Андрей Константинов - Юность Барона. Обретения
— О, видал, Петр Ефимович? Как яйца курицу учат?
(Согласен, что-то я и в самом деле… приподохамел.)
— Виноват, товарищ майор. Признаю, глупость сморозил.
— Это хорошо, что признаешь. На самом деле, отъезд стал бы лучшим вариантом. Тут наши посадили — там московские приняли. Ладно-ладно, Григорий, не куксись. Обещаю, в случае отъезда Барона в Москву мы и тебя командируем. Полетишь самолетом, вдогонку.
(А вот это другой разговор! Мерси, Накефирыч.)
— Теперь что касается второго варианта. Честно признаюсь, он мне нравится куда меньше. По причине трудозатрат в частности и трудореализации в целом.
— Да какие там затраты, товарищ майор? Организуем подставную хату…
— Вот-вот. Интересно узнать, каким образом мы ее организуем?
— Можно попросить Розыск временно воспользоваться их конспиративной квартирой.
— Так они тебе ее и одолжили. Тем более для таких целей. И запомните, братцы, чем меньше народу будет знать об этой вашей провокации, она же, по определению Петра Ефимовича, подстрекательство, тем лучше. Уяснили?
— Так точно.
— Словом, квартирный вопрос — это еще большой вопрос. Может, кто из наших ветеранов согласится, приютит, но на сей счет я особо не обольщался бы.
(И тут меня снова пробило. На очередную авантюру.)
— Есть хата, Иван Никифорович!
— Даже так? Озвучь.
— Отдельная двушка на Марата. Сорок шесть квадратов. Санузел раздельный. Второй этаж. Правда, без телефона. Хотя в нашем случае, возможно, это даже плюс.
— А кто хозяин?
— Павел Матвеевич Жуков. Клепальщик Судостроительного завода имени товарища Жданова. По совместительству — мой тесть.
— О как?! А он… э-э-э?..
— Совместно с супругой, она же по совместительству моя теща, в настоящее время проводит отпуск на дачном участке в поселке Сиверский. Квартира стоит пустая. Запасной комплект ключей передан мне во временное пользование.
— Опрометчиво передан, — саркастически заметил Чесноков.
— Абсолютно согласен с вами, Петр Ефимович. Но ведь надо же кому-то фикусы поливать? Раз в два дня?
Майор Грабко задумчиво побарабанил пальцами по столешнице.
— А как же твои раскладки? Легенду, понятно, любую сочинить можно. Но если Барон все-таки сунется в хату, то сразу поймет, что ему фуфло подсунули. Или твой тесть, как ты говоришь по совместительству, не только клепальщик, но и подпольный миллионер?
— Увы. Хотя последнее было бы кстати. Но мы с Захаровым уже озадачились этой проблемой и постараемся грамотно обставить квартиру.
— Грамотно — это как?
— Что-то из вещдоков позаимствуем, что-то из дома принесем. На временное хранение. У меня, к примеру, от бабки каминные бронзовые часы остались. Камина нет, зато часы есть.
— Лично я обязуюсь принести кресло-качалку, — азартно обозначился Мыкола. — А портрет Никиты Сергеевича в красном уголке позаимствуем.
— А портрет зачем?
— Как же без портрета вождя в квартире крупного рогатого… хм… Ну вы поняли?
— Отставить смешочки! Но надеюсь, ты понимаешь, Анденко, если Барон поведется на эту вашу придумку, он и барабана твоего обязательно с собой на дело потащит? Во избежание, так сказать?
(А вот это был самый скользкий момент во всей изобретенной мною комбинации. И, как на грех, прозорливый Накефирыч его не упустил.)
— Потащит. Тут к гадалке не ходи.
— И что, думаешь, согласится твой стукачок на подобный риск?
— Я сделаю ему предложение, от которого он не сможет отказаться.
(Обратно красиво сказал. Фразочка так и просится в какой-нибудь средней руки детективчик или фильм про шпионов.)
— Это какое же?
— Пообещаю вольную.
— В самом деле?
— Разумеется, нет.
(Однако надо будет крепко подумать, как потом грамотно вывести Вавилу из-под статьи).
— Да не переживайте вы так, товарищ майор! — беспечно подвел черту разговору Захаров. — У этого Барона-Алексеева образование — шесть неполных классов. Неужто мы, с четырьмя вскладчину юридическими, его да не переиграем?
— Ну-ну, — не только не оценил беспечности, но даже и неодобрительно покачал головой майор Грабко. — Дай Бог нашему теляти волка поймати.
Рассказывает Владимир Кудрявцев
Как обычно, к 8:30 я приехал на Лубянку.
Текучки снова накопилось выше крыши, а с учетом завтрашней коллегии и запланированной сразу после нее поездки в Ленинград разобраться с поденщиной требовалось максимально полно и оперативно.
Однако едва успел зайти в кабинет, как меня тут же затребовал генерал-лейтенант Грибанов. Столь раннее время вызова для заядлого полуночника было нетипично, потому ничего хорошего от предстоящего визита ждать не приходилось. Но на деле оказалось пятьдесят на пятьдесят.
Из разговора с начальником выяснилось, что менее чем через час должно начаться заседание президиума ЦК КПСС. На котором, как поведал Олег Михайлович, помимо прочего разного, будет рассмотрен вопрос об усилении борьбы с «враждебными проявлениями антисоветских элементов». Теперь мне стала понятна причина переноса коллегии на сутки — Семичастный хотел дождаться итогов заседания президиума и оглашения новых цеу. Ну да, какого рода те окажутся, догадаться несложно, учитывая фиксируемый резкий скачок массового недовольства населения экономической (и не только) политикой Хрущева. Не случайно в секретном отчете, который не далее как две недели назад я представил наверх по запросу ЦК, был сделан особый акцент на том факте, что за первое полугодие текущего года появилось в два раза больше листовок и анонимных писем антисоветского содержания, чем за тот же период 1961-го. Равно как выявлено без малого 60 локальных антисоветских групп, тогда как за весь 1961-й таковых обнаружилось всего 47.
Ну а после событий в Новочеркасске[29], о которых мне, по понятным причинам, очень не хочется вспоминать, окончательно сделалось очевидно, что затеянные Шелепиным реформы себя не оправдали.[30] А значит, со дня на день маятник должен был качнуться в обратную сторону. И в данном случае неважно, что Семичастный считается креатурой Шелепина.
Такая вот, к сожалению, заурядная, очень показательно-нашенская история. Сперва мы декларативно вводим оттепель, покрываем позором Сталина, а его соколов поголовно переименовываем в палачей. Звероподобно сокращаем штаты, увольняем профессионалов и разрушаем годами нарабатываемую агентурную сеть. Структурно перестраиваемся таким образом, что КГБ оказывается почти дистанцирован от проблем и угроз, исходящих изнутри страны. А теперь, когда на дворе отчетливо повеяло морозцем, с неменьшим запалом принимаемся восстанавливать «хорошо забытое старое». В том числе реанимируя те самые, беспощадно заклейменные и почти отобранные функции политической полиции. Без которых государство, оказывается, существовать, в принципе, может. Но… не долго. Ибо страх есть один из основных столпов империи. Уберите его — и вся конструкция разрушится к чертовой матери. В общем, изучайте матчасть, господа. Читайте труды товарища Макиавелли…
— …Вот такие дела, Владимир Николаевич. Понятно, что никто ни в ЦК, ни в политбюро, ни тем более Хрущев своих ошибок в части реструктуризации КГБ признавать не станет.
— Согласен, не станут. И, как водится, завиноватят нас же. «Упадет кувшин на камень — горе кувшину. Упадет камень на кувшин — горе кувшину. Так или иначе — все горе кувшину».
— Даже не сомневаюсь. Натянут и поимеют. Но мы люди служивые, привычные. Так что выдохнем, встанем, отряхнемся, поблагодарим за указанные просчеты и за доставленное удовольствие. И продолжим тянуть лямку. Опять же — нет худа без добра.
— Про худо мне известно. А вот насчет добра поподробнее бы?
— У меня есть достоверные сведения, что в ближайшее время грядет расширение контрразведывательных подразделений территориальных органов. Вкупе с восстановлением в составе КГБ самостоятельных подразделений по борьбе с идеологической диверсией.
— Понятно, спохватились. До основанья, а затем…
— Именно. В связи с вышеизложенным у меня к тебе, Владимир Николаевич, личная просьба. Вот текст моего выступления на завтрашней коллегии. Сделай одолжение, пройдись по нему с бредешком? Как ты умеешь. Может, где критическую составляющую следует усилить, а самокритическую — наоборот. Где водички лишней налить, а где, напротив, подсушить чуток. Это я к тому, что очень не хочется, в свете последних веяний, по-крупному обосраться.
— Хорошо, посмотрю и пройдусь. С бредешком.
— Э-эх, сейчас бы и в самом деле махнуть на Волг у, да на рыбалочку!.. Только, Владимир Николаевич, прошу, не откладывай это дело. Вот прямо сейчас и займись. И еще — накидай отдельно пару-тройку абзацев за церковников, сектантов и прочих адвентистов. Я в этих религиозных делах плохо ориентируюсь, но осведомлен, что в числе прочих вводных нам будет снова предложено усилить работу с околоклерикальным контингентом.
