Александр Новиков - Башня
– Да,– согласился Полковник.– Полиция контролирует только центр и Васильевский остров. Частично – Петроградку. Ну, теперь еще добавился район, прилегающий к штаб-квартире «Промгаза». Остальное – дикая территория.
– Ну, дикой территорией меня не удивишь,– сказал Дервиш. Полковник подумал: еще бы! Дервиш работал там, где людоедство было едва ли не нормой.– Но не поеду я никуда. Незачем. Да и не хочу.
– Ну… смотрите. А с властями как у вас отношения?
– Какие же у меня с этими властями могут быть отношения? Приходили тут двое каких-то сопляков. Пытались, понимаешь, со мной поработать.
—И?
– Огорчил я их до самого края. Больше не придут. Полковник не стал расспрашивать о подробностях.
Знал, что Дервиш способен кого угодно «огорчить до самого края». Для этого ему даже необязательно чтолибо говорить – ему достаточно просто в глаза человеку посмотреть, и у того мурашки вдоль позвоночника. Дервиш плеснул коньяку, сказал:
– Ну? Как там говорили в конторе? Полковник вздохнул, произнес:
– Между первой и второй наливай еще одну.
– Глыбко.
Выпили. Дервиш сказал:
– Ну, теперь рассказывай, зачем приехал.
– Сейчас,– ответил Полковник. Он достал ноутбук, раскрыл его и приложил указательный палец правой руки к окошку в углу панели. Комп затребовал пароль. Полковник быстро ввел какую-то фразу. Экран осветился, а Дервиш спросил с интересом:
– Это что же – на твой пальчик реагирует?
– Да, сканирует отпечаток пальца.
– Здорово,– одобрил Дервиш.
Полковник пощелкал мышкой, на экране возникла заставка «The Sunday Times» и фотография Башни. Ниже шел заголовок статьи. Дервиш прочитал его по-английски, потом по-русски:
– Самое высокое здание в Европе – символ могущества корпорации «Промгаз».– Несколько секунд Дервиш смотрел на фото, потом сказал: – Мой отец – а у меня отец, ты знаешь, простым слесарем был. так вот, мой отец присказку такую говорил: дай дурню стеклянный хер – и его разобьет.
Полковник вскинулся, изумленно посмотрел на Дервиша:
– А вот это действительно глыбко. И аккурат в тему.
– В каком смысле в тему?
– Вы ведь, наверно, в курсе, что в октябре в Петербурге пройдет европейский саммит?
– Конечно.
– Так вот он пройдет как раз на Башне.
Теперь уже Дервиш посмотрел на Полковника с удивлением:
– У-у, куда ты, Паша, замахнулся.– Несколько секунд Дервиш сидел молча. Потом спросил: – А дотянешься?
– Не знаю.
– А как ты представляешь себе реальное воплощение?
– Вот об этом я и хотел поговорить. Прежде всего я озадачился вопросом: возможно ли разрушение объекта в принципе? Оказалось – возможно.
– Откуда информация? – спросил Дервиш.
– Я нашел специалиста, который владеет темой. Он-то и растолковал мне, что разрушить Башню можно. Более того, для этого потребуется всего тонна-полторы тротила.
– Тонна тротила? – удивленно переспросил Дервиш.
– Может, две. Силовую конструкцию Башни дополняет демпфер – грубо говоря, маятник. Вот он-то и является уязвимой точкой. Если посредством взрыва вызвать резонанс, то объект будет разрушен. Спец проведет дополнительные расчеты и скажет точно, сколько нужно взрывчатки. Он, этот спец, как раз и занимается обслуживанием демпфера.
– То есть он состоит в персонале Башни?
– Да. И это наш главный козырь. Я даже приставил к нему охрану.
– Интересно,– произнес Дервиш.– А как, Павел, ты думаешь доставить эту тонну взрывчатки на Башню? В кармане ее не пронесешь.
– Верно, в кармане не пронесешь. Туда вообще ничего не пронесешь, кроме носового платка. На входе изымают практически все. Я побывал на Башне. Экскурсантом. Попробовал пронести электронный брелок – обнаружили.
– Значит, служба безопасности «Промгаза» не дремлет?
– Это точно. Вы же знаете, кто ее организовывал.
– Знаю, Павел, знаю. Скажи мне, пожалуйста: своих людей в СБ «Промгаза» у тебя, конечно, нет?
Полковник помрачнел:
– Был человек. Раскрыли. При аресте сумел застрелиться. Сейчас нет.
– Жаль… А этот твой спец? Полковник поморщился:
– Он – технарь. Человек, страшно далекий от наших дел. Был, кстати говоря, одним из противников Башни. Его взяли на работу в «Промгаз» только потому, что он незаурядный математик – сумел предсказать обрушение башни «Федерация». В общем, его надо беречь.
– Понятно. Ну давай думать, каким образом можно доставить на Башню тонну тротила. Теоретически ее можно завезти на объект под видом какого-либо груза. Насколько я понимаю, туда ежедневно привозят огромное количество всякой всячины. Начиная от мебели и техники – компьютеров, факсов-шмаксов – заканчивая скрепками и минералкой в буфеты. Да они, крысы эти офисные, одной бумаги изводят ежедневно сотни пачек.
– И тысячи рулонов туалетной.
– То есть ежедневно туда приходит не один грузовик. И теоретически возможно завезти все. А практически, ты говоришь, к вопросам безопасности подходят серьезно?
– Весьма.
– Значит, без своих людей в службе безопасности Башни осуществить этот план затруднительно.
– Его было бы чертовски трудно осуществить, даже если бы люди были. Но их нет, и потому не просто затруднительно – нереально.
– Другие варианты? – произнес Дервиш.
– В порядке бреда – авиаатака.
– Это после одиннадцатого сентября? – с сомнением в голосе произнес Дервиш.– Собьют к чертовой матери при малейшей угрозе.
– Это верно. У них, кстати, есть собственная система ПВО.
– О как! Откуда информация?
– Она не секретна. Напротив – пресс-служба «Промгаза» на каждом углу трезвонит, как круто у них организована служба безопасности. Так вот, там есть собственная ПВО – пять ракетных батарей, расположенные по периметру на расстоянии полтора-два километра от Башни. Но я вот о чем подумал: собьют того, кто попытается атаковать из-за пределов этого периметра.
– И что?
– А если самолет с тротилом взлетит, уже находясь внутри периметра?
– Подожди, подожди,– сказал Дервиш.– Идея, конечно, интересная. Действительно, атаку ожидают извне. Но откуда же взлетит этот твой ероплан-камика-дзе? Ведь аэродромов внутри периметра, как я понимаю, нет?
– Это верно. Хотя мне кажется, что небольшой самолет может взлететь, например, с более-менее широкого проспекта. Впрочем, нужно проконсультироваться с летунами. А внутрь «квадрата» машину можно доставить в разобранном виде. Или под какой-то легендой. Например: для коллекции. Или: снимается кино. Но, конечно, тут возникнет еще немало проблем.
Дервиш сказал:
– Ну, если бы еще и проблем, друг мой ситный, не возникало! – Он умолк и вдруг произнес: – С Невы!
– Что?
– Самый широкий проспект в Петербурге – Нева. Кстати, над ней нет проводов контактной сети, рекламных растяжек и прочей ерунды, которая в изобилии висит над проспектами. Аэроплан, а точнее гидроплан доставляем в город на барже, спускаем на воду и – вперед.
Полковник подумал, что не зря приехал к дервишу. Дервиш – гений по части тайных операций. Полковник налил коньяку в бокалы и уже хотел что-то сказать, но Дервиш опередил.
– Ракета,– сказал Дервиш.– Не ероплан-камика-дзе, а ракета.
– Ну, Евгений Василич! Это совсем уж из области фантастики.
– По крайней мере как вариант. Кстати, спец по теме живет в Пушкине. Ракетчик, специалист старой школы, работал у самого Грушина[9]. Я попрошу – поможет. Ракету, если потребуется, соберет в гараже, на колене.
Полковник просиял: нет, не зря я приехал к Дервишу…
– Ну. за успех операции! – сказал он.
– Кстати, как окрестил?
– Да не знаю. никак. Может – «Демонтаж»?
– «Демонтаж»? Определенно слышится нечто французское – маркиз де Монтаж. Ну, за операцию «Демонтаж».
Выпили. Дервиш сказал:
– Ладно, шутки в сторону. Серьезное дело ты задумал, Павел. Ты понимаешь, что если у тебя получится, то это может повлиять на ход мировой истории?
– Да,– ответил Полковник,– я это понимаю.
– Тогда давай работать.
И они сели работать. План операции «Демонтаж» – и даже не план еще, а всего лишь замысел – начал наполняться конкретным содержанием.
Так в заброшенном райцентре Тверской области делалась история.
* * *В мае Полковник снова прибыл на остров. Погода была скверная, ветреная, Ладога штормила, и когда после полуторачасового плавания ступили на землю, Полковник был бледен и почти без сил – морская болезнь. До вечера он отлеживался. От помощи Доктора отказался, сказал: я полежу маленько – сам оклемаюсь. Ни Седой, ни Ворон его не дергали. Знали, что если такой человек, как Полковник, лежит, значит, ему действительно очень плохо. Да ведь и годы. Да усталость – уже два года он живет на нелегальном положении и мотается по всему Северо-Западу.
