий-крепкий – на грани с чифирем – чай. Когда оба угомонились, Сашка сделал первый ход. Играл он напористо, был очень сосредоточен, и Калёный партию продул вчистую. После разыгранной классической испанской партии Калёный на 16-м ходу потерял качество и мог спокойно сдаваться, ибо и позиционное преимущество белых, которыми руководил Саша, было подавляющим. С таким «треском» Калёный не проигрывал давненько, поэтому вторую партию он начал очень осторожно, однако Сашок неожиданно разыграл агрессивную защиту Алёхина и после долгих мучений Калёный сдал и вторую партию и из-за этого расстроился не меньше, чем тогда, когда продул в Азо тому Катале.
– Ну что, Сашка, третья, решающая? Реванш!
– Давайте, дядя Антон. Только напрасно, я сегодня на подъеме, вам сегодня не выиграть. Мне снова повезет.
– Везет, Сашок, или не везет в картах, а в шахматы… – и в это время раздался громкий и нахальный стук в наружную дверь.
– Кого это леший принес, – пробурчал Калёный и вышел в сени, – кто там?
– Дядя Антон, скорее открой, – буквально закричал с улицы Ванька и, влетев в сени, увидел прижатый к губам палец Калёного и тихонько прошептал: – А бабушка-то мертвая лежит!
– Как мертвая? – вздрогнул Калёный. – Ты что, сука, бабушку…
– Да не я, дядя Антон, не я, мамой клянусь!!! Когда зашел, бабушка лежала не двигаясь. Я подумал, спит, и хотел сразу к тайнику пройти, но стало страшно – вдруг старуха проснется, и я капнул эфира на тряпочку – ну, как вы говорили – и подошел в ней, а там… а там…
– Ну-ну, что там? Что? – нетерпеливо спросил Калёный.
– Я увидел, что морда у нее синяя, а глаза открытые и как стеклянные. Я ее потрогал, а она как каменная… Ну я и дунул оттуда. Дядя Антон, ей-богу, я ее не убивал. Дядя Антон, а что теперь будет?
– Ладно, иди домой и успокойся. На вот, – и он сунул парнишке какие-то деньги, – купи самогона, выпей стакан и ложись спать. Да, тебя никто не видел?
– Нет, никто не видел, – и парень ушел. А Калёный, не уходя в дом, напряженно думал, что и как сказать Сашке? Или не говорить?
– Слушай, Сашок, – сказал он, входя в дом, – партия откладывается. Ко мне приехал из Города мой корефан и срочно просит подойти. Дело у него какое-то ко мне… срочное.
Когда Саша ушел, Калёный задумался: кто, за что и почему убил старушку, которая и так на ладан дышала и главное: как теперь взять ожерелье?
* * *Участковый Сергей Иванович Гурин задумчиво стоял в бедно обставленной комнатке – той, где закончила свой жизненный путь старенькая и больная старушка. У печи сидел внук и рассказывал о том, как и когда он обнаружил мертвую бабушку. Участковый слушал, напряженно раздумывая, а что же делать? Ему почему-то смерть бабушки не нравилась. Что-то было не так. А что – майор, отслуживший два десятка лет, понять не мог. Вызывать следователя и экспертов? А на что тогда ссылаться? Чем аргументировать? На свое: «Не нравится… что-то подозреваю»? Не пойдет. Такой нагоняй получишь потом, что долго не забудешь.
Вдруг майор встрепенулся:
– Саша, чем, говоришь, она отравилась?
– Так «сонными таблетками» – вон валяются пачечки от снотворного и все пустые. – И, будучи человеком обстоятельным, майор осмотрел комнату, кухню. Возле кровати и вправду нашел пустые упаковки из-под широко распространенного лекарства «Седуксен».
– Хорошее снотворное, – сказал Сергей Иванович, – сам иногда пью на ночь, – и уже решил было дать разрешение обмывать, выдать свидетельство о смерти, но подошел к печи и, машинально открыв дверку, глянул в топку. Там было пусто, даже углей не было, а вот на решетках колосников он увидел… беленькие таблеточки. По внешнему виду точь-в-точь седуксен. Он насчитал 12 таблеток. Позже в золе нашли еще 7.
«А чем же она травилась тогда? И вообще, от чего умерла?» – мрачно подумал участковый и еще раз осмотрел тело. Повреждений на лице и шее не видно, но теперь аргумент хоть и слабенький, был. Рассказ внука не сочетался с действительностью. Значит, надо разбираться. И это будут делать специалисты. И он вызвал следственно-оперативную группу.
Прибывшие через полтора часа следователь и два эксперта – судебно-медицинский и криминалист ничего особого не нашли. Эксперт по фамилии Огурцов – упитанный и флегматичный человек лет сорока, продиктовал результаты осмотра трупа, следователь с криминалистом опросили кого надо, что надо, изъяли и уехали. А майор Гурин направил труп в морг на судебно-медицинское исследование для установления причины смерти.
Пока происходило действие под названием осмотр трупа на месте его обнаружения, Калёный, как волк-одиночка, долго и настороженно нарезал круги вокруг дома, все смотрел – что выносят и что говорят. Сам он туда зайти не мог – менты не поймут, а вот в наручники закатать как неоднократно судимого могут легко. На недельку. А если до братвы слух дойдет, что Калёный сам пришел и добровольно с ментами терки имел, братва может с него и спросить. Когда, наконец, все ушли – это была почти полночь, – он зашел в дом и увидел, как Сашка с радостным и одухотворенным лицом танцует под неслышимую музыку с невидимой партнершей танго. Калёный, вылупив глаза, несколько минут наблюдал, как Сашка кружится в ритме танца. Потом он остановился и, подняв руки вверх, потряс ими в воздухе и ликующе крикнул:
– Свободен! – и повернувшись, увидел стоящего у двери Калёного.
Немая сцена длилась пару минут. Потом Калёный, разлепив губы, спросил:
– Так это ты ее?
Глава 5
Калёный ехал в полупустом трамвае по длинной-длинной улице Города. Ехал на самую окраину. Август выдался холодным, и первые заморозки уже в середине месяца сильно угнали температуру ниже линии минимального комфорта, и Калёный, прикрывшись воротником легонькой курточки, дремал, не боясь проехать мимо своей остановки, ибо она была конечной. Калёный уже почти полгода был на нелегальном положении. Нет-нет, он не милиции боялся, он прятался от своих дружков-братанов, а охоту на него объявил Рихард-Гитлер.
Тогда, в марте, когда Калёный зашел к мальчишке и спросил его о бабушке, малец, глядя ему прямо в глаза, твердо ответил:
– Да вы что, дядя Антон! Как вы могли подумать такое, – и заплакал. Мальчишка это сказал так, что Калёный поверил и не ожидавший такой твердости от мальца-глупыша растерялся, замолчал, а потом с видом идиота тупо спросил:
– А кто же тогда?
– Не знаю. Не я. Наверное, тот, кто хотел найти и украсть ожерелье?
– Ты на кого намекаешь, сопля? – мгновенно рассвирепев, рявкнул Калёный.
– Я ни на кого не намекаю, я просто говорю, – и мальчишка, немного помолчав, продолжил: – Только тот, кто искал и убил бабушку, напрасно это делал. Я его уже продал.
Вот здесь Калёный растерялся по-настоящему:
– Как продал, кому продал? Ожерелье продал? – и почти крикнул: – Ты не мог никому его продать! Эта вещь сильно дорогая, и ты знаешь это! Она стоит столько, что у всей деревни не хватит денег на такое ожерелье.
– Вот, – сказал мальчишка и протянул ему белую карточку, – это визитка того человека. – Калёный взял ее и увидел горящие золотом три буквы, выполненные замысловатой вязью: ВЯС, а внизу номер телефона.
– Как его фамилия? – подозрительно спросил Калёный.
– Не знаю. А звать его Василий Яковлевич.
Калёный несколько минут прокручивал ситуацию в уме, а потом спросил:
