Темный остров - Дэниел Обри
Фрейя почувствовала себя глупо, оказавшись здесь. Лежа без сна в постели, она убеждала себя в том, что лучше всего приехать спозаранку, потому что, даже если Гордон затаился, он, скорее всего, дома. Но с чего бы ему прятаться? Его присутствие на берегу в понедельник утром и последующая неявка на лекцию могут ровным счетом ничего не значить. Да, он связан со Скара-Брей, но могла ли она сложить два и два и получить восемнадцать? Господи, она так же нелепа в своих подозрениях, как и ее мать.
Но, раз уж притащилась в такую даль, надо хотя бы пойти и постучаться. На подъездной дорожке стояла машина, так что, возможно, кто-то все-таки был дома. Однако занавески на окнах не были задернуты, и в тишине, наступившей после выключения двигателя, она отчетливо услышала повторяющийся глухой стук, как от удара металлического прута о столб, и заметила, что ворота закрыты неплотно. Ветер с моря так и норовил их распахнуть.
Фрейя схватила телефон и выбралась из машины. Она подтянула воротник до подбородка, заправила волосы за уши и подождала, пока глаза привыкнут к темноте. Теперь, когда она стояла снаружи, скрип ворот нагонял еще больше жути. Пожалуй, следовало бы захватить с собой фонарик Тома. Фрейя не сказала ни мужу, ни кому-либо еще, куда направляется. Она проверила свой телефон. Нет сигнала.
Она толкнула ворота и заперла их за собой, затем постояла на подъездной дорожке и прислушалась. Ни звука, кроме шума ветра и отдаленного ритмичного плеска волн. В морозном воздухе чувствовался слабый запах древесного дыма, и она огляделась – до ближайших соседей было несколько сотен метров. В их доме горел свет, из трубы поднимался бледный дымок. Люди просыпались и собирались на работу. Она включила фонарик на телефоне. Хруст ее шагов по гравию в утренней тиши прозвучал громко, как пушечный выстрел. Она приблизилась к дому, стуча зубами от холода, и заметила на гравии четыре колеи: две пары следов шин. Одна вела к воротам, другая – к гаражу.
Фрейя постучала во входную дверь – не слишком сильно – и стала ждать.
Ничего.
Она позвонила в дверной звонок, но свет не зажегся, никто не пошевелился.
Она подергала дверную ручку и с облегчением обнаружила, что дверь заперта. Она не думала, что осмелится войти внутрь, но врожденное любопытство не позволило бы ей просто уйти.
Сквозь матовое стекло входной двери Фрейя не могла рассмотреть прихожую. Через соседние окна была видна гостиная, тоже погруженная во мрак. Свет фонарика отражался от стекла и не позволял увидеть что-либо, кроме ее собственного отражения, поэтому она убрала телефон в карман пальто и, сложив ладони козырьком, заглянула в комнату. Фрейя различила незажженный открытый камин с пустой собачьей лежанкой перед ним и маленькие фотографии на каминной полке. К сожалению, из-за темноты их не получилось рассмотреть. Два дивана, ковер и журнальный столик. В дальнем углу, рядом с чем-то похожим на открытую дверь, маячили очертания рождественской елки. Оттуда пробивался слабый свет.
Сердце колотилось где-то в затылке. Фрейя прокралась к задней части дома, минуя гараж. Сбоку было окно, и она заглянула туда. Когда глаза привыкли к темноте, она увидела, что внутри более или менее пусто. Полки, заставленные всяким хламом, несколько банок с краской. На бетонном полу выделялось что-то похожее на тень. Вероятно, масляное пятно.
Она отошла от окна, оставляя на стекле след дыхания, и двинулась дальше вдоль задней стены дома, где ветер стал тише. Ни шороха вокруг. Ни птичьего пения. Она заметила слабое свечение в одном из окон и, заглянув, догадалась, что это кухня. Свет исходил из холодильника, оставленного приоткрытым. Продуктов на полках почти не было. Некоторые настенные шкафчики тоже были распахнуты и выглядели пустыми.
Звук.
Слабый, но она его услышала.
Скрежет металла о металл. Она оцепенела, и сердце теперь пульсировало в ушах. Она не сводила глаз с угла дома возле подъездной дорожки, но ничего не происходило. Никто не приближался. Больше не доносилось ни звука.
Она снова достала телефон из кармана.
Сигнала по-прежнему не было.
Тишина становилась все тяжелее. Фрейя понимала, что ее вот-вот застукают. Она медленно обошла дом сзади и на подъездной дорожке столкнулась лицом к лицу с мужчиной.
Она вскрикнула.
Мужчина тоже закричал, схватившись за грудь.
Свет ударил в глаза, и Фрейя прикрыла их рукой. Она хотела бежать, но, ослепленная вспышкой, не могла двинуться с места, да и мужчина преграждал путь к воротам.
– Что за чертовщина? – спросил он.
– Простите.
– Кто ты такая?
– Фрейя. Фрейя Синклер из «Оркадиан».
– Журналистка? – Свет приглушили. – И чего ты тут шныряешь вокруг дома Гордона?
Фрейя держала руку поднятой, пытаясь сморгнуть желтые пятна, расплывающиеся перед глазами.
– Я спросил, что ты…
– Я ищу Гордона Таллока.
– Ищешь Гордона? Зачем?
Ей хотелось быстрее собраться с мыслями, придумать ответ, но слепящий свет и потрясение мешали сосредоточиться.
Не дождавшись ответа, мужчина глубоко и шумно выдохнул.
– Ты меня до смерти напугала. Я подумал, что ты собираешься ограбить дом.
– Вы знаете, где Гордон?
Пятна, застилающие поле зрения, постепенно тускнели, и она смогла кое-как разглядеть своего визави. Мужчина, с виду чуть за сорок, был в толстом пальто, шерстяной шапке, джинсах и резиновых сапогах. Его обветренное лицо навело Фрейю на мысль, что он, скорее всего, фермер или, по крайней мере, большую часть дня работает на открытом воздухе.
– Зачем тебе это знать? – спросил он.
– Я должна была делать репортаж о его лекции для археологического общества в понедельник вечером. – Фрейя наконец-то пришла в себя и заговорила увереннее. – Но он так и не появился. Все забеспокоились, не случилось ли чего.
Мужчина кивнул. И казалось, немного смягчился.
– Я видел, как он и Торфинн – это его собака – возвращались по дороге из Нортдайка в понедельник утром. С тех пор его и след простыл.
– Вы с ним разговаривали? Он сказал, куда направляется?
– У меня не было возможности сделать это. Он, конечно, сильно сдал в последнее время, опирался на палку, но
