Анна Князева - Венецианское завещание
Дайнека улыбнулась. Эту сцену можно увидеть в Венеции и сейчас. Те же лодки, и корзины те же. Она подошла ближе, посмотрела на заднюю поверхность холста и прочитала: «1899 г.».
– Какие веселые лица, здесь он был счастлив. – Фима, улыбаясь, разглядывала картину.
– Давай посмотрим еще… Вот эти… – Дайнека прошла в другой угол и без труда вытащила небольшое полотно.
С портрета на нее глядели старческие слезящиеся глаза. Лицо в глубоких морщинах, длинный нос. Нахохлившийся старик в черной одежде был похож на унылую ворону.
– Девятьсот первый год, – прочла Фима.
– Вижу, – задумчиво отозвалась Дайнека.
– А это портрет цветка…
Дайнека собралась поправить подругу, сказать, что это натюрморт. Но, взглянув на крошечное полотно в руках Фимы, поняла, что та выразилась предельно точно.
Это был именно портрет. Портрет цветка с характером и судьбой. На прямом стебле с шипами засохшая темно-красная роза казалась печально склоненной головкой прекрасной дамы.
– И эта картина тоже о ней…
– О ком?
Вместо ответа Дайнека перевела взгляд на изображение Екатерины Эйнауди.
На полу вдоль стен выстроились картины. Глаза у Дайнеки сделались совсем больными.
– Фима, ну как же не выставить все это… посмотри… Я должна… должна сделать все для того, чтобы показать эти картины людям!
– Я пойду, прости, мне нужно идти. – Фима быстро вышла из комнаты. Ее шаги удалялись и, наконец, затихли в конце коридора. Не заходя в номер, Фима ушла.
Дайнека подошла к столу, на котором находились коробки с красками. Она задержала взгляд на портрете Николая Бережного. Ей казалось, что теперь она видит старого знакомого. Посадка головы, крепкая шея, могучий торс, даже черты лица определенно кого-то напоминали.
Под портретом стояла небольшая, украшенная чеканкой шкатулка. В прошлый раз она так и не заглянула в нее. Дайнека открыла ее. Там лежало одно нераспечатанное письмо, адресованное Николаю Бережному.
Не мешкая, Дайнека вскрыла его.
1901 г. Декабря 12. Венеция.
Милый Николай Михайлович!
Умоляю Вас отнестись к этому письму с большим вниманием, нежели к тем, на которые я так и не получила ответа.
Как Вы помните, я писала об одном опасном господине, которого опекал мой муж. Так вот: мои опасения на сей счет оправдались, Максимилиан Вильчевский (вряд ли это его настоящее имя) выехал в Москву.
Остерегайтесь его, Николай Михайлович, это ужасный человек! Теперь у меня есть все основания предполагать, что он задумал убить Вас. Я знаю, мой муж щедро оплатил Вашу смерть.
В ближайшие дни Вильчевский будет в Москве и, по моему разумению, сразу же явится к Вам. Перед его отъездом из моего кабинета похитили Ваш рисунок, тот самый, на котором я и моя бедная Миси. Думаю, что Вильчевский отрекомендуется моим другом и в подтверждение тому предъявит этот рисунок.
Не верьте ни единому его слову!
Берегите себя, помните, что в Вас нуждается наш сын!
Вечно Ваша Екатерина Э.
Дайнека подняла глаза на портрет Бережного.
«И все-таки это случилось… Неужели убит?»
Она свернула письмо и положила его в конверт.
«Какая печальная история. Это письмо осталось непрочтенным более ста лет. Баронесса не успела отослать его. Она умерла».
В который раз Дайнеку охватила тоска. Горькое слово «никогда» полоснуло ее по сердцу и отозвалось собственной недавней болью.
Зазвонил телефон.
– Здравствуйте, синьорина Дайнека. Это команданте Монтанья. Нам необходимо увидеться. Вы свободны?
– Да.
– Тогда я выезжаю. Ждите меня в конторе братьев Делле Пецце.
Глава 53
Наживка
За столом секретаря в приемной сидел молоденький паренек. Дайнека с грустью отметила: таким мог быть в молодости покойный старик Луиджи.
Армандо Монтанья ждал ее в кабинете. Ни Алберто, ни Энрико в конторе не было. Команданте сидел в кресле в том же твидовом пальто, что и в прошлый раз. Только теперь вокруг шеи был намотан пушистый шарф. Достав из кармана платок, команданте поспешно уткнулся в него носом и несколько раз чихнул.
– Простите…
– Будьте здоровы, – неожиданно по-русски ответила ему Дайнека.
Монтанья удивленно вскинул на нее глаза, ожидая разъяснений, но она просто улыбнулась.
– Я хотел поговорить с вами о том, что произошло вчера. Это было очень неосмотрительно – приехать, не предупредив, тем самым подвергнув себя опасности. Мы собирались встретить вас задолго до того, как вы доберетесь до Венеции.
– Я знаю, – сказала Дайнека.
– Тогда отчего же?
– Оттого, что дура… – честно созналась она.
Теперь улыбнулся команданте и, привстав со своего кресла, похлопал ее по плечу:
– Ничего, ничего, девочка. Все обошлось… Но я хочу поговорить не об этом. Нам известно, кто был здесь той ночью. – Он замолчал, встал с кресла и прошелся по кабинету. Остановившись у окна, вдруг резко обернулся. – Однако это не только не прояснило ситуацию, а, наоборот, чрезвычайно запутало ее.
Дайнека замерла.
– В ту ночь здесь побывали отнюдь не бандиты Лысого Леннона, как я предполагал в самом начале следствия. Это были люди Пеппино Бертини, мафиози, которого застрелили в замке той страшной ночью, – сказал команданте.
– Этого не может быть… – пролепетала Дайнека.
– Боюсь, все, что происходит вокруг этой истории, развивается в нарушение всех правил. Итак, Пеппино Бертини, главарь флорентийской группировки… – Армандо Монтанья вернулся в кресло. – А ведь двадцать лет назад он промышлял тем, что воровал кошельки у туристов на площади Святого Марка. И вот поди ж ты… Один из тех, кто побывал здесь, задержан, но пока отказывается давать показания. Ясно одно – они искали оригинал купчей. Хотелось бы понять, откуда мафиози узнали о ее существовании. Задержанный убийца старика Луиджи – пешка в этой игре. Все знал только Бертини, а он, увы, мертв.
– Алдо, старик-винодел, которого избили и привезли в замок, сказал, что Бертини должен был с кем-то встретиться, – сказала Дайнека.
– Где? – спросил команданте.
– В замке.
– Когда?
– В ночь, когда там побывали мы.
– Ничего не понимаю… Там еще кто-то был, кроме вас и тех русских?
– В том-то и дело, что нет… А может быть, те, кого ждал Бертини, еще не приехали?
– Очень может быть… – Команданте достал из кармана трубку и стал ее раскуривать. – А сейчас, милая барышня, извольте рассказать со всеми подробностями обо всем, что с вами произошло той ночью.
И Дайнека рассказала, припомнив все, даже самые незначительные подробности. Умолчала только о том, что ей привиделось в бреду.
– Итак, – подытожил Армандо Монтанья, – теперь мы имеем дело не только с русской, но еще и с итальянской мафией… Все, кто принимал участие в перестрелке, скрылись или убиты. Те, кого поджидал Пеппино Бертини, так и не появились. А те, кто желает заполучить купчую, по-прежнему остаются в тени. Один бог знает, на что еще они могут решиться. К сожалению, нам не известно, откуда Пеппино Бертини узнал о существовании купчей. Остается надеяться на то, что в связи с его смертью мы будем вести войну лишь на одном фронте: с русской мафией. Но пока это лишь предположение… Или надежда, если хотите. Вот такой нерадостный расклад у нас с вами на сегодняшний день…
Дайнека молча кивнула, подтверждая безрадостность ситуации.
– Мы связались через Интерпол с нашими московскими коллегами. Фамилия следователя Дуло вам ни о чем не говорит? – спросил Армандо Монтанья.
– Мы знакомы, – ответила Дайнека.
Команданте помолчал, потом медленно, с расстановкой заговорил снова:
– Я не хочу, чтобы вы считали себя обязанной это делать… но у меня нет выбора… Есть план, который может спровоцировать преступников на более решительные действия и тем самым заставит их проявить себя. Вы согласны выслушать меня?
– Да, говорите.
– В назначенный день мы снимем вашу охрану, и вы одна пойдете на почту получать свое заказное письмо. Наблюдать мы будем издали, скорее всего, с воды и из дома напротив почтамта. Поэтому я должен предупредить вас – это опасно. В случае нападения мы не сможем подоспеть быстро. – Команданте Монтанья поднял глаза и мрачно закончил: – Подумайте. Не торопитесь давать ответ, но помните, что иного способа поймать мерзавцев у нас пока нет.
– Я должна подумать или соглашаться сразу?
Армандо Монтанья улыбнулся и, уже вставая с кресла, сказал:
– Я потрясен вашим мужеством, синьорина, но прошу не торопиться. Через несколько дней я позвоню вам, и тогда вы дадите мне окончательный ответ.
– Еще я хотела спросить про Костика… Ничего не выяснили?
– Нет. Если будет что сообщить, я позвоню.
Попрощавшись, он вышел из кабинета, и еще долго было слышно, как он кашляет и чихает, выходя из конторы и усаживаясь в ожидающий его катер.
