Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова

– В смысле – «прикрой меня»? У меня же не огнестрельное!

Я отодвинулась от двери и сделала реверанс. Неважно, что его нет в языке жестов спецназовцев, главное, подруга поняла, что я предлагаю ей с шокером идти первой.

Трусихой Ирка никогда не была.

– Всем стоять, не двигаться! – крикнула она, шагнула в дверь и упала.

Не исключаю, что это задумывалось как спецназовский кувырок. Хотя гораздо более вероятно, что кто‑то в спешке запнулся о порожек.

Послышался звук падения крупного тела, потом возмущенное басовитое «Да вашу ж ма…», веселый треск электрошокера и снова звук падения крупного тела.

– Всем лежать, не двигаться! – Я немного переиначила первоначальный приказ, подогнав его под ситуацию.

– Все норм, – донеслось из квартиры. – Заходите, я его взяла.

Мы с Кружкиным ввалились в прихожую. И без того тесная, она была наполовину занята задней частью Ирки. Передняя лежала в кухне, придавливая к полу еще кого‑то. Попыток высвободиться этот кто‑то не делал.

Я встревожилась:

– Оно там живое?

– Почему – оно? Носки с черепушками, кроссовки сорок пятого размера – это явно мужик, – подал голос Кружкин.

Художник же! Глаз профессионально зоркий и внимательный к деталям.

– Оно – это тело. – Я по стеночке обошла растянувшуюся Ирку, пробралась в кухню и ойкнула. – Да это же Чайковский!

– Серьезно? – удивилась Ирка, садясь и потирая лоб. – Ну, пардон, я увидела над собой здоровенные толстые ноги и сразу же приложила их шокером. Думала, это тот гад, который пристрелил участкового.

– Никто меня не пристрелил. – Валерий Петрович тоже сел, подтянул ноги и с болезненным мычанием спрятал голову в коленях.

– Классные носки, – похвалила Ирка.

Видимо, это было извинение.

– Алка подарила, – устало сказал Чайковский.

– Та Алка, которая из нашей управляющей компании? – заинтересовалась я.

– Мымра в папуасском золоте? – Ирка сложила пальцы массивными кольцами и притиснула их к ушам.

– Чего сразу мымра, – вяло вступился за даму Валерий Петрович.

– Простите, но вам не кажется, что вы не о том разговариваете? – Кружкина, в отличие от нас с Иркой, отношения участкового и дамы из «управляйки» нисколько не интересовали. – Я не понял, кто стрелял?

– И в кого, – добавила я, внимательно посмотрев на Чайковского, который выглядел целым.

– И зачем, – подсказала Ирка.

– Стрелял он конкретно мимо меня, если только не жуткий мазила, а зачем – это же ясно: чтобы я шарахнулся в сторону и дал ему удрать, – кряхтя, ответил Валерий Петрович и стал подниматься на ноги, цепляясь за массивный деревянный стул.

Я подхватила его под локоть и помогла встать. Кружкин хотел подсобить Ирке, подал ей руку, но она этого даже не заметила, жадно глядя на участкового в ожидании главного ответа:

– А кто – он? Кто стрелял‑то?

– А я не знаю! – Чайковский отцепился от стула, чтобы развести руками, и пошатнулся, пришлось мне его поддержать. – Он не представился!

– А как он выглядел?

– Вроде мужчина. Невысокий. В кепке. – Участковый потер лоб. – Я против света не разглядел, да и произошло все мгновенно… Так, живо все отсюда вышли! В коридор, в коридор! Натоптали тут, наследили, всюду ваши пальцы теперь будут…

Ворча, он погнал нас из квартиры просторными взмахами рук. Мы недовольно роптали и пытались задержаться – ну чисто театральная миниатюра «Бабка и три веселых гуся»! Не хватало только хлесткой хворостины и благодарных зрителей.

Подумав о публике, я вспомнила о парне из соседней квартиры. Позвонив Ирке с сообщением о том, что в квартиру Олега кто‑то вошел, он выступил нашим сторонником – так сказать, символически вступил в ряды неравнодушной общественности. Имеем право побеспокоить своего товарища.

– Как там его? Виктор? – уточнила я у Ирки имя нашего нового сторонника, подходя к его двери.

И бумкнула в нее кулаком:

– Витя, откройте!

Ирка прижала кнопку звонка. Одиночным сигналом не удовольствовалась, выдавила целую серию немелодичных звуков.

– Чего вам? – неприязненно спросили из-за двери.

Вернее, проорали, пытаясь перекричать иерихонские трубы.

– Виктор, вы его видели? Того, кто был в соседней квартире?

– Ничего не видел, ничего не знаю! Уходите, а то я полицию вызову!

– Ха! – Ирка оглянулась на дверь квартиры Олега. Там в открытом проеме стоял Чайковский, деловито разговаривая по телефону. – Полиция уже тут, и к тебе, голубчик, у нее есть вопросы!

– И она сама их задаст. – Участковый выбросил в сторону свободную от телефона руку и пошел по коридору, поршнем выдавливая из него нас. – Уходим, я сказал, тут и без вас разберутся!

– Ха! – повторила Ирка, от лица своих товарищей выражая сомнение в дедуктивных способностях полиции.

Но упорствовать не стала, пошла к выходу, и мы с Васей – за ней.

Было обидно, что нас прогнали со сцены, как незначительных статистов, но отдаляться от места действия не хотелось, и мы, не сговариваясь, уселись на скамью во дворе.

– И что теперь? – первым заерзал Кружкин.

– Нужно подумать, – глубокомысленно ответила я.

– И понаблюдать, – кивнул Василий. – Я так понял, ваш друг полицейский вызвал подмогу? А зачем?

– Ну, Вася, ты как маленький! – важничая, цокнула языком подруга. – В Чайковского стреляли? Стреляли! А это что? Покушение на сотрудника органов. И неважно, что его не убили…

– Чайковский с тобой не согласился бы, – пробормотала я.

– Важно, что стрелка теперь будет искать вся полиция Петербурга и области! – договорила Ирка и ткнула меня локтем в бок: – Как думаешь, это был наш Олег? Ну, стрелок?

– Не-а. – Я слегка отодвинулась, чтобы не принимать разговор слишком близко к сердцу. С Ирки станется в запале отбивать абзацы мне по ребрам. – Наш Олег большой аккуратист и перфекционист, он бы не выстрелил на полметра мимо цели.

– Или сам тут же застрелился бы, допустив такой досадный промах, – подсказал Кружкин. – А второго выстрела мы не слышали. И мертвого стрелка не видели.

– Живого тоже, – напомнила я с сожалением. – И есть у меня подозрение, что полиция его тоже не увидит. Камеры в нашем доме только в лифтах, и стрелок наверняка их заметил, значит, спустился по лестнице.

– Ничего, полицейские эксперты выковыряют пулю, – понадеялась Ирка. – Чайковский ее не поймал, но куда‑то же она попала? Установят оружие и, может, выяснят, чье оно.

– Да щас! – фыркнул Кружкин. – Помяните мое слово, этот след никуда не приведет. Надо что‑то другое придумывать, не надеясь на полицию.

Я подивилась двум вещам: проявленному художником здравомыслию и его готовности продолжать участвовать в опасном, как показала практика, приключении.

– Это мог быть Некто Икс! – распахнула глаза подруга. – У него же есть ключ от квартиры Олега, он уже