Мария Жукова-Гладкова - Бриллианты требуют жертв
– Надо бы захватить что-то перекусить. Мало ли сколько времени наблюдать будем?
– Ты на часы взгляни, – предложила я. – До утра там сидеть намерена?
– Сегодня пятница, – напомнила Татьяна. – Мало ли до какого времени банкир куролесить будет. Юлька, мне кажется, дело как-то связано с домом! Надо каждый день ездить и за ним наблюдать. Завтра тоже поедем и в воскресенье. И хотелось бы все внутри осмотреть повнимательнее…
– Уймись, Таня! – воскликнула я.
Однако сунула в сумку большую плитку шоколада, пару яблок, небольшую бутылку «Фанты», Татьяна положила к себе бутерброды и поставила второй термос – с чаем. И мы отправились на дело.
Вначале проехали мимо парадных дверей бывшего особняка графов Беловозовых-Шумских. На втором этаже горел свет. Мы сделали круг, который недавно делали пешком. Машину поставили недалеко от въезда во двор, в котором находился черный ход в особняк Виктора Анатольевича. Прогулялись до двора, заметили там личную машину Глинских. Больше никаких автомобилей припарковано не было. Поэтому ставить Татьянину «Тойоту» здесь не решились. Она сразу же привлечет внимание, в особенности с нами внутри. На улице же она была припаркована в ряду других железных коней.
Стоило нам усесться назад в Татьянину машину, как мы увидели, что неподалеку паркуется неприметный старый «Опель». Мы немного пригнулись, хотя нас рассмотреть было нельзя: улица почти не освещалась, так как находилась на задворках, и машина просто стояла в ряду других. Из «Опеля» вышли трое – двое мужчин и женщина.
Татьяна взяла меня за руку. Прибывшая троица должна была пройти под фонарем, висевшим при входе под арку, и мы надеялись их рассмотреть, хотя я уже была почти уверена в том, кого вижу. Конечно, любовь Руслана сейчас была одета совсем не так, как днем, – тогда она красовалась в роскошной норковой шубе до пят и с капюшоном, сейчас же оделась в короткую куртку. Насчет мужиков у меня уверенности не было, но, пожалуй, это опять немцы.
«Яа, яа» донеслось до нас с Татьяной, чуть-чуть приспустивших стекло. Говорили с акцентом.
Все трое быстро скрылись под аркой. Один из двух немцев сегодня появлялся на кладбище, второго я видела впервые. Мужики были одеты в куртки-дутики, головные уборы отсутствовали, чего не скажешь про перчатки. Но ведь перчатки при залезании в чужой дом требуются не для тепла, а совсем из других соображений.
И почему же дива связалась с немцами? Сокровища ищут? У банкира? Ну-ну.
– Что будем делать? – спросила Татьяна. – За ними пойдем или подождем?
– Мы же хотели посмотреть, кто ходит к банкиру, – напомнила я.
– Давай все-таки прогуляемся, – заныла Татьяна, чья натура требовала деятельности. – Спрячемся за банкирской машиной. Думаешь, кто-то за двором следит? А если и следит? Ты проводишь журналистское расследование. Имеешь полное право. Двор-то Глинских не приватизировал. Не частная собственность. И ты, и я, и любой алкаш от пивного ларька имеют полное право по нему прогуливаться и сидеть за машиной, если так хочется. И банкир не посмеет тебя обвинять в том, что ты тогда к нему залезла. Во-первых, он уверен, что тебе кто-то позвонил. Во-вторых, именно ты привела его тогда в чувство. В-третьих, раз он ни в одном интервью не упомянул про то, что той ночью произошло на самом деле… Будет выглядеть странным, если он теперь начнет себе противоречить публично.
– Ладно, пошли посмотрим, – вздохнула я. Меня, признаться, тоже распирало любопытство. Что эта дива хочет от банкира и какая у нее договоренность с немцами? Все дело в драгоценностях Беловозовых-Шумских? Или здесь что-то другое?
Мы прихватили с собой сумки, закрыли Татьянину машину и быстренько проскользнули во двор, там юркнули за банкирский «БМВ», потому что он представлял собой единственное укрытие во дворе. Можно, конечно, было бы встать где-то у темной стены, но кто знает, какие фары и фонари могут на нее направить? А машина – все-таки какое-то укрытие.
В доме на этот раз горело больше окон, чем в предыдущий. К сожалению, до нашего места обзора не доносилось никаких звуков.
Потом мы заметили мелькающие в окнах тени. Трех человек. Девицы с длинными распущенными волосами и двух сопровождавших ее мужиков. Эти трое перемещались из комнаты в комнату. Мы с Татьяной переглянулись.
– Банкир-то где? – шепотом спросила она.
– А я-то почем знаю?
Затем свет зажегся и в комнатах первого этажа. Три фигуры мелькали теперь там. Затем до нас донесся женский крик – не очень громкий. Дива визжала гораздо громче, когда мы вместе с нею находились в доме банкира в предыдущий раз.
Затем прогрохотали выстрелы. Раз, два, три.
Если нормальные люди при звуке выстрелов убегают или, по крайней мере, получше прячутся, то мы с Татьяной высунули носы. Все трое поздних посетителей банкирского особняка собрались в одной из комнат первого этажа и смотрели на что-то (или скорее – кого-то) на полу. Стояли кружком и что-то бурно обсуждали. Жестикулировали. Отдельные звуки до нас долетали, но мы не могли понять, о чем там спорят.
Похоже, больше в доме никого нет. По крайней мере, живого.
Потом девица с сопровождавшими еще побегали по первому этажу и наконец дом покинули. Свет за собой не погасили. Все трое держали в руках сумки из болониевой ткани, которые, по всей вероятности, раньше были сложены у них в карманах. Сейчас сумки были чем-то заполнены. До нас доносился звон содержимого.
Проходя по двору, где скрывались мы, троица не таилась. Разговаривали громко. Были чем-то страшно недовольны.
– Зря сходили! – донеслись до нас слова девицы.
– Я говорил: надо допросить банкира, – заметил один из немцев по-русски с сильным акцентом.
– Надо было француза, – заметил третий. – А теперь он пропал.
– Наверное, кто-нибудь в асфальт закатал, – донеслось до нас уже из-под арки. Дива захохотала. – В нашем национальном стиле.
Когда до нас донесся звук отъезжающей машины, Татьяна выдохнула воздух.
– Как думаешь, они его убили? – спросила.
– Надо идти в дом, – ответила я со вздохом. – А вдруг еще спасти можно?
– И ты у нас окажешься вечной спасительницей банкира, – хмыкнула Татьяна, вставая.
Мы пошли. Дверь оставалась не заперта, поэтому проникли в дом без всякого труда. Сразу же ринулись в комнату, в которой, по нашим прикидкам, звучали выстрелы. Это была столовая.
На полу лежали трупы трех змей.
– Ах, мои бедненькие! – запричитала Татьяна, опускаясь на колени. – Ах, несчастные страдальцы! Вечно кто-то из-за банкира страдает! Ну ладно Балаев, а вы-то – невинные души! Лучше бы я вас всех к себе забрала!
Она даже слезу пустила. Я же вздохнула с облегчением: убили не людей и не Виктора Анатольевича. Но где же он сам? Ведь свет в окнах особняка горел до появления в нем дивы с немцами. Мы это четко видели.
– Виктор Анатольевич! – позвала я. – Это Юля Смирнова. Выходите, не бойтесь. Они уехали!
В ответ была тишина. Если не считать причитающую над змеями Татьяну.
Я снова позвала хозяина. И снова мне никто не ответил. Мне это совсем не нравилось. Где же Глинских?
– Слушай, а может, его в заложники взяли? – высказала предположение Татьяна, оторвавшись от мертвых змей. – Увезли и оставили свет в нескольких комнатах. Разве похитители стали бы беспокоиться об экономии электроэнергии?
– Какое-то у меня нехорошее предчувствие… – сказала я.
– Думаешь – наверху? – многозначительно спросила Татьяна и снова посмотрела на змей. Интересно, услышали бы мы выстрел с улицы, если его убили эти трое? Пока мы не успели дойти до двора?
– Понятия не имею, – ответила я.
Татьяна еще раз всхлипнула над трупами змей, и мы пошли осматривать особняк, держась за руки. Сумки висели на плечах. Я очень жалела, что у нас с собой нет оружия. С пистолетом я бы все-таки чувствовала себя поувереннее. Хотя что бы я смогла сделать против банкирских врагов, родственников Балаева, Руслана, немцев в придачу… Кстати, китайцы что-то давно не появлялись. Или их интересовал только старый ювелир? До банкира им никакого дела? Кто их всех разберет…
– Пошли всюду вместе, – сказала Татьяна, хотя у меня и мысли не появлялось предлагать ей разделиться.
На первом этаже, если не считать столовую, все осталось в том же виде, в каком было во время нашего предыдущего посещения. В столовой из серванта пропала часть посуды. Я помнила одно очень красивое блюдо с гербом, на которое в свое время обратила внимание. И вообще стало пустовато… С другой стороны, в остальных помещениях не имелось ничего, представлявшего художественную ценность. Люди тоже отсутствовали. Как живые, так и мертвые.
На втором этаже царил разгром, подобный учиненному в квартире ювелира. Только обстановка была совсем другой. Ювелир был нищим по сравнению с банкиром. Или просто не стремился к тому, чтобы дом выглядел, как музей.
Предметов старины явно поубавилось. Я, конечно, не помнила точно, что где стояло, но тут и там попадались пустые тумбочки, которые что-то совсем недавно украшало. Да и застекленные шкафы несколько опустели. Вот только в библиотеке все тома на первый взгляд остались на месте. Похоже, с чтением у немцев и дивы обстоит не лучше, чем у убитой модели.
