Лев Портной - 1812. Год Зверя. Приключения графа Воленского
Ривофиннолли насупился: исполнять это задание лично ему не хотелось.
—Позволите и мне поучаствовать? — попросил Косынкин.
— Какие тут могут быть возражения! — согласился де Санглен.
* * *Мы прибыли в штаб-квартиру Высшей воинской полиции, и Яков Иванович пригласил меня и Косынкина в кабинет. Он выдвинул ящик стола, достал маленький квадратик бумаги, подвинул его ко мне и сказал:
—Возьмите.
—Что это?
— В этом конверте яд, — бесстрастно ответил де Санглен. — Действует практически мгновенно. Маленькая, белая горошина. Стоит положить ее в рот и все — земных забот не останется.
Я отвернул крылышко конвертика и заглянул внутрь: белая горошинка выглядела безобидно и словно напрашивалась, чтобы ее лизнули. Я встряхнул головой.
— В нашем деле приходится прибегать и к таким методам, — сказал Яков Иванович. — Когда вы поймаете шпиона, а времени убеждать начальство, что он и есть шпион, не останется, попросту воспользуйтесь маленькой белой конфектой.
— Вы имеете в виду, что нужно отравить Булгакова? — с ужасом спросил я.
— Ну-с, — хмыкнул де Санглен, — и Булгакова, если убедитесь, что он и есть агент. Но пока я бы воздержался… — Он произнес это так, будто подразумевалось, что будет простительно и невинного отравить: дескать, война идет, всякое бывает. — А вот если столкнетесь с графиней Коссаковской, не мешкайте, — продолжил де Санглен. — Спаси вас бог недооценить ее коварство! Сами видите, что творится! За одну ночь столько трупов!
—Вы думаете…
— Я продолжаю думать, что вы идете по ее следу. К сожалению, я не имел чести быть представленным мадам Арнье. Но не удивлюсь, если это и есть Коссаковская. Уж больно почерк знаком.
Каждый раз, упоминая о польской графине, де Санглен использовал одни и те же слова, одни и те же фразы. Алина Коссаковская и впрямь стала его навязчивой идеей. Оставалось надеяться, что я не столкнусь с призраками, порожденными болезненным воображением шефа Высшей воинской полиции, а сам он не станет травить всех, в ком ему эти призраки померещатся.
Я взял пакетик с ядом и спрятал в карман. Косынкин проводил конвертик ревнивым, как мне показалось, взглядом. Де Санглен кивнул с одобрением, достал из ящика еще один пакетик и подвинул в мою сторону.
— Полагаете, мне понравится травить людей? — спросил я.
Яков Иванович усмехнулся:
—Этот препарат совершенно иного свойства. Вызывает febris intermittis[40].
—Это неопасно? — спросил я.
— Один день человек проводит в сильной лихорадке, но затем недуг быстро проходит, — объяснил де Санглен. — Добавьте в чай, если потребуется на какое-то время отвлечь человека.
—Надеюсь, что мне не понадобится ни одно из ваших снадобий, — сказал я, но все же спрятал и этот пакетик в карман.
— Расскажите, что произошло сегодня ночью, — попросил Яков Иванович.
Я начал повествование с той минуты, как приехал в Сокольники на свидание с мадам Арнье. Усталость брала свое, против воли я зевал и, казалось, того гляди усну на полуслове. Кое-как я дотянул до той минуты, когда незнакомец кинулся на меня с кинжалом, полагая, что перед ним мосье Каню.
— Дальше вы сами все знаете, — закончил я.
—Знаю, — кивнул де Санглен. — А что же вы, граф, отправились на дачу генерал-губернатора, не предупредив нас? Вы думаете, что в одиночку вам будет легче справиться с поручением? Напрасно. Не отвергайте нашу помощь. К тому же сами убедились, что спасли вас по чистой случайности. Если бы не эти соглядатаи, что следят за губернаторшей, вы пропали бы, и никто не узнал бы.
—Ну, наверняка ваши агенты что-нибудь да выведали бы, — возразил я.
— Что делать дальше? — Вопрос де Санглен задал не столько мне, сколько самому себе.
Некоторое время он молчал, а я из последних сил боролся со сном.
—Никаких вариантов, — печально произнес директор Высшей воинской полиции и принялся размышлять: — Вся надежда на эту затею с высылкой артистов. Да еще раз прошерстить агентуру. Насчет Булгакова потрясти. И вообще посмотреть, с кем эта мадам Арнье общалась?
—Жаль, что погиб тот, кто напал на меня утром, — добавил я. — Может, от этого человека какая-нибудь ниточка нащупалась бы. Нужно, чтобы ваши агенты на труп посмотрели, глядишь, кто-нибудь и опознает его.
— Это мы устроим, — вздохнул де Санглен. — А вам, граф, рекомендую отправиться домой и хорошенько выспаться.
—Вот тут я с вами согласен, — сказал я.
* * *Мы с Косынкиным отправились на Петровку. Едва отошли от штаба Высшей воинской полиции, я извлек конвертики и хотел было вытряхнуть содержимое в сточную канаву, но Вячеслав удержал меня.
— Выбросить всегда успеем, — сказал он. — Кто знает, что может случиться?
— Не представляю себе, как можно это использовать, — возразил я. — Впрочем на, держи.
Я передал пакетики Косынкину.
Оставшийся путь мы проделали молча, от усталости я едва передвигал ноги, а молоть языком и вовсе сил не было. Однако же отдохнуть не удалось. Дома поджидал меня не на шутку обиженный полковник Парасейчук. Мы прошли в гостиную, где нас деликатно оставили тет-а-тет.
— Как же это так, Андрей Васильевич? — возмущался он. — Мы же условились действовать сообща! А вы!
— Право, не понимаю, в чем я провинился перед вами, Олег Николаевич?
—Вы сегодня с утра были с обыском чуть ли не в гостинице, где я проживаю!
—И что с того?
—Как — что с того? — кипятился полковник. — А что же вы меня-то не позвали?!
—Помилуйте, Олег Николаевич! Да куда же звать-то?! Там был де Санглен со своим сотрудником, Косынкин! А вы, наверное, и глаз сомкнуть не успели! А ведь только что из Санкт-Петербурга приехали и целую ночь из-за меня без сна провели!
— Вот видите, — надулся полковник. — Де Санглен был, люди его были, и только мне, видите ли, не нашлось места.
— Но в Петербурге, насколько я припоминаю, мы договаривались о тайном сотрудничестве, — напомнил я.
—Какое уж тут тайное сотрудничество, если накануне пришлось московского полицеймейстера чуть не дубинкой за вами гнать! — сказал Олег Николаевич.
— Да уж, тут возразить нечего, — развел я руками.
—Вот-вот! — воодушевился полковник.
— Но помилуйте, я был уверен, что вы находитесь на даче генерал-губернатора! Кстати, удалось выяснить какие-нибудь адреса?
—Не удалось. — Парасейчук тяжело вздохнул. — Больно скрытная была эта мадам, и слуга ей под стать.
— Жаль, — искренне произнес я.
— А вы? — воскликнул полковник, словно вспомнив, о чем-то важном. — Вы же должны собрать группу…
—Какую группу? — удивился я.
—Но вы же не в одиночку пойдете убивать Наполеона, — сказал Олег Николаевич. — Вы уже нашли кого-нибудь? Есть люди на примете?
—Есть, есть, — поспешил я успокоить полковника.
— Вы представите мне этих людей, — скорее произнес утвердительно, нежели спросил он.
—Э-э, нет, милостивый государь! Так мы не договаривались! Имена своих людей я буду держать в совершеннейшем секрете! — отрезал я.
—Послушайте, так дело не пойдет! — возразил полковник. — Видите ли, граф Алексей Андреевич…
— Простите великодушно, Олег Николаевич, но мне дела нет до того, что поручил вам Аракчеев. Я имел аудиенцию у его величества и действую согласно высочайшему повелению. А теперь, сударь, еще раз прошу простить великодушно, но я за всю ночь почти глаз не сомкнул, да вы и сами прекрасно знаете. В предыдущую ночь я также не имел возможности отдохнуть. — Я поднялся из-за стола. — Я прикажу, чтобы вам подали чаю…
— Благодарю покорно. — Полковник Парасейчук выпрямился. — Только я, пожалуй, займусь делами.
Я поднялся наверх, прошел в спальню и лег в постель. В комнату вошла Жаклин. Видно было, что она хочет поговорить: утренние события напугали ее.
— Давай потом, — попросил я. — Поговорим потом.
