Лебединая песня мамонта - Елена Ивановна Логунова
– Прятался? – предположил Кружкин.
Явно не забыл наш сегодняшний опыт.
– Наоборот, – сказала я. – Это я пряталась, хоть и не в шкафу. А Икс в нем что‑то искал.
– И, возможно, не нашел! – предположила Ирка. – Тогда снова явился, чтобы подстеречь Олега и под дулом пистолета заставить его сказать, где оно!
– Что – оно? – Бедняга Кружкин потерял нить.
Неопытный еще Ватсон, начинающий.
– Оно! То, что Икс искал и не нашел в шкафу! – разъяснила ему Ирка, продвинутый Ватсон второго уровня.
– Наркотики? – предположила я.
– Точно! – Василий щелкнул пальцами. – И тогда все становится на свои места! Олег был закладчиком и задолжал кому‑то партию дури. Отдать не смог и, чтобы избежать разборок, сбежал.
– На тот свет? – язвительно уточнила Ирка.
Кажется, ей не понравилось, что наш новичок дерзнул строить версию.
– Он мог написать записку с просьбой никого не винить в его смерти специально, чтобы ввести в заблуждение своих преследователей! – не смутился Василий. – Ну, чтобы они подумали, что он мертв, и отстали от него.
– А с десятого этажа сиганул, чтобы убедительнее выглядеть в роли трупа? – все ехидничала Ирка.
– Может, он не сам сиганул! Его как раз враги столкнули! – Кружкин тоже уперся.
– Сначала столкнули, а потом на дом пришли, чтобы еще и застрелить? Типа, он недостаточно убился при падении?
– А почему нет? Напомню: разбившееся тело не нашли!
Я с интересом слушала жаркую дискуссию Ватсонов. Была бы у меня трубка – пыхала бы дымом, молча переводя ироничный взгляд с одного спорщика на другого.
– Вася, это же бред! Я бы еще поняла, если бы ты придумал, что врагов было два комплекта и одни сбросили Олега с верхотуры, а другие припозднились и пришли в него стрелять…
– О, точно! Классно ты придумала, наверняка все так и было!
Ирка осеклась и с полминуты молча смотрела на Василия. Потом повернулась ко мне и не то пожаловалась, не то просто поделилась:
– С ним совершенно невозможно спорить! А ведь именно в споре рождается истина!
– Не уверена, что в данном случае рождалась именно она, – сказала я. – У нас слишком мало фактов в подтверждение какой‑либо версии. Нет доказательств, что Олег имел дело с наркотиками, что он скрывается, что он погиб. Даже что он сам написал ту записку!
– И что же теперь делать? – расстроилась подруга.
– Ничего не делать. Взять паузу и хорошенько подумать, – постановила я.
«О чем?» – могли бы спросить меня Ватсоны. А я бы им тогда ответила: «О том, не стоит ли предоставить разбираться в этой истории полиции».
Но они не спросили.
Глава 13
Джентльмен и олигарх
Вечером я штопала носки. Две пары.
Могла бы, конечно, не штопать, а выбросить и новые купить, но… не могла! Купить новые может кто угодно, а заштопать прохудившиеся – это уже редкое по нынешним временам искусство. А я им владею.
Я же из тех времен, когда носок заштопать, пуговки пришить, свитерок связать, из старого маминого платья выкроить себе новую юбочку было нормально и похвально.
Я же еще помню, что заледеневшая ножка Буша – это не только действующая модель каменного топора неандертальца, но и в перспективе прекрасный обед из трех блюд: супчик, котлетки и заливное. А те носки, которые уже не поддаются штопке, можно разрезать ножницами по спирали на тонкие длинные ленточки, скрутить их в пряжу и связать жилетку. Или хотя бы половичок, если цветовая палитра носков избыточно разнообразна.
Я, знаете, эту память, а с ней и навыки, периодически ревизую, потому что боюсь утратить. Как без них потом выживать в постапокалипсис, например, или после захвата планеты Чужими? Где я новые носки возьму, когда вместо ларьков повсюду вражеские летающие тарелки стоять будут? Кто мне готовые суши доставит, зомбак на велике?
Резвая мо`лодежь фыркает, говорит, что старые добрые умения утратили актуальность. Ага, ага. Посмотрю я на них, если что. И ведь даже глобальная катастрофа не нужна, достаточно перманентного безденежья – и все, хана криворуким фанатам интернет-маркетплейсов и онлайн-кормушек с доставкой. Святой Кэшбек их не спасет: вымрут.
Дойдя в своих рассуждениях до этого вывода, я закономерно вспомнила того представителя резвой мо`лодежи, который, возможно, уже вымер. В смысле, покинул этот мир, шагнув за грань с десятого этажа. Или был с него сброшен – пока непонятно. Возможно, полиция со своими экспертами сумеет прояснить это обстоятельство, как следует изучив видеозапись с камеры Генриха Львовича.
Но чем я хуже полиции, разве у меня нет своих экспертов?
Я перекусила нитку, воткнула в катушку иголку, сняла с деревянного грибка добросовестно заштопанный носок и, убрав в сторону шкатулку со швейными принадлежностями, открыла список контактов в своем смартфоне.
Мне нужен был Леха. В последний раз мы общались с полгода назад – выяснив это по датам переписки в мессенджере, я ощутила укол совести. Но есть связи, которые срока годности не имеют, время их не истирает, и наши с Лехой отношения из их числа.
Мы познакомились лет сто назад (на самом деле – двадцать), когда я еще работала на телевидении и вела «гостевые» программы в прямом эфире. Леха тогда только создал свой поисково-спасательный отряд, и он сразу же прогремел. Ребята быстро и успешно разыскали одного за другим сразу нескольких «потеряшек»: убежавшего из дома подростка, заблудившуюся в предгорном лесу малолетнюю дочь пары неорганизованных туристов и забывшего дорогу к дому дедушку с деменцией.
У Лехи имелась куча полезных навыков и специфических знаний, плюс к тому – искреннее желание помогать слабым и спасать попавших в беду.
Чего у него никогда не было, так это лишнего времени, поэтому я не стала заморачиваться реверансами, просто послала старому приятелю в мессенджер видео Генриха Львовича, дополнив его коротким текстом: «Леш, привет, глянь видос. Задний план. Что скажешь? Чел живой или нет?»
Через пять минут мне в ответ прилетело: «Здоров. Риал видео, не фейк?», потом: «Качество фиговое, лучше нет?» и после: «А в другом ракурсе?»
Я ответила на все вопросы разом: «Нет, нет и нет».
Еще через пять минут, наверняка потребовавшиеся Лехе, чтобы пересмотреть видеозапись, мессенджер снова пискнул, приняв сообщение: «Скорее мертв, чем жив».
Я отправила вопросительный знак, давая понять, что прошу объяснений.
«На ноги смотри, – написал мне Леха. – Они не гнутся. А у парашютистов как? Ты ж прыгала».
Я действительно прыгала с парашютом. Один-единственный раз в жизни. Зачем – до сих пор не понимаю, хотя задаваться этим вопросом (в крайне ругательной формулировке)
